Стажеры(изд.1991) - Стругацкие Аркадий и Борис (читать бесплатно полные книги TXT) 📗
— Вы думаете, Малыш вернется? — спросил я.
— Думаю,да,— сказал Вандерхузе со вздохом.— Он слишком любит задавать вопросы.А теперь у него появилась масса новых.— Он доел салат и поднялся. — Пойду в рубку,—сообщил он.— Сказать по правде, это очень некрасивая история. Я понимаю тебя, Майка, но ни в какой степени не оправдываю. Так, знаешь ли, не поступают…
Майка ничего не ответила, и Вандерхузе удалился, толкая перед собою столик. Как только шаги его затихли, я спросил, стараясь говорить вежливо, но строго:
— Ты это сделала нарочно или случайно?
— А ты как полагаешь?— спросила Майка, уставясь в книгу.
— Комов взял вину на себя,— сказал я.
— То есть?
— Лампа-вспышка была включена, оказывается, по его небрежности.
— Очень мило,— произнесла Майка. Она положила книжку и потянулась. — Великолепный жест.
— Это все, что ты можешь мне сказать?
— А что тебе,собственно,нужно? Чистосердечное признание? Раскаяние? Слезы в жилетку?
Я снова отхлебнул соку. Я сдерживался.
— Прежде всего я хотел бы узнать, случайно или нарочно?
— Нарочно. Что дальше?
— Дальше я хотел бы узнать, для чего ты это сделала?
— Я сделала это для того, чтобы раз и навсегда прекратить безобразие. Дальше?
— Какое безобразие? О чем ты говоришь?
— Потому что это отвратительно!—сказала Майка с силой.—Потому что это было бесчеловечно.Потому что я не могла сидеть сложа руки и наблюдать,как гнусная комедия превращается в трагедию.—Она отшвырнула книжку.— И нечего сверкать на меня глазами!И нечего за меня заступаться!Ах,как он великодушен! Любимец доктора Мбога! Все равно я уйду. Уйду в школу и буду учить ребят, чтобы они вовремя хватали за руку всех этих фанатиков абстрактных идей и дураков, которые им подпевают!
У меня было благое намерение выдержать вежливый, корректный тон до конца. Но тут терпение мое лопнуло. У меня вообще дело с терпением обстоит неважно.
— Нагло!— сказал я, не находя слов. — Нагло себя ведешь! Нагло!
Я попытался еще раз отхлебнуть соку,но выяснилось, что стакан пуст. Как-то незаметно я успел все выхлебать.
— А дальше?— спросила Майка, презрительно усмехаясь.
— Все,— сказал я угрюмо,разглядывая пустой стакан. Действительно, сказать мне было больше нечего. Расстрелял я весь свой боезапас. Вероятно, я и шел-то к Майке не для того,чтобы разобраться, а просто чтобы обругать ее.
— А если все,— сказала Майка,— то иди в рубку и целуйся со своим Комовым. А заодно со своим Томом и прочей своей кибернетикой. А мы, знаешь ли, просто люди, и ничто человеческое нам не чуждо.
Я отодвинул стакан и встал. Говорить больше было не о чем. Все было ясно. Был у меня товарищ — нет у меня товарища. Ну что ж, перебьемся.
— Приятного аппетита,—сказал я и на негнущихся ногах направился в коридор.
Сердце у меня колотилось,губы отвратительно дрожали. Я заперся у себя в каюте,повалился на постель и уткнулся носом в подушку.В голове у меня в горькой и бездонной густоте кружились,сталкивались и рассыпались невысказанные слова.Глупо. Глупо!..Ну,ладно,ну, не нравится тебе эта затея. Мало ли кому что не нравится!В конце концов,тебя сюда не приглашали,случайно ты здесь оказалась,так веди себя,как полагается! Ведь не понимаешь же ничего в контактах, квартирьер несчастный… Снимай свои паршивые кроки и делай то, что тебе говорят! Ну что ты смыслишь в абстрактных идеях?И где ты их вообще видела— абстрактные? Ведь сегодня она абстрактная, а завтра без нее история остановится… Ну, хорошо, ну, не нравится тебе. Ну, откажись!.. Ведь так все шло славно, только-только с Малышом сошлись, такой парень чудесный, умница, с ним горы можно было бы своротить!Эх ты, квартирьер… Друг, называется… А теперь вот ни Малыша,ни друга… И Комов тоже хорош: ломится, как вездеход, напролом, ни посоветуется,ни объяснит ничего толком…Не-ет,чтобы я еще когда-нибудь в контактах участвовал— дудки! Кончится вся эта кутерьма, немедленно подаю заявление в проект «Ковчег-2»— с Вадиком,с Таней,с головастой Нинон, в конце концов.Как зверь буду работать,без болтовни, ни на что не отвлекаясь. Никаких контактов!.. Незаметно я заснул и спал так, что только бурболки отскакивали,как говаривал мой прадед. Все-таки за последние двое суток я не спал и четырех часов. Еле-еле Вандерхузе меня добудился. Пора было на вахту.
