Затерянные в солнце (СИ) - Волк Сафо (серия книг TXT) 📗
Чувствовавшая себя иссушенной до предела Найрин с трудом подняла голову, чтобы приветствовать кивком подошедшую ведьму. Та пристально смотрела на нее, и по ее глазам ничего нельзя было прочитать.
— Ты сделала злое дело, рассказав им правду, — негромко проговорила она, поджав узкие губы, и голос ее был сух и холоден. — Но Роксана снизошла к тебе, только слепой бы этого не увидел, и потому не мне судить. А раз уж Великая Царица зовет нас, а Мани Небесная дает нам сил на этот поход, то мы пойдем с тобой. — У Найрин не было сил отвечать, и она просто кивнула головой. Лицо ведьмы слегка смягчилось, а потом ее руки легли ей на голову, и нимфа ощутила, как в жилы пульсирующими толчками вливается сила. — Ты много сделала, девочка, и это лишь малость, которой я могу отплатить тебе.
Когда она отняла руки, Найрин ощутила себя сильнее, чем раньше, но это была лишь видимость. Усталость втянулась куда-то внутрь тела и залегла в костях, тяжелая и сухая, будто старая змеиная шкура. Найрин знала, что если подвергнет себя слишком большой нагрузке, эта усталость убьет ее, и никто уже, даже сама Роксана, не сможет помочь ей. Слишком уж высокой была плата за те силы, которыми одарили ее Небесные Сестры.
— Благодарю тебя, мани, — Найрин говорила с трудом: в горле было сухо, как в пустыне. — Только вместе мы сможем спасти народ.
— Я знаю, — кивнула ведьма. Помолчав, она добавила: — Я возьму с собой всех, кто сможет хотя бы свечку зажечь, даже тех, кто еще не доучился. Раз уж в бой встают колченогие инвалиды и дети, еще вчера играющие в полях, то и наше время пришло.
— Вы будете сражаться? — спросила Найрин, глядя ей в глаза. Способная Слышать долго молчала, потом ответила:
— Это будет решено Великой Царицей.
Она больше ничего не сказала и ушла прочь, и Найрин осталось лишь смотреть ей вслед. Уже хорошо, что все Способные Слышать пойдут на фронт. Если они и не будут напрямую участвовать в битве, то смогут исцелять, или направлять ветра, или еще хоть как-то помочь сестрам. Если у них получится хоть немного разгрузить Боевых Целительниц, это уже будет неоценимый дар.
Одна из Младших Сестер, долговязая прыщавая девчушка лет пятнадцати, икая и заливаясь румянцем, принесла Найрин полную тарелку простой горячей каши, и нимфа приняла ее, поклонившись той в пояс. Девчушка от этого пошла красными пятнами и почти что убежала прочь, постоянно оборачиваясь на нимфу. А Найрин постаралась есть медленно, тщательно пережевывая каждую ложку. Эта безвкусная каша была бесценной и сейчас показалась ей самым изысканным блюдом из всего, что она ела в жизни.
Силы не вернулись и через несколько часов. Найрин очень сомневалась, что сегодня сможет еще куда-то отправиться. Для того, чтобы путешествовать за Гранью, требовалась пустая и чистая голова, и еще более спокойное сердце, не говоря уже о физической энергии. А ее сердце болезненно ныло в груди, посылая по венам тупые толчки боли. Найрин то и дело устало терла грудь кулаком, надеясь, что хоть это поможет. Смотреть, как изможденные анай поднимаются на последний бой, было невыносимо.
Уже к ночи, когда Роксана завершила Свой ежедневный обход земли, и Аленна расшила колкими звездами бархатный небосвод, Найрин очнулась от оцепенения. Кто-то укрыл ее плечи теплым шерстяным одеялом, а она даже этого и не заметила. Ноги в сапогах задубели до такой степени, что она их не чувствовала, а на ресницах намерз иней. Рядом стояла Рен и, нагнувшись, тревожно всматривалась в ее лицо. Видимо, ее-то голос и вывел Найрин из дремы.
— С тобой все в порядке, зрячая? Ты не замерзаешь?
— Нет, Рен, все хорошо. — Найрин подняла голову и постаралась сфокусировать на подруге мутный взгляд. — Прости, я просто притомилась с дороги. Что происходит?
— Мы готовы выступать, Найрин, — голос Рен звучал глухо, но очень решительно. — В становище остаются только старухи и бескрылые дети: они все равно не смогут в срок добраться до армии. Ты скажи, куда нам двигаться?
