Затерянные в солнце (СИ) - Волк Сафо (серия книг TXT) 📗
Кто-то попытался было начать радостно кричать в ответ на ее слова, но Найрин не дала им продолжить. Набрав в грудь воздуху, она заговорила, честно и откровенно, рассказывая все, от самого начала и до самого конца. Об их походе за железным деревом и о побеге из Серого Зуба Эней и Торн. О встрече с Анкана, вельдами, о Кренене и правде, которую они там узнали. Ее голос гремел, словно камнепад, и эхо дробилось от склонов двух запорошенных снегом гор, рассыпаясь все мельче и мельче, порождая глухой ропот среди собравшихся перед ней анай. Найрин почти физически чувствовала их ярость, их отчаяние, их нежелание верить в ее слова. Ее как ножом резали сейчас, когда она отнимала у них самое последнее, за что можно было держаться. Но она слишком уважала свой народ, чтобы держать их в неведении и дальше. Они имели право знать, они заслужили эту правду, доказав, что способны вынести ее. И они ее вынесли.
Она говорила о смерти Эней и видела, как начали плакать многие женщины, собравшиеся на Плацу, а Воины намертво стискивали зубы и молчали. Рыжую близняшку любили в становище, да и во всем клане, и многим она была искренне дорога. Самую золотую из Твоих дочерей Ты взяла к Себе первой, Мани! Пусть же она будет тиха и спокойна, она заслужила это за всю ту верность, что отдала нам! Она говорила о Лэйк и о договоре, что та заключила с Тьярдом, об их крыльях, купленных ценой смерти, и лица анай вытягивались в удивлении, не зная, верить или нет ее словам. А потом она заговорила о Последней Епитимье и о сумасшествии Ларты, о попытке Неф и Тиены остановить ее, о том, что случилось дальше. Анай молчали, и звенящая тишина накрыла их ряды, а глаза их не отрывались от Найрин, даже не моргали. И в них снова забрезжила надежда, сначала совсем слабая, едва-едва видимая, которая от ее слов разгоралась все сильнее и сильнее, превращаясь в ревущее пламя лесного пожара.
Когда Найрин описывала битву Лэйк и Ларты, раздались первые крики. Обессилившие и казавшиеся измученными разведчицы вскидывали оружие и надрывно кричали, словно из последних сил, а по лицу их градом текли слезы. Найрин и сама плакала, чувствуя, как горячие пальцы стискивают горло. Смотри на нашу жертву, Огненная! Ты видишь? Неужели же мы недостаточно заплатили? Неужели же мы не отдали Тебе все, что у нас есть? И коли так, то помоги! Помоги нам, Дарящая Жизнь!
На словах о мире с кортами, зарыдала Рен, и плечи ее дрожали нервно и сильно. Теперь уже плакала не только она, но и другие тоже, и Найрин видела, как губы их шевелятся, шепча молитвы, а лица освещаются еще больше. Она рассказала и про Тьярда, подарившего им еду, и про то, как проходили выборы Великой Царицы. И про то, что Эрис станет Держащей Щит народа анай. И вот тогда-то они и закричали по-настоящему.
Найрин поняла, что не может говорить, когда вверх полетели шапки, тряпки, шарфы и даже оружие, брошенные невпопад и так слабо, как только позволяли истощенным анай слабые руки. Они кричали от счастья, захлебываясь слезами, они хлопали в ладоши и гремели оружием, и даже те, кто, казалось, был не в силах стоять, поднимались на ноги и тянули руки вверх, к солнцу, словно чувствовали, как Роксана нагибается к ним с небосвода и с улыбкой касается их пальцев. И тогда, собрав последние силы, что у нее были, Найрин лишь негромко сказала:
— МЫ ЗНАЕМ, КАК ЗДЕСЬ ТЯЖЕЛО. ВЕЛИКАЯ ЦАРИЦА ПРЕКРАСНО ЗНАЕТ ЭТО. НО НАС СЛИШКОМ МАЛО, А ПОТОМУ ОНА ПРОСИТ ПОМОЩИ. ВСЕ, КТО МОЖЕТ ДЕРЖАТЬ ОРУЖИЕ, ВНЕ ЗАВИСИМОСТИ ОТ КАСТЫ, ОТ КЛАНА И ВОЗРАСТА, ВСЕ, КТО СОГЛАСЕН СРАЖАТЬСЯ. ПОЖАЛУЙСТА!..
На этом голос ее сломался, и Найрин поняла, что больше не может. На глазах у всего своего народа, она закрыла лицо руками, чувствуя, как по щекам бегут горячие слезы. Зачем Ты заставляешь меня просить их, Огненная? Посмотри на нас! Посмотри на то, что осталось от анай! У нас нет сил, мы едва живы от голода и истощения! И мы все равно встанем против них, по воле Твоей, по силе Твоей! Только протяни руку и помоги! Помоги нам!
