Закон крови - Микулов Олег (читать хорошую книгу .txt) 📗
Все было другим. И дали, и окрестности холмисты, но, казалось, их загладила чья-то гигантская рука: здесь нет больших, глубоких логов, которые так хорошо защищали от осенних ветров и зимних буранов. Открытых мест больше, а леса – глуше, мрачнее, лиственных деревьев очень мало; сейчас, зимой, это не так заметно, а вот если доживут до весны… Как, где устроить загон для Большой охоты? Впрочем, сейчас не до этого…
Увязав как следует наполненные водой кожаные мешки, Дрого задумался. Скучно здесь. Тоскливо. Пора возвращаться назад, в их новое жилье… Но не хочется и этого. Он снова и снова вспоминал путь, приведший в конце концов сюда, в эти безрадостные, чужие края…
Тогда, после погребения Йома (ни отец, ни Донго так и не обмолвились ни единым словом о том, ЧТО это был за обряд. Впрочем, кое-что Дрого знал по слухам, кое о чем догадывался, а главное – увидел своими глазами там, в обиталище мертвого), они не шли, бежали, спасались! Двигались по-прежнему на север. Колдун все время повторял: «Нежить не может пересечь текучую воду. Только в обход. Или если кто-то переправит ее на себе». И вот, все – от мала до велика, даже совсем не умеющие плавать, – как спасения ждали переправы, чтобы сбить Врага со следа. Но, как на зло, вначале попадались только ручьи да неширокие мелкие речушки. Их пересекали без труда, но, видимо, и Враг находил путь…
Нет, он не преодолел Защиту и никого больше не выманил за пределы Огненного круга. Сторожили вновь по трое, и Колдун предупреждал снова и снова: «От страха – крепитесь, на зовы – не откликайтесь. Ни в коем случае не поддавайтесь Врагу! Любая странность произойдет – сон ли навалится, близкий голос ли позовет, – поднимайте тревогу, но только не разорвите Круг!» Об этом помнили все; никто больше не совершил оплошки… И Враг действовал иначе: спать не давал! Страже мешал голосами, – похоже, все неприкаянные стеклись на его зов, но если бы только они! Чего только не переслушали мужчины в эти страшные ночи! Дрого и сам едва не бросился через Круг на голос Айрис… Не только голоса, были и видения, кому что. А в первую ночь после похорон Йома и спящим не было покоя – ни женщинам, ни детям. В сны Враг ухитрялся проникать и через Круг. Правда, с этим Колдун быстро справился: заговорил налобники, научил заклинаниям. Сам раз за разом обходил спящих, отгонял мару…
Вот почему все труднее и труднее давалась тропа, вот почему первую по-настоящему БОЛЬШУЮ воду встретили как счастье, как спасение. Она открылась нежданно, с одного из высоких холмов, на которые столь щедры были те места. Переливалась вдали на солнце (тогда еще было солнце, а снега еще не было, нои листвы на деревьях не было). И текла она подходяще: с запада на восток… Все равно бы пересекать пришлось!..
Дрого скрепил оба бурдюка ремнем и взвалил на шею – по одному на каждом плече. Тяжело поднялся опираясь на посох. (Колдовской! Прежде был приострен с обоих концов, но после похорон Йома стал покороче, и верхний конец больше не заострен – скруглен. Для руки так даже удобнее.) Не тяжело – какая это тяжесть? Больная нога мешает. И грустно. Ну да ладно! Что уж теперь!
В тот день они так и не переправились, хотя и могли бы. Нужно было подготовиться. Ведь плыть предстояло и тем, кто совсем не умел плавать, а таких – большинство: почти все женщины и дети, многие мужчины… Это умение не входило в число достоинств детей Мамонта, как, впрочем, и их бывших соседей. А тут еще в обрыве высокого берега обнаружился толстый слой темных желваков. Кремень! И как раз тогда, когда охотники, в очередной раз осматривая остающиеся запасы сырья, взятого с родины, только головой качали: слишком большой расход! С чем на зиму останутся? Быть может, это – подарок предков, знак того, что дети Мамонта не покинуты своими родоначальниками и покровителями? Решили: те, кто посильнее и помоложе, займутся кремнем – соберут, выковыряют из белой земли как можно больше желваков; а остальные займутся подготовкой переправы – осмотрят и проверят кожаные челны, постараются найти и связать подходящие стволы деревьев.
