Гадюка на бархате (СИ) - Смирнова Дина "Сфинксия" (читаемые книги читать TXT) 📗
— Рыженькая… Из лука… — теперь Стефан чувствовал, что задыхается, словно после долгого бега. — Где она сейчас?! — прорычал он, схватив рассказчика за рукав камзола.
— Так в город всех бандитов отвезли, господин, — изумлённо вытаращился на него мужчина. — Чтоб всё честь по чести… Повесить их должны были на главной площади. Вчера как раз, кажись.
— Не-ет! — Стефан бесцеремонно оттолкнул собеседника, недоумевающего, почему его встреча с Чёрным Барсом закончилась таким странным образом. И бросился к лошадям, которые, к счастью, оказались не рассёдланы.
Сейчас Стефан нисколько не задумывался ни о своём статусе, ни о войске, которое покидал так поспешно, ни об опасности отправиться в путь — пусть и не дальний — только лишь в сопровождении личной стражи. Всё то время, пока он раздавал короткие приказы перед отъездом, в голове у Стефана стучала только одна мысль: «Успеть-успеть-успеть!».
Не оставила она того и позже, когда грязь просёлочной дороги уже бешено летела из-под копыт лошадей его отряда. Успеть!.. Конечно же, он успеет — иначе просто не может быть! Казнь наверняка задержали — в такой глуши ничего не делается быстро. И Чериса… Она ведь обещала ему!.. А до сих пор её пророчества всегда сбывались.
Городок, в который Стефан влетел на чёрном коне впереди всех своих спутников, оказался ровно таким, как он и предполагал: маленьким и грязным. А ещё — ленивым и сонным, даже сейчас, во время войны. Встретившим его по-весеннему голыми и пыльными улицами. И изумлёнными лицами горожан, жавшихся к обшарпанным стенам домов, едва завидев мчавшихся во весь опор всадников.
Но когда Стефан всё-таки добрался до совсем небольшой, под стать самому городу, главной площади, он уже не обращал внимания ни на что вокруг. Потому что виселица с болтавшимися на ней телами была заметна издалека. И он, понукая своего коня, кинулся к ней, будто стрела, спущенная с тетивы.
Стефан хотел бы до последнего на что-то надеяться. Но это оказалось попросту невозможно. Огненно-рыжие волосы одной из повешенных, даже спутанные и грязные, выглядели слишком приметно и знакомо.
Отчаянье сдавило грудь, вырвавшись из горла надрывным криком. И, словно в липком багровом тумане, Стефан бросился неуклюже рубить мечом верёвку, чтобы потом едва успеть подхватить тяжелое, одревеневшее тело своей возлюбленной.
Черты её лица, с вытаращенными помутневшими глазами, в которых застыл ужас, и вываленным изо рта языком, теперь мало походили на те, которые Стефан хранил в сердце. И всё же он взял на руки труп в вонючих лохмотьях очень бережно. Так, словно бы Карен до сих пор могла чувствовать боль или неудобство.
Стефан не помнил, сколько он просидел под виселицей. Когда на площадь опустилась ночная тьма, его стражники с новой силой принялись уговаривать господина уйти куда-нибудь в более подходящее место. Но после того как Стефан, вскочив на ноги, вытащил меч из ножен и пообещал прикончить любого, кто к нему приблизится, отошли на почтительное расстояние, встав вокруг виселицы широким полукольцом.
Рассвет Стефан тоже встретил с телом Карен на руках, всё больше погружаясь в оцепенение, в котором не чувствовал ни усталости, ни холода от успевшей остыть за ночь земли. Но, видимо, в какой-то момент Стефан всё же задремал. Потому что следующим его впечатлением стал мужской голос, негромко произносивший над ухом:
— Господин Кертиц!.. Господин Кертиц, прошу вас, вам нужно встать!
— Нет! — в полусне Стефан потянулся было к мечу. Вот только его запястье тут же перехватили: пусть и не слишком грубо, но с впечатляющей силой. Наконец-то окончательно проснувшись и распахнув глаза, Стефан увидел склонившегося над ним эдетанца из свиты Лавинии, который почти постоянно сопровождал ту.
— Линарес, — протянул Стефан припомнив фамилию спутника Госпожи Бестий. — Убирайтесь, я не оставлю Карен!..
— Ей уже ничем не поможешь. Мы можем только помолиться за её душу, — тихо ответил тот. — А вот если вы умрёте от простуды, это будет очень глупый конец для Надежды Севера. Давайте, поднимайтесь!.. Я не хочу волочь вас силой, как мальчишку.
