Побратим змея (СИ) - "Arbiter Gaius" (книга бесплатный формат .TXT) 📗
– Когда-то ты говорил, что когда уходит кто-то, с кем ты всю жизнь был связан – от этого больно, даже если поначалу эта боль незаметна.
– Говорил, – припомнил охотник, чуть успокаиваясь. – Так ты хочешь сказать, что я просто не замечаю, что мне плохо? – он почему-то недовольно нахмурился.
– Как думаешь, ради чего ты здесь, сынок?
– Не называй меня так! – голос Тура перешел в обозленный рык. – Я не сын тебе, и, видится, после того, что я тебе рассказал, было бы несложно догадаться, что я не хочу быть ничьим сыном – ни по крови, ни на словах.
Лицо Предка осталось невозмутимым, и порыв Тура, словно столкнувшись с ним, угас так же быстро, как и вспыхнул.
– Я плохо сказал... – он коснулся кулаком груди. – Я просто... В общем...
– Так как думаешь, ради чего ты здесь, Дитя Завета? – повторил, словно не заметив его вспышки, свой вопрос Великий волк.
– Хм-м... Научиться чему-то? Сделать для себя что-то ясным?..
– Что?
– Не знаю. Что очень плохо поступил с родителем?
– Что было первое, что ты подумал, когда ты оказался здесь? Что ты почувствоал?
Тур нахмурился, вспоминая.
– Я подумал, что я дома. Здесь... Здесь все было таким уютным... Костер, запах ужина... Я почувствовал себя, как когда-то в селище.
– Ты до сих пор считаешь селище домом, верно?
– М-м... Наверное, да, – несколько удивленно протянул охотник. – Хотя с тех пор, как я покинул его, со мной уже столько всего случилось, что...
– Что – «что»? Скажи, что хотел сказать.
– Что я почти забыл, как это – быть Рослым... Быть среди своих... Быть дома. Я... Я этому должен здесь научиться? Быть смертным – при том, что я теперь – Величайший?
– Глядящий Вглубь, верно. Тот, кто глубже и полнее других видит красоту замысла Предвечного. Но ведь ты и сам – часть этого замысла – таков, каким ты есть. А значит, ты должен видеть и свою красоту также.
– Красоту? Разве мы говорили не о том, что я едва не убил своего родителя? Какая же в этом красота?
– Мы говорили о том, что тебя к этому привело. Это ведь так просто и ясно для Детей Завета, в том числе и для тебя – злиться; разочаровываться; стыдиться; раздражаться; испытывать нетерпение. Или радость. Или восхищение. Или восторг. Или привязанность. Быть частью своего Рода. Быть в окружении тех, кто хорош тебе... Это все – часть вас самих. Это так же естественно, как есть или спать. Дело действительно не в том, что ты смертный. Дело в том, что ты не знаешь, что значит – им быть. А если не знаешь – то и обращаться с собой не умеешь. Ты держал свой гнев и обиду на привязи слишком долго – пока она не превратилась в зверя.
– Так значит, прав он был... – прошептал охотник и пояснил: – Я как-то видел сон. В нем я спрашивал кого-то – наверное, прежнего Величайшего, что он сделал со мной. Я на него страшно злился – а он лишь отвечал, что не сделал ничего, кроме того, что было уже во мне самом. Значит, это правда. Никакого монстра или духа из По-Ту-Сторону во мне не было – я сам становился Величайшим – и одновременно – как будто бы все больше и глубже – смертным. Будто это вовсе одно другому и не мешает – главное – и ту и другую свою сторону поглубже увидеть...
– Ты прошел долгий путь, чтобы произнести эти слова, Дитя Завета... – в голосе Великого Предка звучало уважение. – И я рад, что был с тобой, когда это случилось.
– Но... – помолчав, осмелился все же спросить Тур. – Но что мне делать дальше? Если я так и останусь смертным – то и дальше буду гневаться, разочаровываться или стыдиться... Как мне больше не выпускать этого зверя?
– Не создавай его.
– Но как?
– Хм... – глаза Предка блеснули вдруг звериным желтым огнем. – А не хочешь ли поохотиться, Дитя Завета?
– Поохотиться? – Тур с изумлением наблюдал, как изменился его собеседник. Словно ярко горящую смолистую ветку вдруг унесли подальше от фигуры Рослого – и направили ее свет на родича – и вот уже сидит у костра абсолютно реальный величественно-спокойный зверь, вокруг которого едва заметной дымкой проступает силуэт старика. – Но у меня даже оружия нет.
