На сердце без тебя метель... (СИ) - Струк Марина (читать полные книги онлайн бесплатно .TXT) 📗
Амели пристально смотрела на него, не произнося ни слова. Словно пыталась прочитать на лице своего любовника, что же стоит за этими словами. А потом, как обычно бывало при их ссорах, первой шагнула ему навстречу и смело обняла, пытаясь хоть так унять его боль, разгаданную ею без особых усилий. Она знала о тех демонах, что ранее терзали Александра. Но разве не удалось теплу ее объятий растопить лед, сковавший его душу несколько лет назад? Правда, нынче, она остро чувствовала это… нынче все было совсем иначе.
— Мне очень жаль, что так случилось. Но лишь потому, что это ранило тебя, mon cher ami, — тихо прошептала Амели.
— Откуда узнала? — резко спросил Александр, не поднимая рук и не отвечая на ее объятие.
— Тверь не так уж далеко от Москвы, как кажется. Слухи доходят быстро. — Показалось ли ей, или он действительно разочарованно выдохнул, опуская плечи. — Ежели бы я могла заставить их замолчать! Что они говорят! Эти злые языки!
А потом осеклась, понимая, что едва не допустила ошибку. Она могла мысленно жалеть его, страдая вместе с ним, но показывать свою жалость Александру не следовало. Никогда. Иначе он так же оттолкнет ее от себя, как и других.
— Что произошло? — Этот вопрос мучил Амели с того момента, как она услышала, что свадьба графа Дмитриевского расстроилась за пару дней до венчания. Большинство слухов, что ходили по Москве, молодая женщина сразу отвергла, так они противоречили тому, что она видела своими глазами в имении. Только один из них приняла во внимание.
— Я была права, mon cher ami? Она по воле матери шла под венец, против своего сердца? И сбежала отсюда не одна, не так ли? Был мужчина…
— Именно так судачат в Москве? Можешь смело выкинуть это из головы! Сущий вздор и нелепица! — вскинулся тут же Александр, сбрасывая ее руки. — Причина нашего расставания исключительно во мне. Я и никто иной. Можешь вторить именно этой сплетне! Да, наше супружество не состоялось, но по моей вине и только!
Но Амели не собиралась следовать его грубому совету. Напротив, теперь она была уверена, что с радостью подтвердит, коли речь коснется бывшей графской невесты, что именно та нарушила данное слово, и что слухи о побеге из-под венца с мужчиной верны. Ведь желание Дмитриевского даже перед ней защитить эту девицу вдруг обожгло обидой и ревностью. Эта девица не стоит того… не стоит!
— Ежели бы то были только сплетни, я с готовностью развеяла бы их. Но, увы, этот дым не без огня. Я сама видела их. И ее, и мужчину… Здесь, в имении. У грота Аполлона. Он…
Договорить она не успела. Дмитриевский вдруг налетел на нее, словно ураган, и схватил за плечи, больно вцепившись в кожу через ткань легкого летнего платья.
— Кто он? — прохрипел Александр, и Амели в ужасе застыла при виде того, что плескалось в его глазах.
— Я не уверена… Я видела издалека, и посему могу ошибаться, — быстро прошептала она, лишь бы он отпустил ее руки. И предугадывая следующий вопрос, добавила: — Это было на Лествичника, коли не ошибаюсь… Да, определенно был Лествичник, ведь тогда святили «лестницы».
Александру хватило доли секунды, чтобы вспомнить, кто был в имении в ту пору. И словно огнем опалило, когда подтвердились все его подозрения, которые множились и множились в течение полугода.
— La petite cousin? Это был он?! Скажи же мне!
Глава 31
Амели взглянула в темные глаза без тени страха, лишь чуть вздрогнула от крепкой хватки. И даже заметив, каким напряженным и пристальным сделался взор Александра, глаз не отвела.
— Я же сказала, что видела издалека, — проговорила она спустя минуту тяжелого молчания. — Не могу сказать с полной уверенностью, кто был подле твоей невесты… подле той барышни в тот день.
Дмитриевский еще какое-то время смотрел в глаза Амели, а потом горько усмехнулся.