— Вы не посмеете!
— Госпожа Лавиния приказала мне вернуть войску северян его предводителя. А я подчиняюсь именно ей. Так что уж будьте уверены — посмею.
— Я хочу… Чтобы её достойно похоронили, — сказал Стефан, всё-таки осторожно опустив тело возлюбленной на землю и с трудом поднявшись на ноги. — Достойно её имени. И все эти люди… Бургомистр, должностные лица… Вот они точно заслуживают казни! Не узнать дворянку, чьи владения находились не так далеко от этих мест! Повесить её!.. Я не покину город, пока они не поплатятся за это!
— Насколько я знаю, все были уверены в гибели Фалькенбергов, — осторожно ответил Линарес. — К тому же, девушка могла и не признаться, что она принадлежит к их роду. Иногда гордость бывает сильнее страха смерти, поверьте моему опыту… Но всё это дело, безусловно, заслуживает тщательного разбирательства. Вам же лучше вернуться к войску — во избежание распространения слухов и волнений.
— Я… Я понимаю, да, — Стефан уже с благодарностью опираясь на руку Линареса, когда пошатнулся, еле устояв на ногах. — И вернусь, как только распоряжусь о расследовании.
========== Глава 43. Новые пути ==========
«Пусть земля горит у тебя под ногами!.. Чтоб тебя псами затравили и сбросили в море!» — слова давно покойного Зальма будто бы наяву звучали у Луизы в ушах. И она готова была поверить, что проклятие, произнесённое им над телом юной чародейки, возымело-таки силу.
Недавняя всесильная властительница крупнейшей державы теперь стояла на раскачивавшейся у неё под ногами палубе потрёпанного временем убогого судёнышка. И, цепляясь за поручни левой рукой — обожжённую правую почти до локтя скрывали бинты — смотрела на серые морские волны, уносившие её всё дальше от мидландского побережья.
Смятение и хаос, воцарившиеся в столице после пожара, помогли Луизе, с трудом выбравшейся из подожжённого мстителями дворца, затеряться среди метавшихся в растерянности толп. И ускользнуть от Гончих, разыскивавших её за участие в ритуале.
Но путь до полуразрушенного Шильдштадта, через порт которого Луиза рассчитывала покинуть мидландские земли, оказался для неё не быстрым и не лёгким. Даже несмотря на те средства, которые она сумела выручить за пару имевшихся у неё украшений. Достойную сумму получить за них в спешке, разумеется, не вышло, а дороговизна военного времени и вовсе сделала её ничтожной.
Так что, бродя среди наполовину сгоревших и разрушенных построек порта, измученная, замерзшая и вздрагивавшая от каждого резкого возгласа за спиной, Луиза весьма обрадовалась вниманию толстого лутецийского торговца тканями.
Тот, наблюдая за погрузкой товара на свой корабль, оценивающе оглядел уже не в первый раз проходившую мимо молодую женщину, чью броскую красоту не слишком испортили даже полузаживший ожог на щеке и неровно обкромсанные обгоревшие волосы. А потом поинтересовался, что ищет здесь «дорогуша». И не сумеет ли он ей чем-то помочь.
В тесной и грязной корабельной каюте они довольно быстро пришли к взаимовыгодному соглашению. Торговец был уродлив, неотёсан и смотрел на свою оборванную гостью, едва ли не роняя слюну с мясистых ярких губ, обрамлённых густыми чёрными усами. Но его предложение взять Луизу с собой в одну из новых колоний Лутеции на севере Закатных Земель, куда он отправлялся, не оставило ту равнодушной. Она старательно нацепила на лицо кокетливую маску вместо гримасы отвращения, охотно согласившись «скрасить долгий путь» этому жирному щетинистому борову.
Сейчас, вдыхая холодный, пропитанный морской солью воздух, Луиза очень старалась не расплакаться. Было отвратительно и почти физически больно пасть от властительницы Мидланда до подстилки грязного мужика. И оказаться обременённой абсолютно ненужным ей ребёнком: ключом к власти, замок от которого был безвозвратно утерян.
Но если это спасёт её от преследования Церкви и позволит начать новую жизнь в заморских краях — Луиза вытерпит всё. Ведь пока она жива, всегда есть надежда вновь подняться даже из самой мерзкой зловонной грязи. И свой шанс Луиза постарается не упустить.