Ноги Найрин подкосились, и она упала на колени, сгибаясь пополам и кланяясь своему народу. Сил у нее больше не было, внутри лопнуло что-то, и живая кровь ее души лилась наружу, без конца лилась. Найрин уже не слышала ни звука, все вокруг превратилось в один единственный шум, в один низкий гул, сотрясающий всю ее, с головы до ног. Этот звук проникал внутрь, прямо в ее естество, пропитывая каждую клетку ее тела, а потом… что-то случилось.
Немыслимое давление почти что сломало ее хребет пополам, а потом Источники хлынули в Найрин. Такого с ней не случалось никогда еще в жизни. Обычно она сама просила Соединения, настаивала на нем, тянулась к нему. Теперь же все было наоборот.
Сила Богини хлынула внутрь Найрин неостановимым потоком, мощным, словно горный сель, и она закричала, захлебываясь в этой мощи. И через нее, через ее тело, этот шквал, этот шторм, страшнее того, что разыгрался над Крененом, хлынул вниз, на площадь. Дрожа всем телом и впиваясь пальцами в твердый камень под ладонями, Найрин пыталась смотреть глазами, в которых не было ничего, кроме золотого сияния, и видела, как этот свет окутывает всех собравшихся на площади анай.
Казалось, это длилось вечность, или одну единственную, растянувшуюся до бесконечности секунду. А потом хриплый крик Найрин вырвался из горла до конца, и поток оборвался, оставив ее биться на сухом камне, как задыхающуюся рыбу на песчаном пересохшем берегу.
Она больно ударилась лицом о скалу и с трудом смогла восстановить дыхание. Сил не было, тело было слабым, как кисель. С трудом уперевшись ладонями в камень, Найрин приподнялась на дрожащих руках и огляделась глазами, которые были сухими, как степь в летний зной, словно идущая сквозь нее мощь выжала из нее каждую крохотную каплю влаги. И Найрин увидела.
Анай были исцелены, все, до единой. Они тоже попадали под давлением чудовищного потока, который хлестал через нее, словно вода через прорванную плотину. Они поднимались на ноги, медленно и неуверенно, словно не понимая, что с ними произошло, смотрели друг на друга, на свои ладони, растеряно оглядывались по сторонам. Да, они были истощены до предела, да, они остались все такими же тощими и измотанными, но они больше не умирали.
Найрин вдруг засмеялась, чувствуя, как вновь на глазах выступают слезы. Просто счастливо засмеялась, как девчонка, не в силах сдерживать обуревающих ее чувств. Анай смотрели на нее, и лица их освещала великая вера, с каждой секундой становящаяся все сильнее. Одна за другой они начали выкрикивать ее имя, и имя Роксаны, одна за одной они двигались в сторону камня в центре Плаца, тянули к ней руки, словно стремясь прикоснуться к Найрин.
— Я пойду за тобой! — хрипло проговорила Рен. Лицо ее было сломлено невыносимым напряжением, а глаза сверкали, будто два драгоценных камня. — Мы пойдем за тобой, Лэйк и Великой Царицей туда, куда ты скажешь, зрячая! Роксана в твоей крови!
Найрин с трудом перевернулась на спину, щурясь от яркого солнца, заливающего ее мокрое от слез лицо. И на секунду ей показалось, что она почти что видит размытый силуэт и руку, что удерживает раскаленный щит, а над ним, в ослепительном сиянии лучей, два громадных смеющихся огненных глаза.
На то, чтобы пережить потрясение от нисхождения Богини в мир, у анай ушло немного времени. Найрин не знала, что произошло, и как, не понимала, как так случилось, что ей удалось выжить, пропуская через себя невероятной мощи поток. Теперь она знала лишь одно: Небесные Сестры существуют, и каждый, кто будет молиться Им всем сердцем, получит ответ. Как знали это и те, кто окружал ее.
Несмотря на слабость и бессилие, в становище закипела работа. Времени на то, чтобы ковать новое оружие, уже не было, а потому все запасы, заготовленные для фронта, раздали Ремесленницам. Обессиленная Найрин сидела на краю Плаца на каком-то старом бревне и только безмолвно наблюдала за тем, как Ремесленницы разбирают у кузнецов заготовленное для боя оружия, как одевают на себя тренировочные латы, в которых раньше учились сражаться Младшие Сестры, как быстро и умело собирают в дорогу все необходимое и строятся. Почти все они вызвались помочь, как и Жрицы, которым место было, конечно же, только в лазарете, как и Способные Слышать. Одна из них, та, что осталась за старшую становища Сол после ухода Ахар, подошла к Найрин. Это была средних лет женщина с пронзительно черными глазами и сурово сведенными бровями. Рост и силища ее вполне подошли бы Лунному Танцору, но тех, кто родился с искрой Божьего дара в сердце, не спрашивали, к какой касте они хотели бы примкнуть.
