Слепой боец - Горишняя Юлия (читаем книги онлайн бесплатно полностью без сокращений .TXT) 📗
Пойг (который сейчас думал почти непрестанно об ушедших кораблях, за которыми они все время держатся в одном дневном переходе!) какое-то время помолчал, а потом сказал неторопливо:
— Если вдоль побережья — тогда, конечно, попутный.
Голос его был суровым по-прежнему. Что же до сердец, то капитанам иногда лучше не знать, чем у их дружинников заняты сердца.
Выпрямившись, Гэвин шагнул вперед по палубе; потом поглядел на свой правый кулак и выбросил что-то в море. В то утро, хотя Фаги исправно стоял у руля, Гэвин заходил в каюту (взглянуть на Метки) всего два раза. За остальное время он обошел корабль сперва по левому борту до носа, а потом по правому обратно. На то посмотреть, на это обратить внимание. С одним заговорить, другому приказать, у третьего просто спросить, почему вот то-то и то-то именно так, а не иначе. Во имя Лура Смеющегося! Да они ведь чуть не успели забыть, что на судне у них есть капитан… и капитан у них был, между прочим. У них был такой капитан — они жизнь за него готовы были отдать в любую погоду! И вовсе не только потому, что так положено, и не из-за одной его удачи, и если он думает, что только из-за удачи, — плохо же он знает своих людей, эх, Гэвин, Гэвин, Гэвин Морское Сердце, сердце которого знает море и корабли, и больше ничего…
Но о «Крепконосой» он так ничего никому и не сказал.
«Проклятье», — думала Рият. Пленник сидел, обхватив колени, под бортом с правой стороны «Бирглит» у самой кормы. Единственное место, где можно быть, почти никому не мешая. Вид у него был такой — то ли дремлет, то ли не дремлет, не разберешь. Во всяком случае перебираться оттуда на другое место он не намеревался. И оттого единственный ракурс, в котором Рият могла его взять так, чтобы на картинку попадала и часть берега, — получался таким образом, что часть эта была очень коротка — ограничена с одной стороны высокой кормой и парусом — с другой. Рият не настолько хорошо представляла, как выглядят эти горы на взгляд с моря, чтобы ей было легко ориентироваться. Она боролась с соблазном позвать на помощь здешнего кормщика — она не хотела, чтобы раньше времени узнали, к т о сейчас на борту «Бирглит». Даже Симмэ вчера она показывала одну только «Бирглит» — издалека.
Разозлившись уж совсем, она пошла на крайность, бессмысленную к тому же. Попыталась убрать с картинки парус. Иногда у нее это получалось — раздвигать стены и вскрывать крыши — но только иногда. И всегда ненадолго. И если хорошо сосредоточиться.
Нет. Не выходит. Качка отвлекает.
Но она все равно терпеливо отмечала номера Мест, мимо которых проходила «Бирглит». Сорок восемь. Сорок семь. Сорок шесть. Потом она назвала приблизительно расстояние до берега.
— Ты слышишь?
— Я слышу, госпожа, — сказал ей голос с «Синтра-щеки».
— И мы на сорок четыре.
— Мы тоже.
Он был кормщик. Пусть и двойник, но кормщик. Рият понимала, что он лучше нее может определить момент, когда начинать.
— Теперь поворачиваем, — услышала она. — Идем показаться ему на глаза.
Гэвин, забравшись на корму «Дубового Борта», сказал кормщику:
— Может, отдохнешь пока?
— Можно и отдохнуть.
Он отдыхал совсем недолго. Дозорщик на мачте «Лося» вдруг гаркнул:
— Парус! — Голос у него был удивленный. — Назади-влево, на шестьсот!
В ту сторону он оглядывался, собственно говоря, разве что из чувства долга. И вот на ж тебе.
«Лось» опять шел мористее, оттого там и увидели этот корабль, а на «Дубовом Борте» — нет.
Капитана звать не пришлось — капитан и так сидел на корме. И печальный был какой-то капитан в это утро, надо сказать. Естественно было предположить, что корабль — если уж они его раньше не видели — приближается к берегу и вскоре можно будет его лучше рассмотреть. Но вместо этого немного спустя дозорщик гаркнул, перегибаясь вниз:
— Уходят в море!