— Сначала на Серый Зуб. Там уже вам скажут, в какую сторону ушла армия. Там же должны быть и Боевые Целительницы, которые помогут. — Говорить было сложно, но Найрин заставила себя собраться. — Спешите, как только можете, Рен. Дермаки очень близко.
— Я знаю, Найрин, — серьезно кивнула та, а потом протянула ей руку. — Ты с нами?
— Нет, — покачала головой та. — Мне еще нужно обойти ближайшие становища и передать весть им.
— Гонцы в Ил, Ос и Ифо уже полетели. Так что сегодня лучше будет, если ты отдохнешь, ладно? Тебе уже постелили в Доме Дочерей. Здесь холодно, иди лучше туда.
Найрин попыталась вяло протестовать, но Рен мягко, но решительно, прервала ее. В голове все путалось, перед глазами от усталости плыли круги, но нимфа все же успела почувствовать, как Рен осторожно берет ее на руки и куда-то несет. А потом все объяла темнота.
Косые лучи встающего солнца упали в лицо, и Найрин поморщилась, пытаясь отвернуться от них. Сквозь дрему пробивались путанные мысли о том, что нужно вставать и идти, но куда именно, она никак не могла понять. На какой-то миг она вновь провалилась в черное забытье, а потом легкий толчок вывел ее из сна, и Найрин тяжело открыла налившиеся свинцом веки.
Она лежала в маленькой комнате на простой лавке, укрытая несколькими одеялами. Окошки помещения совсем заросли морозными узорами, и сквозь них пробивались назойливые лучи зимнего солнца. Голова раскалывалась, будто ее вчера избили, и Найрин с трудом приподнялась, держась рукой за висок и постанывая. Одеяло соскользнуло, и она запоздало заметила, что раздета до бинтов, а вся ее одежда аккуратно свернута и лежит рядом на стуле, под которым стоят сапоги. Возле стула же ее ждал и большой кувшин студеной воды, из которого Найрин жадно напилась, морщась от тупой ноющей боли в деснах.
Только тогда сон немного сошел, и она смогла понять, где находится. Это был их старый класс, тот самый, где когда-то учила Коби. На стене висела старая темная доска, стояли в уголке в большой вазе запылившиеся розги, замерли давно забытые всеми учебники. Здесь было стыло холодно и совсем пусто, и Найрин обхватила себя руками, словно пытаясь защититься от этой пустоты. Одевшись, она не удержалась и подошла к столу, за которым обычно сидела наставница. Толстый слой пыли покрывал столешницу. Найрин рассеяно улыбнулась, проведя пальцем по самому краю, а потом, не задумываясь, нацарапала на пыли пальцем символ анай — четыре закрученные посолонь капли. Почему-то такая глупая детская шалость сейчас казалась очень правильной.
Здесь все началось, вдруг подумалось ей. Именно в этот класс ее впервые привела Мани-Наставница Мари, дрожащую и испуганную, чтобы она смогла научиться тому, как быть анай. Здесь же холодной зимней ночью после испытания на Младших Сестер случился первый приступ Лэйк, когда Найрин смогла каким-то образом помочь ей вернуться. Только сейчас она поняла, что, наверное, тогда Лэйк вернула ее любовь и невыразимая вера в то, что у нее все будет хорошо. Ты всегда слышишь нас, Великая Ману! Всегда.
Найрин тихонько прикрыла за собой дверь, выходя из классной комнаты. Коридоры Дома Дочерей были пусты и тихи, будто вымерли. Да так оно, наверное, и было. Ведь Рен сказала, что все способные держать оружие сестры покинули становище.
В последний раз вздохнув пыльный и такой родной запах Дома Дочерей, Найрин накинула на плечи свой вещмешок и спустилась вниз по старому рассохшемуся крыльцу в три ступеньки. Вторая из них знакомо скрипнула, и она улыбнулась под нос. Как всегда. Сколько раз скрипела эта ступенька под ногами рыжих близняшек, с потрохами сдавая их Наставницам как раз тогда, когда они задумывали очередную шалость, знать о которой не полагалось никому.
— Зрячая? — послышался за спиной робкий голос, и Найрин обернулась.
На пороге, приоткрыв дверь и придерживая ее рукой, стояла та самая прыщавая девчушка, что вчера приносила ей поесть. При взгляде на Найрин у нее на лице вновь маком расцвел румянец, и она потупилась, но все-таки набралась храбрости и пробубнила куда-то носкам своих сапог:
