Амнезия, или Фанера над Парижем (СИ) - Купрашевич Владимир (читать книги онлайн бесплатно регистрация txt) 📗

Она продолжает стоять неподвижно посреди прихожей. Мне кажется, что она не-много подросла с того дня, когда впервые переступила мой порог.

- Что-то случилось? – подозреваю я.

Она отрицательно мотает головой. Нахожу ей пару шлепанцев. Девочка продолжа-ет стоять. Отнимаю у нее сумку, чтобы поставить к стене. Сума тяжелая.

- Что у тебя здесь?

Заглядываю внутрь и вижу бутылку шампанского.

- Ты идешь куда-то в гости?

Она снова молча отрицательно мотает головой.

- Не понял, - настораживаюсь я.

- Уже пришла, - почему то шепотом отвечает она.

- А разве пионеры пьют вино?

- Я взрослая! – снова упирается она. – Паспорт показать?

- Да ладно…, - сдаюсь я.

Поправив тапок, взглядываю на ее лицо. Губы и ресницы подрагивают. Не хватало только слез. Не понимаю только причины их возможного появления.

- Что с тобой?! – беру ее за плечи.

Она опускает глаза.

- В нашем классе все девочки решили закончить школу женщинами. А я с кем попало, не хочу. Я хочу с тобой.

К счастью тумбочка оказалась за моей спиной, и я не сел на пол. Только затем голос и соображение возвращаются ко мне.

- Послушай, детка, я больше чем вдвое старше тебя и потом…я не собираюсь…В конце концов, у меня есть совесть…

Все что я плету, самому кажется глупостью. Я не знаю, что еще сказать, наверное, потому, что уже боюсь, что она уйдет... Вижу, что ресницы девчонки дрожат и по пухлым, порозовевшим щечкам катятся слезинки. Вскакиваю и легонько обнимаю ее. Она приподнимает беспомощное, умоляющее лицо и я невольно касаюсь губами ее лба.

- Поцелуй меня хотя бы,… Как в прошлый раз, - снова шепчет она.

Девочка стоит, замерев, с закрытыми глазами.

- Только давай договоримся, что ты никогда больше не перешагнешь этот порог и не станешь искать меня, - мямлю я.

Слезы из-под приоткрытых ресниц уже льются ручейками, она всхлипывает и едва заметно, кивает головой. Я привлекаю ее к себе, целую в лоб, щеки, потом нахожу мягкие приоткрытые губы, соленые и мокрые. И тогда только замечаю, что от нее пахнет алкоголем.

- Мы немного выпили с девчонками…, - шепчет она.

Ее тело перестает вздрагивать, затем с отчаянной решимостью подается ко мне…

Смотрю в ту сторону, куда ушла женщина. В моем темном прошлом она промелькнула как искорка, когда я был не волен в своих желаниях и действиях. Сейчас все эпизоды прошлого кажутся мне бессвязными, невыразительными, нереальными. Не картины – этюды. Какая-то закомплексованность, страхи, сомнения долгие годы заставляла меня забиваться в щели. Мария приоткрыла мне дверь, чтобы я не задохнулся, но по настоящему срываюсь с цепи я только сейчас. Меня уже не гнетет ощущение недееспособности, мне кажется, что теперь я что-то смогу, может быть, напишу настоящую картину маслом – или даже распишу храм! Наверное, со стороны я напоминаю сумасшедшего. Конец и начало одновременно. … От волнения даже дрожат пальцы рук,… Торопливо собираю краски, карандаши, картон. Надо выбрать хорошее шампанское, такое, с каким эта девочка когда-то пришла ко мне... Вспомнилось вдруг, какое именно - «Брют». С той самой аллеи должно было начаться все настоящее. Но еще не поздно.… На другой стороне Невского, в Елисеевском, большой выбор, там наверняка такое шампанское есть. И надо что-то посмотреть для малышки. Да и какая там малышка, надо думать она уже взрослая, старшеклассница, наверное, с таким же робким взглядом больших голубых глаз…

Идти по подземному переходу долго и мучительно. Надо перебежать, пока свора машин рычит перед красными сигналами светофоров. Шагаю на проезжую часть и краем глаза вижу лавину сорвавшихся чудовищ, понесшихся ко мне с двух сторон. Могу не успеть. Ускоряю шаги и вот я уже на разделительной полосе, напряжение спадает. Здесь можно переждать, прийти в себя, осмыслить, понять, поверить. Вот оказывается что, не давало мне покоя всю минувшую ночь! Это предчувствие конца прошлой и начала новой, настоящей жизни. Раздел… Она права, какой же я старик! При очень оптимистическом прогнозе, действительно, лишь половина жизни. Впереди второе отделение. Вторая поло-са. Основное действие… Господи! Неужели у нас, в самом деле, есть дочь и она действительно похожа…

