Всесожжение - Гамильтон Лорел Кей (читать книги полные TXT) 📗

Ронни сказала: «Стивен». Она даже пошла вперед, будто с намерением дотронуться до него, но Луи отдернул ее назад.

– Это не Стивен.

– Откуда ты знаешь? – спросила я.

– Они пахнут по-разному.

Ронни просто глядела во все глаза.

– Это Грегори?

Луи кивнул.

– Я знала, что они близнецы, но…

– Да, – сказала я. – Я должна пойти избавиться от этого платья, но давайте уясним одну вещь. Грегори теперь мой. Он из хороших парней. Не обижайте его.

Луи повернулся ко мне, и его черная радужка растеклась вокруг зрачка, так что его глаза стали похожи на черные пуговицы, глаза крысы.

– Он пытал его собственного брата.

– Я была там, Луи. Я видела это.

– Как тогда ты можешь защищать его?

Я покачала головой.

– Это была длинная ночь, Луи. Давай просто скажем, что не будь Габриэля, который склонял верлеопардов ко злу, они выбрали бы другие пути. Он отказался пытать одного из волков, и именно поэтому ему переломали ноги.

Взгляд на лицо Луи сказал, что он мне не поверил. Я покачала головой и нетерпеливо махнула.

– Пойдите в кухню, сделайте кофе. Я выберусь из этого чертова платья и все вам расскажу.

Ронни потянула его к кухне, но ее глаза смотрели на меня, полные вопросов. Я сказала: «Позже», и она ушла в кухню. Я надеялась, что она найдет занятие для Луи, пока я не переоденусь. Я, в общем, не думала, что он станет причинять вред Грегори, но верлеопарды достали стольких людей… Лучше принять предосторожности, чем потом жалеть.

Ричард стоял на стремянке и сверлил дырки в потолке над моей кроватью. Слишком много для вклада в мое спокойствие. Моя спальня была единственной на первом этаже. Я уступила ее, чтобы им не пришлось тащить Грегори по лестнице. Мелкие хлопья штукатурки покрывали его голый торс будто белой пудрой. В одних джинсах он был похож на иллюстрацию из серии "трудолюбивый муженек". Шерри и Зейн стояли на кровати, держа части аппаратуры и помогая ему делать измерения.

Дрель смолкла, и я спросила:

– Где Вивиан?

– Гвен увела ее проведать Сильви, – отозвался Ричард. Его глаза были очень нейтральны, когда он смотрел на меня, голос осторожен. Мы не слишком много говорили друг с другом после того, что произошло с нами на арене.

– Хорошо иметь в доме квалифицированного психотерапевта, – сказала я.

Шерри и Зейн оба следили за мной. Они напомнили мне лабрадоров-ретриверов на дрессировочном ринге, глаза горят усердием, ловя каждое слово и жест. Мне действительно не нравилось, когда люди так на меня смотрели. Это меня нервировало.

– Я зашла только чтобы взять шмотки. Я хочу избавиться от этого платья.

Я пробралась мимо них к шкафу. Жан-Клод и здесь постарался. Не так очевидно, но на комнате лежал отпечаток не моего вкуса. В дальнем конце был эркер, дополненный диванчиком. Он был заставлен моей коллекцией игрушечных пингвинов. На кровати сидел новый пингвин, с большим красным бантом на шее и карточкой, прислоненной к пушистому животику. Кусочки штукатурки уже просыпались на черный мех.

Дрель замолчала опять, и Ричард произнес:

– Давай, посмотри карточку. Он бы хотел, чтобы ты это сделала.

Я посмотрела на него. В его глазах все еще были гнев и боль, но под ними было что-то еще. Что-то, что я не могла назвать, или возможно, не хотела назвать. Я взяла пингвина с кровати, отряхнула от пыли, и открыла карточку, повернувшись к нему спиной. Дрель не начинала жужжать. Я чувствовала, как он следит за мной, пока я читаю карточку.

В ней говорилось: "Чтобы было с кем спать, когда я не с тобой". Подписано было только изящным J.

Я снова всунула карточку в конверт и обернулась к Ричарду, прижав пингвина к животу. Выражение его лица было очень осторожным, настолько нейтральным, насколько ему удалось. Он смотрел на меня, пытаясь сохранить безразличие, и наконец провалился. В его глазах проступило раздражение, от невыполненных желаний и невысказанных слов.

