Гадюка на бархате (СИ) - Смирнова Дина "Сфинксия" (читаемые книги читать TXT) 📗
— От него разит Бездной, — ответил Ксантос. Его шелестящая интонация сделала фразу особенно зловещей.
— Это и вправду может быть опасно, — Лавиния свела светлые тонкие брови. — Но сначала мне хотелось бы выяснить другое. Как вышло, что первым это заметил не ты, а Диего?.. Отец рассказывал мне, что твоя матушка-чародейка экспериментировала над собой во время беременности. Надеялась получить дитя древней крови, которое будет наделено чародейской силой. Это у неё, конечно, не вышло — ведь известно, что древняя кровь и магия не уживаются друг с другом. Но…
— Но я родился таким, какой есть, — глухо отозвался Ксантос. — Мерзостью. Изменённым.
— Человеком, способным видеть и чувствовать больше других, — упрямо мотнула головой Лавиния, сверкнув глазами. — Но сейчас речь не о тебе.
— У меня тоже есть некоторые способности, госпожа, — потупил взгляд Диего.
— Об этом я догадалась ещё в катакомбах храма Миррайги, — хмыкнула она. — А теперь меня больше интересует их природа.
— Это не Свет и не Стихии. И вообще не магия в строгом смысле слова. Скорее… Связь.
— Связь?
— Нечто вроде договора, — Диего поморщился. — Только — насильно навязанного обеим сторонам. Я, госпожа — живое подтверждение тому обстоятельству, что не стоит лапать сомнительные безделушки в домах у чёрных колдунов. Даже если эти колдуны уже мертвы.
— И с чем же тебя связала твоя безделушка? Или лучше стоит сказать — с кем?
— Именно, госпожа. С демоницей из Бездны. Молодой и слабой, но… Тоже кое на что способной, чтобы не сдохнуть в муках, если меня вдруг убьют. Я мог бы показать вам…
— Не смей! — прошипел Ксантос. — Только вздумай призвать свою тварь рядом с моей сестрой — и я покромсаю тебя на куски!
Слыша его напряжённую интонацию, горгульи угрожающе заворчали, и Лавиния положила ладони на их морщинистые лбы, успокаивая бестий. После чего примирительно сказала:
— Во всяком случае — не сейчас, Диего. Я и без того тебе верю. И доверяю — если бы ты хотел меня убить, давно бы попытался это сделать. Одного только не пойму — как тебя отпустили из Журавлиной Башни на свободу, зная о твоей связи с демоницей?
— Им было интересно, что из этого выйдет, госпожа. Единственное, чего Тирра жаждет больше, чем власти — это знаний. Знаний о Бездне — в особенности.
— Пожалуй, это похоже на правду… Но что там всё-таки со Стефаном?
— Он тоже… связан. Не так прочно, как я. Но с созданием куда более могущественным.
— Вот как, — Лавиния подалась вперёд, сложив ладони домиком. Точно так же, как частенько делал раньше, размышляя, её покойный брат. — Я почти не удивлена, что за его возвышением кроется нечто большее, чем простая удача. И эти слухи о сопровождающей его всюду женщине, никогда не снимающей капюшона своего плаща. Как ты думаешь, — она может быть тем самым созданием?
— Нет, госпожа, — он покачал головой со слегка снисходительной улыбкой. — Если бы существо подобной мощи надолго задержалось на этой земле, она сама бы уже сделалась похожей на глубины Бездны. Хотя женщина вполне может быть его служительницей.
— А что вы будете делать с Чёрным Барсом, госпожа сестра? — вмешался в разговор Ксантос.
— Ничего. Будь иметь в виду его особенности, вот и всё, — пожала плечами Лавиния. — А в остальном… Меня не интересует, кто станет стоять у трона Мидланда — хоть сам Князь Бездны. Мне нужна независимость Лерии и отсутствие препятствий её вступлению в Жемчужную Лигу со стороны империи. Ещё — жизнь и свобода Рихо Агилара. И если путь к этому лежит через временный союз с приспешником тёмных сил… Что ж, да будет так!
— Но Агилар…
— Я получила известие о том, что Рихо сдался Гончим. И я уверена, что Церковь в итоге окажется к нему снисходительна… В обмен на кое-какие очень интересные сведения о нашем «спасителе Мидландской империи», разумеется.
— Это мудрое решение, — кивнул ей Диего. — Церкви, и впрямь, виднее, что делать с подобной информацией.
