Программист в Сикстинской Капелле (СИ) - Буравсон Амантий (читать лучшие читаемые книги TXT) 📗
Как бы то ни было, я, с трудом подавив в себе страх и дурацкие суеверные мысли, кое-как обустроился на пыльной кровати и почти сразу уснул с мыслью: где же искать этого пресловутого Супер-Марио?
Приснилось мне вот что. В дальнем углу какого-то помещения, заставленного музыкальными инструментами, за клавесином сидел пожилой человек в белоснежном парике и с орлиным носом. Он аккомпанировал какому-то сопранисту в сиреневом камзоле и параллельно ругал его, обзывая бездарностью во всех отношениях.
После чего я увидел всё того же сопраниста, но почему-то в меховой шубе, зимой в лесу, характерном для средней полосы России. Странный сон.
Разбудил меня тихий и вкрадчивый высокий голос, тембр которого я не мог уловить:
— Ах, Алессандро, Алессандро…
— Вы кто? — вытащив из кармана фонарь, я осветил им комнату. Никого. Откуда шёл голос, я тоже не понял. Может, у меня крыша поехала, и я на самом деле давно уже в сумасшедшем доме, а всё, что происходит — лишь плод моего болезненного воображения?
Голос словно «услышал» мои мысли и ответил следующее:
— Успокойся и не выдумывай лишнего. Ты в Неаполе, а в сумасшедшем доме твой дактилоскопический близнец.
— Кто? — не понял я. — Таких терминов нет в науке.
— Конечно нет. И этого дома нет. И ты не программист из будущего, — послышался сдавленный смех.
— Вы не ответили на вопрос! — уже со злостью крикнул я. — Вы — кто?!
— Я — контроллер, соединяющий идеи и воплощение, — получил я в ответ непонятную ересь. Тоже мне, любитель паттерна MVC* выискался!
— Раз я не могу добиться от вас нормального ответа, то не будете вы так любезны — оставить меня в покое? Если я без спросу занял вашу территорию, то только скажите — и я с удовольствием уйду.
— Уйдёшь, не узнав того, что хотел… — опять намёки, сколько можно?!
— Я много чего хотел узнать, но вас это не касается, — в какой-то момент я обнаружил, что общаюсь с непонятным «ботом» мысленно, не произнося ни одного слова.
Голос «бота» (мне так проще было его называть) тем временем приобрёл какие-то обертона, и я смог сделать вывод, что принадлежит он «виртуозу». Может быть, кто-то из студентов Консерватории решил поиздеваться над приезжим и прячется по ночам в заброшенном доме, разыгрывая весь этот спектакль?
— Даже не пытайся интерпретировать происходящее. Иначе сойдёшь с ума.
— Я уже, по-видимому, чокнулся. Что вам от меня надо, скажите? — я пытался быть спокойным, но ничего не получалось.
Так и хотелось сейчас вскочить с кровати и бежать, куда глаза глядят, только бы подальше отсюда. Но почему-то я не мог сдвинуться с места.
— Не пытайся уйти от самого себя. Ты, не отдавая себе отчёт, пришёл сюда за знанием, так же, как и много лет назад юный Альберто. Так получи же это знание, — «бот»-сопранист вновь засмеялся, а меня сковал безумный страх. Больше таинственный голос меня не беспокоил, и я, посчитав перед сном интегралы: это всегда помогало мне успокоиться, наконец-то смог уснуть.
Во сне я увидел незнакомого высокого юношу в серой пижаме, с длинными чёрными волосами до плеч и миловидным девичьим лицом. Судя по всему, брат по несчастью. Он сидел на больничной койке и с тоской осматривал помещение с жёлтыми стенами без окон. Странно, что этот «виртуоз» делал в больнице.
Я на мгновение проснулся, но затем вновь был захвачен Морфеем. Взору моему предстал мальчик лет семи, светло-русый, с печальными голубыми глазами. Он долго смотрел на меня, а затем прошептал: «Папа?»
Проснулся я оттого, что сам разбудил себя рыданиями в голос. О, Господи! За что это искушение? За что этот удар по больному месту? Ведь я не могу иметь сына, несмотря на то, что это было моим горячим желанием.
Немного успокоившись, я вновь уснул. И следующий сон был поистине прекрасен. Доменика, одетая в белое атласное платье, не скрывающее ни одного чувственного изгиба, целовала мне грудь, спускаясь всё ниже, наконец, полностью завладев моим «ничтожным ресурсом». Мои глаза заволокло туманом.
