Закон крови - Микулов Олег (читать хорошую книгу .txt) 📗
– Нет. Я туда. Брата искать.
След на влажной земле был хорошо виден при свете факелов.
– Он бежал! – бормотали охотники. – Куда, зачем?
Руки стискивали древки копий – неужели их оружие и впрямь бесполезно?! – глаза озирались вокруг. Опасность мерещилась всюду: в каждом кусте, каждой кочке… Неведомая опасность, и от того еще более страшная.
Берег озера. Здесь светлее, да и ночь – Арго взглянул на звезды – на исходе. В камышах заухала какая-то неведомая птица, и кое-кто из бывалых охотников вздрогнул.
Здесь следы еще яснее: Йом бежал, увязая в песке, бежал изо всех сил… К кому-то или к чему-то! Они обогнули низкорослый кустарник, – видно, Йом прорывался сквозь него, не разбирая тропы, – открылась широкая песчаная отмель. И здесь… Сыновья Мамонта не только остановились, но и невольно попятились.
Там, впереди, куда уводила цепочка следов, вырвавшихся из кустарника, лежало распростертое тело. А на нем…
На нем сидела огромная крылатая тварь, бесстрашно и зло взирая на охотников кроваво-красными глазами…
КРЫЛАН!
(«Так вот ты каков, наводивший ужас на детей Мамонта, сгубивший моего племянника, а теперь еще и брата… Тварь, из-за которой я, охотник, опозорился, заснув на страже!..»)
Перебросив копье в левую руку, Дрого выхватил из колчана дротик и метнулся вперед.
– Дрого! ПОДОЖДИ!
Арго, сжимая колдовское оружие, бросился вслед за сыном. И тут…
Тварь, сидящая на теле Йома, расправила свои перепончатые крылья, разинула пасть (какие белые, какие длинные зубы!)… И охотников ударило нечто – в самую голову, в самый мозг…
Когда открыли глаза, на песке осталось лишь неподвижное тело. Крылан исчез.
Мертвого Йома внесли в лагерь уже на рассвете. Дрого не уходил, терпеливо вынес рыдания и причитания Наги, но когда маленький Ойми посмотрел на него своими круглыми, еще не осознающими случившееся глазенками, когда задрожали его пухлые губы, – молодой охотник не выдержал. Ушел, убежал, упал на лежанку, до тошноты закусил край вонючей лошадиной шкуры… Лишь бы не разреветься!
Мать неслышно выскользнула из шалаша, а через какое-то время появился отец. Посидел рядом, помолчал. Потом твердой ладонью хлопнул сына по спине:
– Все, хватит, идем! Ты – мужчина!
Вначале мужчины, а потом и женщины, обмывавшие тело Йома, диву давались: ни одной раны! Отчего же он умер?
И еще странность: тело обмывали на солнце, и оно казалось давно, безнадежно мертвым. Но когда Йома обрядили и уложили в им же построенном шалаше – хоть и временный, а дом! – у каждого, кто подходил проститься с сородичем, невольно возникала мысль: «Да полно! Мёртв ли он?!» Казалось, Йом спит. Необычайно бледен, быть может, болен, но спит. Колдун, осмотревший мертвого охотника особенно внимательно и расспросивший обо всех подробностях, сосредоточенно о чем-то думал, но молчал.
По обычаю детей Мамонта, хоронить следовало на другой день, после ночи, проведенной под родным кровом. Решили не нарушать обычай: все равно раньше, чем назавтра, на тропу не встать. Тяжело будет без Йома. Все любили этого веселого храбреца (лишь в последний год, после случившегося, веселье его заметно поубавилось), многие женщины завидовали Наге…
А Колдун чем ближе вечер, тем все больше мрачнел. Наконец, видимо приняв решение, пошел к Арго.
– Великий вождь! Твой погибший сын лежит сейчас в своем доме. Где проведет эту ночь его семья, Нага и дети?
Арго изумленно посмотрел на старика:
– Разве изменились наши обычаи? И неужели мудрый Колдун не заметил?..
Колдун взглянул туда, куда показал Арго. Действительно не заметил, старый дурень! Из-за мыслей своих не заметил. Они расширили свое временное пристанище так, чтобы принять на ночь вдову и сирот.
