Трон Знания. Книга 5 (СИ) - Рауф Такаббир "Такаббир" (версия книг txt) 📗
— Наконец-то вы услышали голос рассудка, — промолвил Ларе, шагая через гостиную и на ходу застёгивая халат. — Я уже хотел звонить Трою Дадье. — Приблизившись к Адэру, взял его за плечи и заглянул ему в лицо. — Что с вами происходит?
— Не знаю. Живу, как в угаре от похмелья.
Через час автомобиль повёз правителя в клинику маркиза. При обследовании никаких заболеваний выявить не удалось, но Ларе настоял, чтобы Адэр остался в клинике на неделю.
Вернувшись в замок, Адэр обнаружил на столе газету «Криминальный вестник». Напечатана сорок лет назад в Маншере. В газете была опубликована статья под заголовком: «Загадки без ответов». Автор рассказывал о нераскрытых преступлениях прошлого века.
Кебади обвёл карандашом два абзаца. «Во время танцевального праздника, который ежегодно проводится в Партикураме, было совершено покушение на старшего советника Его Величества. Гвардары задержали более двухсот иностранных граждан, приехавших на праздник. Точная цифра нигде не указывается. Подозреваемые в организации и совершении преступления выпущены на свободу за неимением улик и доказательств». Перед глазами Адэра чернели две даты: покушение состоялось за три недели до свадьбы Зервана, подозреваемых выпустили через два дня…
*
Зашуршали шторы. Солнечный свет безжалостно выдернул Эйру из сна без сновидений. Сморщившись, она уткнулась лицом в диванную подушку.
— Вставай! — произнесла Кенеш и, распахнув форточку, впустила в комнату запах близкой весны. — Такая живая женщина, а лежит как мёртвый труп.
Эйра пыталась вспомнить, зачем она попросила Мебо привезти к ней старуху. Вспомнила… отправить в Ракшаду.
— Вставай, — повторила Кенеш. — Пойдём смотреть на море. От ваших лесов у меня скоро дурно будет.
— Мне.
— Что — тебе? — переспросила Кенеш, шелестя на столе бумагами.
— Мне дурно будет. И ничего не трогай!
— Конечно, будет дурно. Посиди-ка всю зиму взаперти.
— Как мне все надоели… — прошептала Эйра.
Охранители по нескольку раз за день приглашали её на прогулку по Лайдаре, предлагали съездить на карьер или на строительство моста. Но Эйра не могла найти в себе силы покинуть узкую и длинную, как гроб, комнатку в дешёвой гостинице. Её раздражал шум города, поэтому двери и окна были плотно закрыты. Её раздражало небо, истерзанное куполами храмов и шпилями башен, поэтому шторы всегда были сомкнуты.
— Я всё слышу, — произнесла Кенеш. — Лошадиный труд не самое главное в твоей жизни, но могла бы и прибраться, если ждёшь гостей. Или ты, как эти прачки в замке? Как ни приду, они заварку сквозь зубы цедят. Говорю: «А кто работать будет?» А они мне: «Пускай работает железная пила, не для работы меня мама родила». Так вот, шабира, ты не прачка, а я не железная пила.
По полу заскрежетали ножки кресла.
Скривившись, Эйра резко села:
— Ну всё! Хватит!
Кенеш всплеснула руками:
— Ох… а видок-то у тебя…
Завязывая волосы в узел на затылке, Эйра посмотрела на дорожные сумки, брошенные у двери. На вешалке пальто с капюшоном. У порога сапоги. Мун дал старухе её вещи!
— Забирай баулы и топай на корабль. Мои люди тебя проводят.
— Э, нет, моя унылая голубка, — покачала головой Кенеш. — В Ракшаду я поеду только с тобой. Хазир ох как обрадуется…
— Хватит жужжать, как муха!
— А с мухами у вас беда. Даже зимой на чердаке жужжат. Я хотела травой подымить, а Мун запретил. Говорит: не порть живую ауру.
Эйра поникла плечами:
— Как он?
— Мун воин. Бодренький такой. Скучает, конечно, но бодренький. Приказал домой тебя везти.
— Обними меня, Кенеш.
Старуха опустилась на краешек дивана, прижала Эйру к себе:
— Ну, здравствуй, милая, здравствуй. А теперь, как на духу: почему скисла?
— Иногда мне бывает очень плохо, Кенеш.
— Всем иногда бывает плохо, — промолвила старуха, поглаживая её по спине. — Вечно смеются одни дураки. Ты же не дура? Нет?
