Побратим змея (СИ) - "Arbiter Gaius" (книга бесплатный формат .TXT) 📗
Что?! Нет, духи, этого не может быть!.. Только не снова!..
Запредельный ужас затопляет сознание – он пытается отшатнуться – но не может, словно его тело разом обратилось в камень, готовый расколоться под бешеным натиском кипящих в нем чувств.
«Не расколется. Это тебя не убьет. Терпи. Ты увидишь...»
И он и вправду увидел. Увидел, как понемногу утихает творившаяся внутри буря – исчезает и правда, не причинив никакого вреда, не растерзав и даже оставив его в здравом уме.
«Присмотрись».
Он послушно прикрыл глаза: смотреть стоило явно не на то, что находилось вовне.
Немного вины. Гнев – на себя и на кого-то еще. Стыд. Желание доказать, что ты лучший, получить одобрение. Чуть духа соперничества. И все. И вот это – тот самый дикий зверь, что едва не порешил половину Рода?!.
«Он растет, если держать его в ловушке, не давая выхода. Чем дольше, тем больше и страшнее он может стать. Тот, что чуть не убил твоего родителя, сидел на привязи слишком долго. А мог бы уйти давно, мелким и сравнительно безобидным».
«Но как научиться его отпускать?..»
– «Не называй меня так, я никому не хочу быть сыном!», – голос Великого Предка звучал уже снова обычно, а не в его голове, и старик ловко выбрался из-под враз обмякшего тела охотника. – Как по мне – так это неплохое начало, Глядящий Вглубь!.. Сумел постоять за себя перед Волком – сумеешь и перед другими!.. Что с тобой, Дитя Завета?
– Я... Мне... – Тур, задыхаясь, быстро вытер мокрые щеки тыльной стороной ладони. – Родитель и тот поединок... Вот теперь мне действительно жаль.
====== Глава 20 ======
Тур чувствовал тепло.
Не жар, как от Лихоманы. И не ослепительно-раскаленный свет Лучезарной.
Теплу, которое он ощущал, больше всего подходило определение «живое» – и он знал, что это не было преувеличением.
Тур не представлял себе, сколько прошло времени с его встречи с Великим волком – да и прошло ли хоть сколько. Помнил только, как, оплакав свое преступление, начал проваливаться не то в сон, не то в беспамятство – успев напоследок выхватить картину склонившейся к нему морды родича – и одно ухо его почему-то было надорванным...
Затем не было ничего. Он даже не мог бы сказать, было ли темно – ибо ни свет, ни тьма, казалось, не имели к его состоянию никакого отношения. И ощущений никаких не было – кроме появившегося наконец тепла.
Следом за ним пришлии и другие чувства – он ощутил, что лежит на чем-то жестком, а пространство вокруг него наполнено неярким, уютным светом. Похоже было на костер – но в отличие от постоянной пляски и мерцания языков огня в нем, этот свет был ровным.
Охотник открыл глаза. Еще недавно (а может, и очень давно) – до встречи с Великим Предком, это действие показалось бы ему бессмысленным пережитком его прошлой жизни – жизни Рослого. К чему, скажите, открывать глаза, если не увидишь ими ничего из того, что действительно достойно внимания?
Теперь же, однако, он научился видеть глубже – и с почтительным удивлением обнаружил, что, вроде бы отдалившись от своего прошлого, он вновь и вновь возвращается к нему же – но на каких-то новых, неведомых ему ранее уровнях.
Глаза, словно бы в доказательство справедливости этой последней мысли, на сей раз вполне сгодились: Тур увидел, что находится в небольшой каменной пещере какой-то странной округлой формы. Свод ее был так низок, что он не смог бы стоять там в полный рост – лишь сильно склонив голову. В былые времена это обстоятельство встревожило бы охотника не на шутку: если он чего и не любил в жизни, так это таких вот низких каменных сводов и небольших замкнутых нор, из которых неясно как выбираться. Он даже в пещере, где они готовились к Большому путешествию, чувствовал себя неуютно – даром, что она была настолько огромной, что внутри нее, наверное, смогло бы разместиться их селище целиком.
