Амнезия, или Фанера над Парижем (СИ) - Купрашевич Владимир (читать книги онлайн бесплатно регистрация txt) 📗
Про книжки я ничего не знаю и пожимаю плечом.
- Наверное, я не права, - спохватывается она.- Не уходи никуда, я сама приду за тобой. Только не уходи.
- Но…, - тяну я.
Она встает и смотрит на меня с улыбкой, которую я определенно не заслуживаю.
- Зачем я тебе? Я уже старый…- невольно бормочу я.
Она берет меня за плечи. Глаза ее от чего то блестят.
- Ты вовсе не старый. Ты красивый. Разве пятьдесят это много? Это середина жизни. Люди и в сто еще радуются жизни. Ты в сравнении с ними подросток…, - она смеется, вероятно, собственному сравнению.
Совсем уже неожиданно целует меня в губы и уходит…
- Я сам приду, - говорю ей вслед и когда она, понятливо улыбнувшись, уходит в толпу, тише, самому себе добавляю:
-Не надо приходить…
Я словно в бреду. Оглядываюсь на Димку, чтобы как-то связать галлюцинации с реальностью. Тот, уцепившись в свою гравюру, смотрит вслед удаляющейся женщине. Пытаюсь еще раз догнать взглядом стройную фигуру женщины в черном с белыми звездочками платье и белой кофте, но в толпе ее уже не найти…
- Что это было? – спрашиваю я Диму.
Тот в ответ разводит руками. На языке пантомимы это, вероятно, должно означать шоковое состояние.
- Красивая женщина. Не очень молодая, но… красивая. А что было, это тебе лучше знать, - смеется он.
Долгое время я напряженно пытаюсь восстановить прошлое, связанное с Дашей. Некоторые эпизоды удаются с трудом, некоторые всплывают сами…
Я, задремал в трамвае, и чуть было не проехал свою остановку. Едва успел выйти, как трамвай захлопнул свои скрипучие двери. Прямо передо мной кинотеатр, мне нужно лишь пересечь скверик и я дома. Из распахнутых дверей, толпами валит народ, я сворачиваю в сторону, чтобы не отсвечивать на людях и продираюсь сквозь кустарник на пустынную аллею. Навстречу мне, словно приведение, движется что-то в белом коротком платье, я приглядываюсь и вижу, что это очень молодая женщина. Меня она не пугается, идет смело, а когда подходит вплотную, останавливается и спрашивает, сколько сейчас времени. Я, уставившись на циферблат, не могу ничего разобрать, и отвечаю, что много – маленьким девочкам пора спать. Вместо того, чтобы обидеться, она улыбается как-то странно, словно я сказал что-то остроумное.
- Скажите, вы ведь не торопитесь, - говорит она странным певучим тоном и, не ожидая ответа, добавляет:
- Пойдемте к нам пить чай. У меня папа хороший и мама хорошая…
Я начинаю трезветь. У меня что-то с головой? Нет, ее широко раскрытые, блестящие глаза, подрагивающие пухлые губки вполне соответствуют тексту. Таращусь на нее, не в силах собраться с мыслями. Невольно оглядываюсь. Мы на тропинке одни. Начинаю бормотать, что уже поздно, что, наверное, ее ждут родители… Вижу, как наполняются слезами ее глаза и тотчас же корректирую свою речь. Правда сейчас белые ночи и время не такое уж позднее, можно немного прогуляться, а чай, если она не возражает, попьем когда-нибудь в другой раз.
Я не знаю, зачем я все это плету. Желания бродить по скверам со школьницей, у меня нет и в мыслях.
- Правда?! – ее щечки розовеют. – Я могу и сейчас. Ты ведь живешь рядом и один.
- У тебя же дома будут неприятности?! озадаченно бормочу я.
- Мне разрешают задерживаться и позже. Ведь я уже взрослая.
В сомнении оглядываю ее. Девочка довольно рослая, с заметными признаками принадлежности к
полу… Но эти откровенно наивные глаза, губки, явно не замученные домогательствами мужчин… Она с такой надеждой хлопает ресницами, что я не выдерживаю.
- Хорошо, только ненадолго. И я тебя сразу же провожу, - почти ворчу я, досадуя на себя и уже сожалею, что подписался на это мероприятие.