– Нет – и не надо, – теперь голос Предка доносился словно немного со стороны, и Тур сделал вывод, что зверем он становился самым что ни на есть настоящим – а стало быть – не умеющим разговаривать. – Только тело – и то, на что оно способно. Помнишь, Дитя Завета?..
– Помню, – охотник несмело улыбнулся: фраза, хоть и была частью Правды, которой подчинялись те злосчастные поединки, почему-то приятно взбудоражила кровь. Он поднялся на ноги. – На кого охотимся?
– На меня.
– Что?!
– Ты думал попасть в то, что вы зовете По-Ту-Сторону – и охотиться тут на косулю? Или уж сразу на зайцев? Давай, шевелись!
Волк поднялся и неспешно потрусил вглубь леса, как показалось Туру – нарочито медленно и безмятежно, будто присутствие позади возможного преследователя, который и без оружия мог быть достаточно грозным соперником, его совершенно не волновало.
– Ну держись!
Тур и сам не мог понять, откуда в нем взялась эта шальная, какая-то детская, бьющая через край веселая удаль. Казалось бы – охота не много не мало на Великого Предка должна была быть полной какого-то тайного смысла, оказаться испытанием, упражнением на укрепление духа, шагом на пути к познанию себя... Пока же, однако, это больше всего напоминало потешные догонялки с Айрат – ты за ней, она от тебя. Какое уж тут великое деяние!.. Это и на охоту-то не слишком похоже. Впрочем, чего он хотел – голыми руками убить звериную ипостась Великого Предка?..
Убить.
Слово отозвалось в голове будто ударом Больших Барабанов Отца-Неба – и кровь закипела уже совершенно от других чувств.
«Вредная блохастая тварь, вот я тебя!..»
Нет!
Он резко замер, отрывисто дыша, судорожно прижимая ладони к лицу, ощутимо царапая ногтями кожу.
Нельзя! Так уже было – и...
– Ну что же ты?
Родич остановился в нескольких шагах от него и даже, вопреки родичьим повадкам, слегка призывно вильнул хвостом.
– Я не могу, Предок... Я... Я сорвусь снова, как тогда с родителем...
К чему он не был готов – так это к тому, что зверь кинется. Мгновенно, без колебаний – единым мощным рывком. Опрокинет его на землю, будто невесомую травяную куклу – и сомкнет челюсти на его горле, не перегрызая – но почти полностью перекрыв воздух.
– Не будешь охотником – будешь жертвой! Вставай, дерись, напади на меня!
Родич отскочил почти так же быстро, как и напал, приподняв верхнюю губу, обнажая ряд мелких белых передних зубов. Это уже не улыбка сахарными клыками. Это последний сигнал перед нападением.
Туру, однако же, в какой-то момент было все равно. Пусть сколько угодно ярится это странное существо – ему не удастся его спровоцировать. Зверь в нем уже вырывался на свободу – но больше этого не случится.
– Думаешь, это выход?! Потерянный, ты же ходишь по кругу! Вставай!
Зверь вновь подскочил к нему, на сей раз рванув зубами за лодыжку. Боль ударила в сознание с секундной задержкой – зато такая, что у охотника потемнело в глазах.
– Да ты что творишь?! – в голосе послышались слезы и какая-то глупая детская обида, будто...
... Будто в потешном поединке на тебя бросаются по-настоящему.
– Шутки шучу! – рык разъяренного существа совсем близко, прямо над его ухом. – Давай, покажи, на что способен!
Запах. Ошеломительный соленый запах его собственной крови.
– Ну держись, наглая тварь!!
Он быстро позабыл о том, кто из них Рослый, кто дух, Великий Предок или Величайший – на какое-то время весь мир сузился для Тура до бешеного напряжения мышц, боли, запаха крови и неуловимого, запредельно быстрого движения. Вот так... Еще совсем немного...
В какой-то момент он ощутил, что прижимает родича, опрокинутого на спину, к земле собственным телом. Хорошая позиция, еще б нож сюда... Впрочем, на что ему оружие. Тело и то, на что оно способно?! Ха, сейчас узнаешь – на что!..
Короткий мощный замах, однако же, останавливается на полпути, когда вместо оскаленной звериной морды он, словно в кошмарном сне, видит залитое кровью лицо своего родителя.