Но что-то, видимо, очень сильно изменилось в нем за время его путешествия – ибо никаких неприятных чувств он не испытал. Скорее наоборот. Пещерка показалась ему на редкость уютной и... Доброй, что ли? Да, именно так – доброй и теплой. В ней тянуло прилечь, свернувшись клубком, и тихо, сладко дремать – как когда-то очень давно, в глубоком детстве, он устраивался, прижимаясь к боку своей родительницы.
Однако, как ни хотелось ему это сделать, Тур одернул себя: спал он, по собственным ощущениям, уже достаточно. Пора было продолжать свое путешествие.
Осмотревшись, молодой Величайший понял наконец, откуда бралось теплое свечение, наполнявшее пещерку. В дальнем ее конце начинался узкий тунель, выводивший, несомненно, к источнику света. «Вот и выход нашелся!..», – с некоторым облегчением подумал Тур, лишь сейчас с легкой дрожью осознавая, что почувствовал бы, если бы успел подумать, что выхода отсюда нет.
Впрочем, чем дольше он находился в этом странном месте, тем больше уверялся в том, что тревожиться здесь было совершенно невозможно. Вот и длинный, уводящий вниз лаз, раньше вызвавший бы в нем если не страх, то уж точно сильнейшее нежелание в него лезть, – теперь представлялся даже в чем-то привлекательным. Не говоря уж о том, что скрывалось с другого его конца: неведомый источник света и тепла почему-то вызывал у охотника нежность и симпатию. Будто речь шла о каком-то живом и необычайно дорогом ему существе. Впрочем, учитывая все чудеса, которые с ним уже случились – разве это было невозможно?..
Чтобы проникнуть в лаз, ему пришлось встать на четвереньки. Камень под ладонями был странно, но приятно теплым, и тоже рождал ощущение скрытой в нем, таинственной, но совершенно реальной жизни. Это подбадривало и успокаивало, давая ощущение, что он не один, что с ним постоянно присутствует Некто, кто хранит и оберегает его в пути.
И снова – то ли время замедлило свой бег, а то и вовсе потеряло над ним всякую власть, то ли пространство вело себя здесь совершенно не так, как он привык – а только выбранный охотником каменный путь все не заканчивался, а источник света, который, казалось, был совсем рядом, даже не думал приближаться.
Коридор то сужался – так, что иногда Туру приходилось протискиваться сквозь него ползком, то расширялся до размеров, в разы превышающих его хижину в селище, но все время вел вниз – и конца ему видно не было.
Величайшего это, впрочем, не волновало – он продолжал продвигаться вперед, изредка останавливаясь, чтобы дать себе отдых – пока не сообразил, что делает это скорее по привычке, а на деле – никакой усталости или слабости не испытывает, равно как не нуждается ни в пище, ни в воде, ни в сне. Сначала он удивлялся этому, а затем пришел к выводу, что, видимо, самый воздух в этом бесконечном коридоре каким-то странным образом питал его, причем так, что ни в каком ином способе восстановить силы он уже не нуждался.
Наконец что-то начало меняться. Охотник заметил, что воздух вокруг него теплеет. Ощущение чьего-то присутствия становилось все сильнее, и в какой-то момент стало настолько явным и всеобъемлющим, что, казалось, еще немного – и таинственное существо можно будет увидеть или дотронуться до него. Тур, как раз в этот момент добравшийся до очередного расширения лаза, поднялся с порядком натруженных колен и сел, привалившись спиной к стене.
– Привет тебе! – сказал он вслух, а затем, не будучи уверенным, что существо воспринимает речь Рослых, постарался повторить ту же фразу мысленно как Величайший. Во второй раз вышло более почтительно, словно эта часть его знала, с кем говорит – и преклонялась перед своим незримым собеседником. Осознав это, охотник попытался было как можно теснее слить свой разум с Глядящим Вглубь – но тут же со всей ясностью осознал, что присутствующий здесь Некто этого не хотел. Будто Тур был важен и дорог ему именно в качестве Рослого, или же, как их называли духи, Дитя Завета.
Важен? Ценен? Дорог? С чего это он взял, что именно так относится к нему невидимый Некто? Ответа на этот вопрос не было, но охотника охватило ясное понимание, что он не ошибся. Кто бы ни скрывался в подземных катакомбах – он любил его, – тепло, нежно и сильно.