На лестнице пропускаю ее вперед. Определенно школьница. Не толстушка, но вариант приближенный к этой комплекции. Правда, короткая юбка высоко открывает ноги, и от этого они не кажутся полными,…может быть она и в самом деле взрослая? В квартире, при свете, я пытаюсь рассмотреть ее получше, хотя, не все ли равно? Не собираюсь же я затащить ее в постель? Или собираюсь? Куда я собираюсь определенно – это в туалет. Немного придя в себя, возвращаюсь в комнату и не знаю, что делать дальше. Может рассказать ей сказку? Усаживаю ее в кресло перед телевизором, спрашиваю имя, она что-то произносит тихим голосом, я не понимаю, то ли Маша, то ли Даша, но не переспрашиваю - ухожу на кухню, чтобы поставить чайник. Половину воды из него я отливаю, чтобы быстрее закипела. Собираю на поднос все, что нашлось для чаепития, вношу в комнату и ставлю на столик. Краем глаза замечаю, как снова розовеют ее щеки, хотя она не отрывает взгляда от экрана. Мне начинает немного нравиться оригинальность этого свидания.
- Все готово, - напоминаю я, - здесь есть чай, печенье, сахар.
Она продолжает сидеть в той же позе, какую заняла изначально, и не отвечает мне. Приходится самому положить в ее чашку сахар, размешать и пододвинуть к ней. Наконец, она одаривает меня взглядом, чуть слышно благодарит и принимается за чай. Я вижу, что щечки ее стали алыми и начинаю спрашивать о всякой ерунде, вроде того, чем она занимается на досуге, когда не отлавливает мужчин в темных аллеях. Она поворачивает ко мне горящее лицо с дрожащими ресницами.
- Не обижай меня.
- Прости, - раскаиваюсь я.
Она молчит, но недолго и, уже через минуту, принимается рассказывать, что очень любит читать, а больше любит ходить в кино, что ей нравится артист Тихонов, а из зарубежных Мастроянни, и что у них дома тоже такой же телевизор «Садко». В ее повествовании я не уловил ни одного школьного эпизода. Наконец проявляется причина ее интереса ко мне. Оказывается, она видела меня на выставке рисунков к детским книжкам в Доме культуры. Останавливаю ее и напоминаю, что, наверное, уже поздно, лучше нам побеседовать в другой раз, родители, наверное, уже беспокоятся. Она робко смотрит на меня и согласно кивает. Я провожаю ее в прихожую, поворачиваю ключ и, остановившись в проеме, пропускаю на площадку. Она протискивается между мной и косяком приоткрытой двери, но задерживается. Чувствую тепло ее тела и слышу ее шепот.
- Поцелуй меня.
Свет падающий из коридора похож на лампаду, но я вижу ее пылающее лицо, опущенные ресницы, приоткрытый рот… Касаюсь его своими губами и прикрываю глаза. Ее нежные податливые губки ли, тепло ли женского тела или еще что-то, лишает меня разума. Я притягиваю ее, и погружаюсь в нежные губы в жадном поцелуе и отрываюсь с великим трудом. Она поднимает глаза. Такого восторга я не видел никогда – это и немного испуг, и нежность, и растерянность и безумная радость. Вероятно, она сама не верит в происшедшее. Я стою, обалдевший от собственной выходки, и бормочу что-то в свое оправдание. Девочка останавливает мои мычания коротким прикосновением губ к моей щеке, шепчет, что провожать ее не надо, что она на самом деле взрослая и не надо принимать ее за ребенка.
Дела с заказчиками, на которые я рассчитывал, не задались. Повздорив в двух-трех конторах, я решил, что больше не стану унижаться перед этой заскорузлой публикой. Тем более что понять их мотивы можно только после третьего стакана. Пора отрешиться от всего этого балагана и заняться самоудовлетворением. Правда ненароком можно и с голо-ду сдохнуть, но уж подкладываться под всю эту шушеру не стану…Я поднимаюсь в свою квартиру, ищу на ходу в карманах ключи и чувствую, что кто-то на меня смотрит. Оглядываюсь. Никого. Поднимаю глаза выше. На следующей площадке приведение. В том же белом платье, белых носках с голубой полоской и сумкой, похожей на хозяйственную. Наверное, отправлена в магазин. Стоит неподвижно и молча. Я уже стал забывать о ней и даже не могу вспомнить ее имени.
- Ко мне?
Она молча кивает головой и как-то медленно, словно завороженная, спускается вниз. Я успеваю заметить, что она повзрослела. Открываю дверь, пропускаю вперед и вхожу следом. Дверь закрываю на замок.
- Ну, что же стоишь? Пойдем, будем пить чай…