— Счастливые…
— Из Ракшады приехала вся в цвету. А сейчас лопатки торчат, позвонки, как стиральная доска. А грудь куда делась? — Кенеш стиснула Эйре колено. — Ноги, как палочки. Давай я тебя покормлю, и пойдём на улицу. Солнышко греет, снежок тает, птички чирикают, будь они неладные. Чирикают, летают и на голову гадят.
— Покорми, — согласилась Эйра и, когда Кенеш вышла из комнаты, выдвинула из столика ящик.
В перчатке изумрудный ключ. Последнее, что он запомнил, — это прикосновение рук, её и Адэра. В дальнем уголке бутылочка с ядом, которую дал своей шабире Иштар. Если старуха затеет уборку — начнёт щупать, нюхать. Перепрятав перчатку с кулоном и бутылочку, Эйра побрела в ванную.
Вскоре вернулась Кенеш. Поставив на стул сумку, забитую доверху продуктами, полезла в карман пальто:
— Хорошие у тебя воины. Тёмненький такой, сероглазый, помог по ступенькам дотащить.
— Его зовут Драго, — сказала Эйра, просушивая полотенцем волосы.
— Красивый. В этом городе все красивые. — Старуха протянула почтовый конверт. — А это дал другой красавчик. Глаза зелёные. На щеках ямки.
— Мебо, — промолвила Эйра и, отбросив полотенце, взяла письмо.
— Талаш лучше всех, — произнесла Кенеш и, хмыкнув, стала расстёгивать пальто. — Перед ним чуть не грохнулась на пол. Вот бы людей рассмешила.
— Помолчи, — попросила Эйра и разорвала конверт.
Незадолго до нового года маркиз Бархат передал ей письмо от Луги. Охранитель сообщил, что попал в искупительное поселение, где нет колонии для несовершеннолетних. Точнее, колония есть, а малолетних преступников нет. В полуразрушенных бараках, предназначенных для содержания подростков, уже пять лет делали ремонт. Тормун, сын Хлыста, сбежал из дома три года назад.
По просьбе Эйры советник по вопросам правосудия Ассиз перевёл Лугу в другое поселение. Прошёл месяц, прошёл второй, а Луга молчал. И вот наконец-то весточка с единственным словом: «Приезжай».
— За гостиницей следят, — сказал Талаш, когда Эйра велела охранителям собираться в дорогу.
— Кто следит? — спросила она.
— Защитники и какие-то штатские. Можем плюнуть, а можем уехать незаметно.
— Через Ворота Славы незаметно не получится, — возразил Мебо. — И с чего вдруг мы должны прятаться? Поехали, и поехали. Кому какое дело?
— Поехать-то поедем, — проговорил Драго. — Никто не вернёт. А вдруг за нами увяжутся? — Обратил взгляд на Эйру. — Ты хочешь, чтобы правитель знал о каждом твоём шаге?
— Это не он… — пробормотала она растерянно.
Драго изобразил на лице наигранное удивление:
— А кто?
— Неважно — кто, — отрезал Талаш. — Решай, Эльямин: уезжаем открыто или незаметно.
Чтобы тайные наблюдатели ничего не заподозрили, охранители передали пост дежурства в гостинице ракшадским воинам, которых привёл Талаш, а сами, громко обсуждая день рождения Мебо, отправились в трактир.
Дождавшись сумерек, Эйра придвинула к зашторенному окну кресло, усадила в него Кенеш и включила настольную лампу:
— Обычно я читаю до утра. Высидишь?
— Высижу, — кивнула старуха и раскрыла книгу вверх тормашками. — А нет такой, чтобы с картинками?
Облачившись в старенькое пальто и утопив голову в капюшоне, Эйра взяла хозяйственную сумку, куда предварительно сложила сменную одежду, и отправилась на вечерний рынок. Потолкалась в толпе, вышла через другие ворота и забралась на заднее сиденье автомобиля с флажком Ракшады на капоте.
— Ты в моём сердце, шабира, — проговорил сидевший за рулём ракшад, одетый в кожаный плащ без рукавов. Судя по татуировкам на его руках, воин занимал довольно высокую должность.
Немного погодя к ним присоединился ещё один автомобиль. Машины покружили по городу, проверяя, есть ли «хвост». Спустя полчаса затормозили у Ворот Славы.
Приоткрыв окно, ракшад предъявил защитникам удостоверение личности:
— Дипломатическая почта.
— Почему так поздно? — спросил командир караула.
— Позвоните королю и спросите.