— Только вот ведь какая ирония… Ты едва ли ответишь, даже будь то действительно Василь, — с легкой грустью произнес он, отпуская ее руки. — Я на миг позабыл, что он близок тебе…
— Что с того, ежели твоя невеста увлеклась Василем? Ты ведь знаешь, им легко плениться. Он без особых усилий очаровывает любую особу женского пола. И все же я уверена, что Василий Андреевич никогда бы не пошел против тебя.
— Ужели? — иронично осведомился Александр. — Незадолго до твоего приезда в Заозерное, он именно так и поступил. Впрочем, хватит о том! Не желаю говорить ни о Василе, ни о… о другом.
Он обхватил лицо Амели ладонями, притянул к себе и коснулся лба быстрым поцелуем. После чего с улыбкой проговорил:
— Благодарю, что приехала ко мне, ma Belle Voix. Теперь отдыхай. Ты, должно быть, устала с дороги. Нынче я не побеспокою тебя…
Молодая женщина даже не успела ничего ответить, как Александр резко развернулся и вышел вон. В передней тут же послышался шум: лакеи заносили в дом багаж. Амели опустилась в кресло и рассеянно наблюдала за суматохой, извечно сопровождавшей приезды и отъезды. Она до сих пор ощущала на лбу мимолетный поцелуй Александра и думала о том, что не ошиблась в своих предположениях: точка невозврата в их отношениях была пройдена еще этой зимой.
Амели знала Александра и Василя с детства. Тогда еще Алена, дочка одной из белошвеек Заозерного, она тайком наблюдала за обитателями усадьбы, особенно за барчуками и барыней, первой женой графа Дмитриевского. Девочку восхищала эта красивая высокая женщина в светлых платьях, обожавшая музицировать и петь. Даже на прогулках графиня частенько пела в полный голос романсы. Алена слушала внимательно и выучила все до единого. Тайком убегая в лес, она громко распевала их, запрокидывая личико к небу, видневшемуся меж верхушек деревьев.
Но однажды девочка осмелела настолько, что присоединила свой голос к голосу графини, когда в беседке за вечерним чаем та решила спеть acapello один из романсов Сумарокова. Впервые маленькая Алена пела на публике, пусть и прячась в кустах за беседкой. И чувствовала себя при этом так, будто у нее за спиной выросли крылья, и она вот-вот воспарит к небесам. Голос ее становился все громче и увереннее, и завороженная его звуком, что так красиво вторил голосу графини, она пропустила момент, когда барыня замолчала. Опомнилась Алена лишь тогда, когда ее вытащили из укрытия сильные руки лакея на обозрение удивленным господам. Девочка обмерла от страха, думая, что ее строго накажут за своеволие. Но графиня вдруг восторженно захлопала в ладоши, заливаясь радостным смехом:
— Charmante! О, Nicolas, c'est charmante! Elle est tres talentueuse! O, Nicolas![266]
Алена тогда не поняла ни слова из того, что сказала барыня, и о чем после говорили друг другу господа. Но к матери она вернулась только до конца лета. В сентябре хозяева собрались в Петербург, где Александру, их единственному за столько лет брака сыну, предстояло поступить на обучение в Пажеский корпус. И перепуганную Алену взяли с собой.
Ехать пришлось в одной карете с господами. Девочке было страшно, хотелось плакать, но она не проронила ни слезинки. Сидела почти всю дорогу прямо, словно жердь проглотила, под пристальным усмехающимся взглядом молодого барчука. Даже на мать не взглянула, что бежала возле барской кареты, желая в последний раз поймать взгляд дочери. Знала бы Алена тогда, что более им встретиться не доведется. Через два года белошвейка сгорит от грудной и упокоится на сельском кладбище.
С того самого дня, как Алена решилась подпеть графине, ее судьба совершила крутой поворот. По приезде в Петербург девочку несколько раз прослушали какие-то важные господа. Сперва — Нарышкин, приехавший с визитом к графине после ее записки, а затем и господин Кавос, ставший впоследствии ее преподавателем.
— Не бриллиант, — сказал тогда Кавос графине. — Но после искусной огранки засверкает, помяните мое слово!
Через неделю Алену определили на обучение в театральную школу, и она покинула дом Дмитриевских. Первое время девочку навещала графиня, приезжавшая в Петербург на время сезона. А после и этих редких визитов не станет, ведь в 1811 году мать Александра скончается в родах.
