Побратим змея (СИ) - "Arbiter Gaius" (книга бесплатный формат .TXT) 📗
– Ну и вот. А когда ты стараешься что-то из этого мира повторить – хотя бы углем на скале, то ты этим будто бы говоришь: «Это так хорошо, что я это заметил, я это разглядывал, думал, как это лучше изобразить, чтобы похоже было, и чтобы красота не исчезла». Вроде как показываешь, что тебе это хорошо.
– И когда мы это делали – чувство такое было... Вот не врем, у нас у обоих!.. Что Отцу-Небу это приятно было. Пусть мы там может и коряво что-то чертили – но вот хоть плачь, – а откликалось что-то. Мир откликался. Будто пел. Или... Ну словом, этого не опишешь. Но был отклик. Видишь хоть, о чем мы?
– Вижу... – нечто подобное Ёль переживал во время наиболее удачных своих поисков: словно испытывал прикосновение к чему-то запредельному – а оно, в свою очередь, замечало и вглядывалось в него самого.
– Вот... А теперь все иначе стало.
– Как иначе?
– Да отклика нету. То есть, вроде бы и есть – а не то что-то. И сразу видится, что и картинки у нас неуклюжие и глупые, и что вообще не тем чем-то мы занялись. Будто бы в пустоту все, – грустно закончил Тайн.
– Прям как Ота моя говорит: лучше бы на охоту сходил, – пересказал мнение своей супружницы Фальк. – Только раньше я знал, что не лучше на охоту. Что это тоже важно и нужно. А сейчас – может и впрямь пустое это все?..
– А от меня-то чего хотите?
Мужчины в нерешительности переглянулись, и Ёлю подумалось, что подошли они к нему уже с готовой, совершенно конкретной просьбой – но словно бы прямо по ходу разговора то ли передумали, то ли убедились в том, что нужно было им что-то совсем другое.
Так и оказалось.
– Мы сначала подумали было, что красочнее рисовать надо, – медленно проговорил Тайн. – С тем к тебе и шли. Ты ж вон круговороты всякие составы цветные готовишь – так чтобы и нас, мол, научил... Да только... Теперь поговорили вот – так и видится, что не в этом все дело... Не в красках.
– И не в том, что мы плохо что-то делаем, – дополнил Фальк.
– А в том, что мир словно бы нас больше не замечает, – по удивленному голосу Тайна было ясно, что к этому выводу он пришел только что и сам ошеломлен им не меньше, чем все более напряженно слушающий его помощник Внемлющего. – Как думаешь? Может такое быть?..
Ёль только неопределенно качнул головой – ответ на этот вопрос он и сам очень хотел бы узнать...
====== Глава 7 ======
Таинственные изменения, которые, казалось, начали происходить с окружащим миром, были, однако же, не единственной проблемой, занимавшей помощника Внемлющего – и пение Мирна, исполнявшего этим вечером свое новое творение, натолкнуло Ёля на неожиданную идею. Реализуя ее, он, отведя пожаловавшуюся на усталость Миру в их хижину, поспешно вернулся назад к костру и, с облегчением увидев, что певец еще не ушел, решительно направился к нему.
– Мирн?
Стройный невысокий мужчина с темными волосами ниже плеч оглянулся, в глазах промелькнуло удивление.
– Ёль? Что случилось? Вид у тебя...
– Разговор есть. Хорошо сделаю?
– Хорошо.
Мирн позволил увести себя к краю площадки, приготовился слушать.
– Так что там у тебя?
– Ну... Слушай, а у тебя с Керой все хорошо?
– У меня с Керой? Да, хорошо. А что?
– Да вот... А она, Кера... Странной не бывает? Ну там, может, плачет, или злится, или сердце ей дрожит... Или истории всякие рассказывает?..
Голубые глаза певца по мере этого перечисления все больше округлялись.
– Моя Кера?! Ёль, ты что несешь?!
– Да дома житья не стало! – наконец одним духом выпалил рыжий помощник Внемлющего. – Миру сначала с подружками наговорится, – а те какие-то ужасы между собой рассказывают, мол, что ребенок мертвым родиться может, или еще чего похуже... А потом ревет в три ручья: мол, сердце дрожит. Я уже извелся – успокаивать. Да если б еще помогало. Говорю, все хорошо будет, всем он довольный, сидит, толкается. Не то. Злится. Хоть к подругам ее не пускай. Вот я и подумал, может, и с Керой что похожее происходит...
Мирн задумчиво взъерошил волосы. Ситуация выглядела бы комичной донельзя – однако потрепанный и какой-то уставший вид друга недвусмысленно указывал, что все более чем серьезно.