— А Майка?— спросил я спросонок,но тут же спохватился.Впрочем, Вандерхузе сделал вид, что не расслышал.
Я принял душ, оделся и пошел в рубку. Давешние неприятные ощущения вновь овладели мною.Не хотелось ни с кем разговаривать,не хотелось никого видеть. Вандерхузе сдал вахту и ушел спать, сообщив, что вокруг корабля ничего не происходит и что через шесть часов меня сменит Комов.
Было ровно двадцать два по бортовому времени.На экране играли сполохи над хребтом, дул сильный ветер с океана— рвал в клочья туманную шапку над горячей трясиной, прижимал к промерзшему песку оголенные кусты, швырял на пляж клочья мгновенно замерзающей пены.На посадочной полосе, слегка кренясь навстречу ветру,торчал одинокий Том. Все сигнальные огни его сообщали,что он в простое,никаких заданий не имеет и пребывает в готовности выполнить любое приказание. Очень грустный пейзаж. Я включил внешнюю акустику,с минуту послушал рев океана, свист и завывание ветра, дробный стук ледяных капель по обшивке, и снова отключился.
Я попытался представить себе, что сейчас делает Малыш, вспомнил горячий ячеистый туман,размытые сгустки света,а точнее— не света,конечно,а тепла, и это ровное сияние, наполненное кашей странных звуков, и загадочный строй отражений, которые не были отражениями… Ну,что ж, ему там, наверное, тепло, уютно,привычно и есть,ох,есть,о чем поразмышлять.Забился,наверное, в какой-нибудь каменный угол и тяжело переживает обиду, которую нанесла ему Майка («Мам-ма…»— «Да,колокольчик»,— вспомнил я.) С точки зрения Малыша все это должно выглядеть крайне нечестно.Я бы на его месте больше сюда никогда бы не пришел… А ведь Комов так обрадовался, когда Майка нацепила на Малыша свой обруч. «Молодец, Майя,— сказал он.— Это хороший шанс, я бы не рискнул…» Впрочем,все равно из этой идеи ничего не получилось бы.Все-таки конструкторы ТГ многого не додумали.Объектив, например, надо было делать стерео… Хотя, конечно, ТГ предназначается совсем для других целей… Но кое-что подсмотреть все-таки удалось Скажем, как Малыш летел.Только— каким образом летел,почему летел, на чем летел?..И эта сцена у разбитого «Пеликана»… Планета невидимок. Да, наверное,любопытные вещи можно было бы здесь увидеть, если бы Комов разрешил запустить сторожа-разведчика. Может быть, теперь разрешит? Да и сторожа-разведчика не нужно.На первый случай просто пройтись локатором-пробником по горизонту…
Запел радиовызов.Я подошел к рации. Незнакомый голос очень вежливо,я бы даже сказал робко попросил Комова.
— Кто вызывает?— осведомился я не очень приветливо.
— Это такой член Комиссии по контактам.Горбовский моя фамилия.— Я сел. —
Мне очень нужно поговорить с Геннадием Юрьевичем. Или он, может быть, спит?
— Сейчас,Леонид Андреевич,— забормотал я.— Сию минутку, Леонид Андреевич… — Я торопливо включил интерком.— Комова в рубку,— сказал я.— Срочный вызов с базы.
— Да не такой уж срочный…— запротестовал Горбовский.
— Вызывает Леонид Андреевич Горбовский!—торжественно добавил я в интерком, чтобы Комов там не слишком копался.
— Молодой человек… — позвал Горбовский.
— На вахте Стась Попов,кибертехник!— отрапортовал я.— За время моей вахты никаких происшествий не произошло!
Горбовский помолчал, потом неуверенно произнес:
— Вольно…
Послышался стук торопливых шагов,и в рубку быстро вошел Комов.Лицо у него было осунувшееся, глаза стеклянные, под глазами темные круги. Я поднялся и уступил ему место.
— Комов слушает,— проговорил он. — Это вы, Леонид Андреевич?
— Это я, здравствуйте… — отозвался Горбовский. — Слушайте, Геннадий, а нельзя ли нам сделать так, чтобы мы друг друга видели? Тут какие-то кнопки…