— А я и не ожидала от тебя другого ответа, — усмехнулась Лавиния. — Но пока — лучше не вертись перед глазами у Чёрного Барса. А то вдруг он тоже способен теперь как-то почуять твои особенности?
— Вряд ли, госпожа. Но я буду осторожен, не сомневайтесь.
***
Чем ближе объединённое войско Кертицев, Эррейнов и островитян подходило к столице, тем увереннее Стефан чувствовал себя в роли его предводителя.
Тем более что остатки армии узурпатора не отличались мужеством и упорством в сражениях. А после новостей о том, что император и императрица, скорее всего, погибли на пожаре в эрбургском дворце, и вовсе стремительно разбегались. Или же — легко сдавались в плен, купившись на обещания помилования, которые щедро раздавал Чёрный Барс.
В последние же дни у него появился ещё один повод для радости. Войско почти подошло к владениям Фалькенбергов. Близился тот час, когда Стефан сможет снова увидеть свою возлюбленную, чтобы окончательно воссоединиться с ней.
Поэтому сейчас, слегка щурясь от яркого весеннего солнца, чьи лучи играли на поверхности луж, обильно украсивших после утреннего дождя дорогу, Чёрный Барс весьма благосклонно внимал местному мелкому владетелю.
Потрёпанная неброская одежда и заискивающая манера держаться делали пожилого мужчину похожим больше на простолюдина, чем на представителя благородного сословия. Но Стефан всё же старался вести себя с собеседником учтиво, поддерживая свою репутацию «Надежды Севера».
И, отвечая на подобострастный вопрос собеседника о том, планирует ли он задержаться в их краях, Стефан доброжелательно сказал:
— Разве что на одну ночь. Следующую я рассчитываю провести уже в Соколином Гнезде.
— Соколином Гнезде?! — в изумлении вытаращился на него собеседник. — Ох, господин Кертиц, вы же, поди, ничего и не знаете…
С каждым мгновением становясь всё более мрачным и растерянным, Стефан выслушал рассказ о взятии замка Фалькенбергов, разграбленного юттскими варварами, которые поспешно убрались из этих мест, когда услышали, что сюда идут союзные войска.
— А что сталось с семьей Рупрехта Фалькенберга? — непослушными губами, с запинкой, спросил Стефан.
— Говорят, погибли все. Ютты их убили… — мужчина всё говорил и говорил, печально и неторопливо перечисляя все беды, обрушившиеся на его край за последнее время.
Но Стефан его почти не слышал. Погибли… Как такое могло произойти?.. Чериса же обещала ему: возлюбленная в объятьях, час триумфа, голова барса… Какая ещё, если не та, что сейчас красуется на его знамёнах?! Неужели она оказалась слепа? Ведь её бог был так силён! Нет, это точно какая-то ошибка и Карен на самом деле жива!..
— Не только ютты здесь злодействовали, — продолжал мужчина. — Нашлись и свои, которым смута на руку оказалась. Вон, разбойники в этих краях лютовали. Недавно только их логово вычислили. Всех переловили, кого на месте не прикончили.
— Это правильно, — рассеянно кивнул Стефан, слишком увлёчённый мыслями о Карен, чтобы внимательно следить за рассказом.
— И ещё, господин… — замялся рассказчик, принявшись копаться в кошеле из потёртой чёрной замши, висевшем у него на поясе. — Мне эту безделушку бургомистр местный всучил, как узнал, что я с вами встречусь. Я сразу вам отдать её хотел, да запамятовал… Видать, у кого из ваших людей её разбойнички-то успели отнять.
— Почему вы так думаете?.. Что это вообще за вещь? — насторожился Стефан.
— А вот, господин… Может, признаете — штучка-то непростая.
На ладонь Стефана легло серебряное украшение. И тот сразу понял, что массивную фибулу в виде головы барса, с едва заметной щербиной, проходившей по лбу гербового животного, он действительно легко узнал… Вот только это его совсем не обрадовало.
— Да, вещица приметная, — медленно произнёс он, ощущая, как сильно пересохло в горле. — А… О том, откуда она у разбойников, точно ничего не известно?
— Вроде нет, господин. Хотя можете спросить об этом у бургомистра. Ежели вздумаете ехать в город, конечно. Знаю только, что вроде у девки фибулу отобрали. Той, что в банде у них верховодила. Молодая такая ещё, рыженькая… Но ох и злющая!.. И, говорят, из лука стреляла получше многих мужиков.