Это уже что-то значило. Чтобы вот так, мелькнув на несколько минут, снова уходить под горизонт, нужно было идти почти с той же скоростью, как «Лось» или «Дубовый Борт», и при таком же ветре. Это уже что-то говорило — про корабль и говорило хвалебными словами. Либо опять земляков повстречали, либо почта. В любом случае — если это добыча — к берегу этот корабль уже не успеет проскочить, поскольку охотников здесь двое.
Капитан, как уж сказано, сидел на корме.
— Давай, — сказал он сигнальщику. — «Вижу гагару», ну и дальше.
— И «прошу поворот»? — уточнил сигнальщик.
— Нет, — не поглядев на него, ответил Йиррин. Поэтому у Гэвина был выбор — проводить своего спутника либо предоставить ему одному выяснить, что там такое.
На какое-то мгновение Рият (мысленно) застонала от бешенства, видя, что «Бирглит» продолжает свой путь, тогда как на другом корабле переносят парус.
Но немного спустя и «Бирглит» тоже повернулась и подняла на борт плавучий якорь.
Если не ожидают долгой погони, канат лодки в таких случаях просто сбрасывают в воду. Потом вернемся — подберем, и если ее тоже подняли на борт, теряя время… Нет, не будем строить предположений.
Тем более что «Дубовый Борт» очень хорошо умел наверстывать потерянное.
Люди, возившиеся с лодкой перед кормой «змеи», уж конечно, не стали бы обходить бани Вилийаса, если бы им предоставился случай наступить на него. Поэтому ему волей-неволей пришлось встать и перебраться на другое место. К тому же в любом случае он пробудился бы сейчас от своей полууглубленности в себя, полудремоты; жизнь этого странного корабля, по которому он бродил, на невнимательный взгляд, вольным пассажиром и беззащитным пленником, — на деле, все больше затягивала его. Не надобно большого ума, чтоб догадаться, что происходит; это была погоня, а не побег, поскольку люди вокруг смотрели вперед, а не оглядывались.
И достойный плантатор и ликтор тоже перебрался к левому борту корабля, туда, где кончаются гребные банки и где теперь парус не закрывал вид моря впереди. Его любопытство было почти болезненным. «Надо же, — подумал он, — этот, беловолосый, оказался пророком. Нашелся-таки здесь еще один идиот, который тоже спешит».
Отчего-то мысль о возможности встречи с еще одним северным кораблем или тому подобное не пришла ему на ум. Возможно, это просто выдавали себя его тайные желания. Во имя благих богов, до чего же неуютно быть идиотом в одиночку.
Чем-то это донельзя смешно напоминало вот такое же медленное-медленное путешествие Гьюви Хиджары две ночи назад. Только того несло с носа к корме корабля, наоборот.
Собственного раба бани Вилийас давно уже потерял из виду. Тот пытался заслужить снисходительность своего господина всевозможными способами, и некоторые из этих способов приводили к нескольким совершенно излишним перемещениям по кораблю.
«Дубовый Борт» пока был еще слишком далеко от встреченного паруса, чтобы его можно было увидеть с палубы. Даже и с мачты дозорщик его увидел лишь некоторое время спустя.
Они сходились под не очень узким углом, поскольку тот корабль шел на северо-запад, а «Дубовый Борт» и «Лось» забирали больше в море. Когда до паруса было где-то пять сотен длин «змеи», дозорщик с «Лося» сказал определенно, что он «пестрый, как сорока». И описал форму, и даже заметил, что видимость сейчас такая, что можно и о размерах судить, почти не боясь ошибиться.
— Малявка какая-то, — сказал он.
А чтобы в море так хорошо было видно, нечасто бывает, во всяком случае здесь.
Южнее, там, где дует вечный ветер-ровняк, это ничего не значило бы. В здешних водах — оно уже значит. Потому что говорит о погоде на ближайшие два дня.
Как всякий кормщик, Коги, сын Аяти, первым делом подумал о ней и уже потом — о корабле, с которым они сходились.
— Дарда, — сказал он. На этот раз ему никто не возразил.
Однако куда же это она идет? Если на Иллон, то кто же забирает так далеко к северу, идя на Иллон? К Кайнумам? Что почтовику такого пошиба может понадобиться на Кайнумах, забытых всеми богами? И к тому же, идя к Кайнумам с юга, обыкновенно здешние люди предпочтут пробираться вдоль берега, покуда это возможно, и лишь потом свернуть в море, так чтоб быть на неохраняемом пространстве возможно меньшее время. А дальше, за Кайнумами, — одно только глубокое пустое море до самого острова Гийт-Кун.