В следующем эпизоде рваного сна я обнаружил себя в летней беседке с ноутбуком на коленях. Я писал какой-то код, по-видимому, игру с весьма странной логикой. В какой-то момент мне бросилось в глаза, что в одном из методов я передаю в switch не примитивную переменную, а полноценный объект. Что-то не припомню за си-шарпом подобной роскоши. Код был наподобие такого:
switch (shape)
{
case Rectangle s when (s.Length == s.Height):
DrawRectangle ();
break;
…*
Не успев осознать полученную информацию, я увидел, что старый код куда-то поплыл, а на его месте возник другой, пестрящий адресной арифметикой, умными (и не очень) указателями, деструкторами и многочисленными объектами ассоциативных контейнеров. Похоже, что с «шарпа» я плавно перешёл на «плюсы». Вот это точно бред: я не писал на этом языке с момента окончания университета. Чтобы я когда-нибудь ещё раз связался с монстром от языков программирования? Такое могло только присниться.
Следующий сон показался наиболее реалистичным. Вот я за рулём, еду на машине по ночному Питеру, рядом со мной на переднем сидении незнакомая черноглазая девушка лет двадцати с яркой южной внешностью. Должно быть, гречанка или итальянка. Мы вместе поём дуэт Ариадны и Анастасия из оперы «Юстин» Генделя. Вдруг вспышка в глазах, и всё куда-то исчезает.
Я лежу на жёстком диване с деревянными бортиками и не могу пошевелиться. Взгляд мой падает на юношу в глубине абстрактной комнаты. Ему лет двадцать, светло-русый «виртуоз» в чёрном костюме с галстуком. Вновь Доменика склонилась надо мной, и я заметил, как она изменилась: в уголках глаз — глубокие морщины, взгляд казался настолько измученным, что у меня сжалось сердце. В какой-то момент я заметил, что платье на ней не белое, а чёрное, и она по-прежнему целует меня, но только уже в лоб. «Ti amo, Alessandro», — со слезами прошептала Доменика и провела рукой по моим векам, закрывая их… Закрывая?!
Далее я увидел пасмурное питерское небо, набережную реки Пряжки и лысые осенние деревья вдоль её берегов. По набережной ковыляет старушка с палочкой, одетая в мужской костюм восемнадцатого века, а под руку её поддерживает тот самый голубоглазый «виртуоз».
Проснулся я в холодном поту и не понимал, что происходит. Что всё это было? Что я увидел? Какое-то наваждение. Не в силах уснуть, я, дрожа как колеблющаяся мембрана, вскочил с кровати и, толком не понимая, что делать, упал на колени перед коллоннадой, выходящей на море. Шум прибоя не мог заглушить стука моего сердца. Дрожащей рукой я вытащил из-под воротника свой нательный крест и воззрился на него с такой болью и надеждой, каких ещё не испытывал никогда. Было реально страшно, и я всеми силами пытался вспомнить хоть одну молитву.
Да воскреснет Бог… и… расточатся враги Его… и… — я с трудом силился вспомнить слова. — И да бегут все ненавидящие Его. И исчезнет дым… как тает воск от огня…
Меня колотило от страха, я не понимал, что делать и к кому обратиться. Только целенаправленное обращение к Высшей Силе помогло мне не сойти с ума.
Помилуй меня, Господи, по великой милости Твоей… и очисти беззаконие моё…*
С молитвой на губах я не заметил, как уснул. Невообразимые сны меня более не беспокоили, и я не просыпался до самого рассвета. Разбудил меня яркий луч восходящего солнца. Оглядевшись вокруг, я увидел залитую солнцем роскошную комнату, окружённую ярко-алой коллоннадой.
От ночного кошмара не осталось и следа, хотя чувствовал я себя прескверно: голова болела словно с тяжёлого похмелья, сердце колотилось неровно и появилась какая-то одышка.
— Нет, бегом, бегом от инфаркта, — мысленно процитировал я обанкротившегося мистера Бэнкса и, выбравшись из кровати, поплёлся по направлению к дому аббата.
Комментарий к Глава 27. Аббат-неформал и ночь в «страшном» доме
MVC
(Model-View-Controller, Модель-Вид-Контроллер) — схема разделения данных приложения, пользовательского интерфейса и управляющей логики на три отдельных компонента: модель, вид и контроллер. Активно используется при создании веб-приложений.