– Ну, Кера-то и сама по себе не любит панику всякую разводить... – наконец медленно заговорил он.
– А Миру, думаешь, любит?! – горячо перебил его Ёль. – Ты помнишь, какая она была? Да ее стойкости на троих мужиков бы хватило. А тут как подменили. Она за всю жизнь столько слез не пролила, как за последние полные лики!
– С другой стороны, если бы мы с такими животами побегали – может, и мы бы заливались, – философски предположил Мирн и, не дав Ёлю сорваться в новую эмоциональную тираду, продолжил: – Ты вот что. С Анхэ поговори. Пусть она этой компании как-то по-ихнему, по-женски, растолкует, чего можно при женах в тягости болтать, а чего нельзя.
– Угу! Вот и я подумал, – кивнул Ёль. – Только я хотел сам...
– Сам – это не то. Жена жене всегда все лучше ясным сделает. А так скажут только, что ты не в свои дела лезешь.
– Это да, – доводы певца и впрямь звучали разумно.
– Вот. И с Фетхой тоже поговори.
– С Фетхой?.. – Ёль чуть приподнял брови: поговорить со знахаркой он и так собирася – предположил, что если кто и может разобраться в том, что творится с миром, то именно она – не зря же ее называют Знающей. То, что именно ее Мирн назвал как одну из возможных помощниц в ситуации с Миру, показалось ему добрым знаком.
– А то! Может, у нее какая травка найдется, ну, для спокойствия. Чтоб спалось там лучше... И чтоб слез поменьше лилось. Только пусть она сама ей ее отдаст, вроде как от себя. А то если Миру узнает, что это ты просил – точно набросится, мол, что за потерянную ее держишь, травами пичкаешь. Увидел?
– Ага... – Ёль потрясенно кивнул: такой сообразительности и даже некоторого коварства он от друга не ожидал. Надо же, как хитро-то: сам не отдавай, а все, вроде как, чужими руками... Сам бы в жизни не додумался – а реакция Миру и впрямь была бы из разряда «набросится».
– Откуда ты все это знаешь-то?! – изумленно спросил он.
– Ну, я ж уже почти круговорот как супружник, – важному тону певца противоречила задорная улыбка. – Опыт, как-никак. Пользуйся.
– Ты очень хорошо сказал, – Ёль искренне приложил ладонь к груди. – И я еще вот что: предложил Миру с Внемлющим поговорить. Пусть бы ей хоть духи сказали, что все нормально будет!
– Это если и правда все нормально, – возразил Мирн. – А так она еще больше запаникует.
Ёль несколько растерялся.
– Значит, дурная идея была?..
– Ну, сделанного не воротишь. Тем более если и вправду все хорошо – это ее может очень успокоить. Кроме того, ты ж сам знаешь: теперь Кныш ведь не так, как раньше – чего от духов услышал, то и сказал – а там хоть стой, хоть падай. Теперь он... Ну, навроде как думает, – чего сказать, как сказать...
– Это ты верно заметил, – согласно кивнул Ёль.
Сказать по правде, эта манера Внемлющего «думать, чего и как сказать» его помощнику не то, чтобы не нравилась – скорее вызывала недоумение и смутное ощущение, что что-то идет не так. Вроде бы все и правильно – на заданный еще давно, почти круговорот тому, вопрос Кныш весьма складно отговорился тем, что, мол, духи о смертных всего-всего не знают, а потому часто не могут увидеть, как подействуют их слова на Рослых. А значит, он, Внемлющий, должен позаботиться о том, чтобы воля духов приносила пользу, а не ненужные страдания. Зовется это милосердием, и зачастую оно важнее, чем правда...
Так-то оно так – только почему правильные слова звучали в его устах как не свои – будто не сам Внемлющий до них дошел и дорос – а лишь повторял сказанное ему кем-то другим?.. Ёль тогда так и не нашел ответа на этот вопрос, и решил, что, видимо, во всем, что касается духов, ему еще очень многое неясно. Время, однако, шло, – а ощущение, что что-то в Кныше неуловимо меняется – и далеко не в лучшую сторону – не проходило. Будто исчезало в нем что-то... Настоящее, что ли?.. Впрочем, что, собственно, ему не нравится? Род новым Внемлющим доволен – даже более чем. Советоваться с ним ходят, волю духов узнают, нарадоваться не могут. Так, может это он, Ёль, слишком мнительный: видит тень беды там, где вовсю светит Лучезарная всеобщего довольства и счастья?..