– Пусть Колдун не сомневается: семью своего погибшего сына я не оставлю! И Дрого не оставит семью погибшего брата.
– Это хорошо… Нет, я не о том. Хорошо, что в эту ночь вы будете все вместе. – И Колдун, наклонившись к самому уху вождя, что-то зашептал.
Арго смотрел на Колдуна недоуменно и недоверчиво. Конечно, о нежити он тоже многое слышал. Но чтобы Йом?!
– Да, великий вождь! Это так. Придется в эту ночь быть сильными! Предупреди и Нагу, и своих и особенно следи за Ойми.
День простоял ясным, но солнце садилось в тучу. Подул ветер, постепенно усиливаясь к ночи. Удрученные общинники торопились покончить с едой, чтобы поскорее отойти ко сну, завернуться в шкуры, потеснее прижавшись друг к другу, а то и с головой укрыться, лишь бы не видеть и не слышать ничего.
Колдун не знал, как широко распространился слух о его разговоре с вождем, но видел: напуганы все! Конечно, Арго предупредил кого нужно, и понятен расширенный от ужаса взгляд Наги. Знали и Дрого, и Айя, и, должно быть Вуул и Донго… Кто-то еще, быть может. Но и все другие, даже те, кто наверняка ничего не слышал, подавлены. Не только внезапной и загадочной смертью одного из лучших… Сама надвигающаяся ночь давит.
Началось на закате – с птиц. Опять, как тогда, в незапамятные времена, серая мелюзга, слетевшаяся невесть откуда и заполнившая окрестности. И какое-то ритмичное, почти осмысленное чириканье…
Птицы смолкли разом, как только село солнце и надвинулась ночь, – словно их вожак отдал приказ. Тьма распространялась удивительно быстро, – быть может, еще и потому, что усиливающийся ветер нагнал облака, сквозь которые даже просыпающаяся Одноглазая не могла увидеть то, что происходит на их стоянке. И в порывах ветра вновь зазвучали голоса. Неприкаянные? Да, конечно, и они тоже. Но только ли они? Вслушиваясь в изменившиеся напевы – теперь в них явственно ощущалась злобная радость, – Колдун не был в этом уверен.
Смолкал людской говор (и говорили-то как будто робко, вполголоса), одни за другими, семья за семьей уходили общинники от костров к лежанкам, к теплым шкурам… Простившись с Колдуном, ушел и Арго. Айя увела Нагу и детей заранее, почти сразу, как только начало темнеть. У костров, кроме Колдуна, осталась только первая стража: Гор и Морт.
(Они долго решали с вождем, кто из охотников будет бодрствовать в эту ночь? И когда? Колдун не ведал, в какую стражу должно произойти то, что он предвидел. Думал, в первую или вторую, но кто знает? Нежить-то напала только в третью стражу!)
Гор и Морт с удивлением посматривали на старика, обычно уходящего к себе одним из первых, сразу после наведения Огненного круга, а сейчас почему-то оставшегося коротать ночь вместе с ними. Арго, вероятно, или не захотел ничего объяснять, или не успел. В нескольких словах Колдун изложил то, чего он опасается. И ждет. Гор молча кивнул. Морт поежился.
– Кто во вторую стражу? – спросил Гор. Услышав имена, сказал: – Подходяще! А в третью? За четвертую, наверное, бояться нечего. Рассвет.
– Вождь сам хотел, но я воспротивился. Там, под его кровом, – самое опасное. Решили: Вуул и Донго.
– Ну что ж. А сам могучий Колдун не боится устать? Вся ночь, да после такого дня!
– У меня есть снадобье.
Стража ушла в обход Круга. Колдун предупредил:
– В случае чего, не смотрите в глаза, не откликайтесь на зов. Что бы ни померещилось, не бегите через Круг. Меня зовите, тревогу поднимайте, но не нарушьте Защиту!
Он сидел так, чтобы видеть оба шалаша: и тот, что стал теперь обиталищем мертвого, и тот, где спят Арго, Айя и Нага с детьми… Дрого, кажется, устроился с Вуулом и Донго, – видимо, хочет выйти с ними на стражу. Переживает…
Вслушиваясь в ветер (теперь в нем явно слышались всплески злобного хохота), Колдун все свое внимание сосредоточил на обиталище мертвого, ожидая того, что непременно должно случиться…