Что-то заставляет меня всмотреться в свору, надвигающуюся справа… Знакомое цветовое пятно зависает на изгибе моста над крышами автомобилей, уже съехавших, за-тем и оно так же стремительно скатывается в общий поток. Моя угнанная кем-то машина! Светло-бежевая, золотистая… в свете ночника! Словно загар на нежной коже. Изящные изгибы бедер, ягодиц, грудь с набухшими сосками, плоский живот над расстилающимся полотном дороги… Влажные, слегка опухшие губы приоткрываются – она узнает меня! Она летит ко мне! Она меня прощает? Конечно, вижу по выражению ее лица, она прощает меня! Я тоже прощаю ее, подаюсь вперед, в распахнутые навстречу руки, которые выхватывают меня из оков притяжения, и мы уносимся в ослепительных лучах от серого проспекта, от грязных крыш и колючих шпилей в бескрайность настоящей свободы. 

ПРИЧАСТИЕ

Ресторан обустроен в подвале, но близость преисподней не ощущается. Затененные уголки под сводчатыми потолками, создают ощущение уюта, а вальяжные кресла провоцируют завалиться в них до утра. Особенно если ты с дороги. В такой обстановке хороша неторопливая музыка, но русская душа не приемлет полной гармонии и вместо гламурных мелодий с эстрадки, сооруженной в одной из ниш, полыхает огнями и грохочет аппаратура в унисон с визгливой солисткой, какой-то азиатской национальности. Две тощенькие девицы, заявленные как варьете, за дефицитом места вихляют голыми задами у самых столиков. Поближе к выходу торчит милиционер, который сильно портит интерьер и вызывает досаду у мужичков, неудержимо желающих шлепнуть по ляжке танцовщицы. Тем более, что рукой подать.

- Тебе которая нравится, та, что длиннее, или рыжая? – осмотрев девиц, спрашивает Вера.

- Третья, - отвечает Горин.

- Так их всего две, - хитрит Вера.

- Ну ты же знаешь, кто третья, - ублажает ее Горин, но она не унимается:

- И ты мог бы представить меня среди них?

Он долго и с удовольствием осматривает ее глаза, блестящие от возбуждения, с подкрашенными ресницами, влажные, чуть приоткрытые губы.

- Пришлось бы тогда вызывать уже наряд милиции.

Вера в восторге.

- Мне все-таки кажется, что я полновата в бедрах…

Горин улыбается. Это уже шантаж.

- Хитрющая!

Вера смеется. Она кажется ему сегодня особенно красивой и конечно же знает об этом. И ее возбуждение ему понятно - они так давно не были вместе. Горин даже не может припомнить точно, как давно – пожалуй, с месяц. Но кажется что больше.

- А знаешь, тебе можно сегодня сбросить лет… двадцать. Этот новый костюм… Он тебе идет. Солидный молодой мужчина, - отыгрывает Вера.

Солидность и молодость в его сознании не вяжутся, но он не в претензии. Ее сияющее лицо, бред, который она несет, пьянит, и вникать в смысл ее слов не хочется.

- Я надеюсь, на этот раз ты не на два часа? – она дотрагивается пальчиками до его руки.

Горин чувствует, что не может справиться с глупой улыбкой, с трудом отрывает взгляд от ее одуряющих глаз и пытается придать голосу сдержанный тон.

- Сегодня я могу задержаться, если позволите.

Это сюрприз. Вера ахает, и он вновь проваливается в омут ее одуряющих глаз.

- Неужто?!

Потом она вдруг делает паузу и добавляет.

- А может быть насовсем?

В интонации ее голоса ему кажется какая-то несерьезность, и он в тему пытается сострить:

- Только без отпевания.

Вера сердито шлепает по его руке, но продолжает улыбаться. Однако в ее взгляде остается вопрос, и чувство юмора вдруг подводит Горина.

- Поздно, наверное, Верочка, в моем возрасте…

Улыбка на лице Веры блекнет.

Он досадливо обрывает неуместную фразу, поднимает глаза на припухлые, в тем-