Зейн и Шерри попятились с кровати, скользнули к двери. Они не сбегали, но посчитали лучшим не встревать между нами. Я не думала, что мы устроим полноценную битву, но никак не могла осудить их за стремление убраться с дороги.

– Можешь прочитать записку, если хочешь. Но я не уверена, что это поможет.

Он издал резкий короткий звук, не вполне смешок.

– Стоит ли предлагать любовные письма нынешнего дружка бывшему?

– Я не хочу ранить тебя, Ричард. Действительно не хочу. Если тебе станет легче, когда ты прочтешь записку, можешь прочитать. Не считая того первого раза, я никогда не делала ничего, о чем бы ты не знал. Я не собираюсь начинать теперь.

Я смотрела, как дергались мускулы на скулах, пока напряжение не свело его шею и плечи. Он потряс головой.

– Не хочу это видеть.

– Прекрасно. – Я повернулась назад, держа пингвина и карточку в одной руке, и открыла ящик платяного шкафа. Я сгребла то, что было сверху, почти не глядя. Я только хотела поскорее убраться из внезапной тишины в комнате, подальше от тяжелых глаз Ричарда.

– Я слышал, что кто-то пришел с тобой, – сказал он уже спокойно. – Кто это был?

Я обернулась, скомкав вместе пингвина и одежку.

– Луи и Ронни.

Ричард нахмурился.

– Рафаэль прислал Луи?

Я покачала головой.

– Они вдвоем были в любовном гнездышке. Луи не знает, что произошло. Он кажется действительно зол на Грегори. Это личное, или из-за того, что он сделал Стивену?

– Из-за Стивена, – сказал Ричард. – Луи очень предан своим друзьям.

Что-то в тоне, которым он произнес последнее утверждение, казалось, подразумевало, что, возможно, не все в доме были такими преданными. Или, может быть, мне только слышался подтекст в невинных словах.

Возможно. Вина – многогранная штука. Но, встречая честные карие глаза Ричарда, я не думала, что слышала что-нибудь, чего он не хотел дать мне понять.

Если бы я знала, что ему сказать, я бы выслала верлеопардов из комнаты, так что мы могли бы поговорить. Но помоги мне Господь, если я знала, что сказать. Пока у меня не было времени подумать об этом, беседа могла подождать. Вообще-то, лучше бы с ней подождать. Я не ожидала, что все еще буду способна чувствовать что-то к Ричарду, или он ко мне. Я спала с другим мужчиной, была влюблена в другого. Это усложняло дело.

Одна эта мысль заставила меня улыбнуться и встряхнуть головой.

– Чего смешного? – спросил он. В его глазах было столько боли, столько смущения.

– Смешного? – отозвалась я. – Ничего, Ричард, абсолютно ничего.

Я сбежала вниз в ванную, чтобы переодеться. Это была самая большая ванная комната в доме, с вмонтированной в пол мраморной ванной. Не такой большой, как у Жан-Клода в Цирке, но близко. Белые свечи окружали изголовье и изножие ванны. Нетронутые, свежие, новые, ожидающие сумерек. Он выбрал мятные свечи. Он любил ароматизированные свечи, которые пахли чем-то съедобным. Сказывался его фетишизм по поводу пищи.

К ножке серебряного подсвечника была прикреплена вторая карточка. Конверт не был надписан, но давайте назовем это догадкой. Я открыла его.

Записка гласила: "Если бы мы были одни, ma petite, я бы хотел, чтобы ты зажгла их в сумраке. И я присоединился бы к тебе. Je reve de toi". Последнее значило по-французски "Я мечтаю о тебе". Это даже не было подписано. Он был такой самоуверенный крошка. Судя по его словам, я была единственной женщиной за почти четыре сотни лет, отвергшей его. И даже я наконец сдалась. Трудно не быть самоуверенным с таким жизненным опытом. Честно говоря, мне бы хотелось наполнить ванну, зажечь свечи и ждать обнаженной и мокрой его ночного визита. Это казалось очень, очень хорошим способом провести время. Но у нас был полон дом гостей, и если Ричард останется на ночь, нам придется вести себя прилично. Если бы Ричард бросил меня из-за другой женщины, я бы приняла это не так ужасно, как он, но я не смогла бы находиться в доме и слушать, как он занимается сексом с другой женщиной. Даже мои нервы не были настолько крепки. Я, конечно, не собиралась ставить Ричарда в такое положение. По крайней мере, не нарочно.