В тот раз лагерь разбили на самом берегу, под защитой склона и так, чтобы и посланные за кремнем, и готовившие переправу могли работать как можно дольше. И те и другие вернулись на закате. Те, кто работал на берегу, сказали, что увязаны три надежных плота, а вернувшиеся от обрыва принесли очередные три мешка с начерно оббитыми желваками кремня. Потом, при закатном солнце, а после ужина – при свете костров, мужчины дружно кололи этот непривычный коричневато-красный кремень. Кое-кто ворчал: «На вид – хороший, а колется – хуже некуда! Каверз много!» Другие возражали: спасибо и за такой! Да и не так уж он плох, этот странный кремень, совсем не плох! Непривычен немного, это так. И потом, всякий знает: свое, старое – всегда милее, всегда надежнее…
И еще кое-что принесли сборщики кремня: чужие сколы, а среди них – довольно длинную, но толстую приостренную пластину. Не похожа на те, что скалывают дети Куницы, и края иначе оббиты… и уж конечно совсем не так, как это делают они, дети Мамонта! Арго оглядел находку со всех сторон, молча передал старикам. Но даже Тор только плечами пожал: незнакомо! Ясно одно: люди здесь бывают, и люди эти – совсем чужие; изгнанники и не встречались с ними, и даже не слышали о них.
Дрого последний раз обвел взглядом пустые синевато-серые окрестности с черными пятнами дальних и ближних лесов и вздохнул. Ведь с того самого дня, как расстались с Айоном, они так и не видели больше ни разу живых людей, хотя бы и чужаков! Только следы… Конечно, он помнит дымки далеких стойбищ, и, конечно, понимает, почему в таких случаях дети Мамонта круто сворачивали, шли в обход. Все правильно, иначе и невозможно, но… все равно, вопреки всему, чем дальше, тем больше хотелось встретиться с кем-то еще. Или это он один такой дурень?
Пора возвращаться. Не хватало еще, чтобы отец подумал: что-то стряслось! А потом – посмеялся бы над сыном-копушей.
Придерживая левой рукой полные бурдюки, а правой опираясь на свой костыль, Дрого медленно, как бы нехотя захромал наверх, к жилищам, продолжая предаваться своим невеселым воспоминаниям.
Да, следы чужаков встречались, и не раз. Порой – страшные следы. Это было… Да, уже после той, третьей, роковой переправы, на пути сюда… Уже и снег ложился…
Двигались медленно, с остановками – из-за усталости, из-за больных… Из-за его собственной хромоты. На дневных привалах четыре-пять охотников – по уговору, кто устал меньше – отправлялись на разведку окрестностей. Об охоте тоже не забывали, конечно… В тот день их было трое: Донго, Вуул и Морт. Вуул рассказал потом, как все произошло.
Ничто не предвещало опасности, все казалось таким спокойным, таким надежным… В лесу тишина. Первый снег медленно ложится на черную, уже подстывшую землю, закрывает палую листву. И никаких признаков хищного зверя – четвероногого, двуногого ли. Словно их и вовсе нет в этом лесу!
– Уютная балочка! – воскликнул вдруг шедший впереди Морт. – И недалеко от наших. Знать бы, так здесь бы и… – И тут он вскрикнул.
Когда Донго и Вуул подбежали к оцепеневшему охотнику, они сами едва подавили крик.
Внизу, на дне действительно уютной балочки, вокруг давным-давно погасшего костра валялись беспорядочно разбросанные, обглоданные, полуистлевшие останки… – Донго не мог сообразить вначале, потом понял: по головам считать нужно! – …останки по меньшей мере пятерых… Мужчина… Ребенок… остальных уже не понять…
Их привал и в самом деле был совсем неподалеку. Донго привел вождя, Колдуна и Тора. И Дрого, как ни возражали, приковылял по их следу. Спустились в балочку. Смотрели. Гор кивал, как чему-то давно знакомому:
– Лашии. Их дело!
– Давно уже, – заметил отец. – Пожалуй, самое начало лета.
