Клинки и крылья (СИ) - Пушкарева Юлия Евгеньевна (серии книг читать бесплатно TXT) 📗
— Что же ты медлишь, ученик? Входи.
Альен вошёл.
Фиенни стоял посреди комнаты, подтягивая струны серебряной лиры. Его дымчатые глаза смотрели по-прежнему, с мудростью и немножко насмешливой грустью. Тёмные волосы он стянул в хвост, переброшенный через плечо. Его высокие скулы, и профиль, и умные длинные пальцы Альен помнил, как собственное тело — всем своим существом, до последней чёрточки.
Фиенни положил лиру на круглый столик.
— Здравствуй, — сказал он и указал на одно из глубоких мягких кресел. Такие всегда ему нравились; ему нравилось всё, в чём можно тонуть. — Сядешь?
— Сейчас, — выдавил Альен, прочистив горло. — Ты…
— Как живой? — Фиенни с улыбкой угадал его мысли. — Не обольщайся — увы, это магия. И не надо говорить, что я бледновато выгляжу: ты тоже не цветёшь тюльпаном, знаешь ли…
— Я…
Альен хотел сказать что-нибудь высокое, важное, столько лет крутившееся на языке… Но вместо этого вдруг коротко выдохнул и рассмеялся. Смех получился на грани с истерическим завыванием, достойным племени Двуликих. Однако Фиенни ещё шире улыбнулся в ответ (именно так, как улыбался всегда), и через пару секунд они хохотали уже в унисон.
— Надолго бессмертные отпустили тебя? — спросил Фиенни, когда Альен, отдуваясь и растирая занывшие щёки, повалился всё-таки в кресло (оно само предусмотрительно подвинулось, толкнув его под колени). Альен пожал плечами.
— Та, что взяла себе имя Сен-Ти-Йи, говорила что-то о трёх днях. Но вообще-то я понятия не имею… В бездну это, учитель, — давнее слово скользнуло меж ними — полушуткой, полупризнанием, невесомым намёком, понятным только двоим. Альен уже и не помнил, когда прекратил называть его официально — Мастером. — Я же, как-никак, Повелитель Хаоса…
Фиенни сразу сделался серьёзным; мутно-серая тень легла на его прямой нос и впалые щёки. Альен будто нырнул в своё воспоминание или переселился в один из бесчисленных снов: там его друг выглядел точно так же реально и чётко, словно на портрете, и в то же время — абсолютно не как при жизни.
При жизни?… Нет, не сейчас. Только не сейчас.
Они — «на изнанке». По ту сторону зеркала. В Мире-за-стеклом. Другими словами — там, где им обоим самое место. Разве нужно в этом мире что-то ещё, раз есть такой неповторимый шанс сойти с ума?…
— Ты — это просто ты, и совсем не обязательно Повелитель чего бы то ни было… Не забудь о том, что ты в первую очередь Альен Тоури.
— Альен Тоури, ученик Мастера Фаэнто из Долины Отражений, — проговорил Альен, смакуя каждое слово, сохраняя на губах его аромат и сок. — Я не забуду. И никуда не уйду от тебя.
Внезапно Фиенни оказался рядом. Он подошёл так бесшумно и стремительно, что Альен, как в былые времена, не сумел уследить. У него перехватило дыхание. Он был раздавлен счастьем, которое так неописуемо внезапно рухнуло на него. Раздался тонкий дрожащий звук: серебряная лира сама по себе (а точнее — разумеется, под заклятием хозяина дома) заиграла знакомую им обоим кезоррианскую песню.
Фиенни протянул длиннопалую руку — и просто коснулся его плеча. Если бы он остался во плоти, это ощущалось бы точно так же; или, может быть, Альену лишь хотелось так думать… Какая, в конце концов, разница?
— Я и сам тебя не отпущу.
…— Ты не должен был уходить, — Альен отвёл глаза. Каждое слово давалось тяжелее предыдущего, он почти не мог говорить. А под взглядом Фиенни это и подавно становилось невыносимым. — Не должен был оставлять меня.
— Я знаю, — сказал Фиенни.
— А ты дал Хелт убить себя. Подпустил её к себе.
— Да.
— И усомнился. Там, тогда. На секунду, ведь так? Ты думал, что это я.
Фиенни качнул головой.
— Нет.
— Да.
— Нет, Альен, — голос Фиенни дрогнул на его имени. — Нет. Я ни мгновения не думал так.
— Но я видел, — Альен судорожно усмехнулся, услышав собственный жалкий хрип вместо возражения. — Хелт заказала у ювелира-мага диадему с куском того зеркала… Твоего последнего зеркала.
— Зеркала воспоминаний? — Фиенни нахмурился; тонкая морщинка пролегла меж бровей — точно такая, как раньше. — Она разбила его?
Его голос встревоженно взлетел вверх — он всегда переживал за свою работу.
— Нет. Забрала кусочек и носила его при себе в той диадеме, вместе с пробуждающим камнем, — Альен наконец решился поднять глаза. Фиенни смотрел на него сосредоточенно — как на задачку, которую не удаётся решить. В пальцах у него дымилась чашка, от которой пахло диким мёдом и чабрецом. Ситуация всё сильнее отдавала бредом. Альен вздохнул. — Я видел твою последнюю ночь… там, в Обетованном. И то, как она… как я…
— Это был не ты, — успокоившись, Фиенни поднёс чашку к губам и сделал глоток. Тонкие ноздри дрогнули, упиваясь травяным паром. — Раз ты видел всё, то и глаза её тоже видел. Они остались прежними… голубыми. Она не смогла изменить глаза, в заклятии была ошибка. А может, в схеме: у Хелт всегда было плохо с чертежами…
— А если бы не глаза? — с вызовом спросил Альен. Ему уже хотелось, чтобы Фиенни замялся, хотелось увидеть его колебания. За руку себя укусить, что ли?… Он был точно в горячке от болотной лихорадки — и очнуться не получалось.
Но Фиенни даже молчал недолго.
— Я бы всё равно не подумал, что это ты. Никогда.
Альен осторожно забрал у него чашку и поставил её на стол. Руки у него тряслись так, точно он недавно залпом осушил бутыль дурманящего снадобья… Хотя нет, даже в подобных случаях они, пожалуй, дрожали меньше.
Фиенни проводил чашку грустным взглядом, снова улыбнулся и осуждающе произнёс:
— Я всегда подозревал, что ты не любишь чабрец.
У Альена больно — ужасно больно, будто в приступе — сдавило что-то в груди. А потом (он не понял, как это случилось) Фиенни опять очутился рядом, почти вплотную, и прижался лбом к его лбу.
Они больше никак не соприкасались, но Альен всей кожей ощущал его присутствие — биение крови в жилах, и течение мыслей, и неповторимое, как рисунок на пальцах, сияние Дара в сознании. Лёгкое и чуть дразнящее — крылья бабочки — дыхание Фиенни прошлось по его грязноватой шее, по толстой нитке от ти'аргского амулета, соскользнувшего под рубашку… Альен вдруг почувствовал себя грубым и неотёсанным — варваром, куда хлеще альсунгцев и кочевников Шайальдэ.
Донельзя счастливым варваром.
— Я не предавал тебя, Фиенни… И не смирился. Все эти годы я пытался тебя вернуть.
— Я знаю.
Червячок страха, так долго глодавший Альена изнутри, был раздавлен этим тихим ответом. Фиенни не осуждал его за случайно открытый разрыв в Хаос. Он не разочаровался и, тем более, не был зол. Он понял.
Давление открытого лба Фиенни стало жёстче, и Альен с ошеломлением почувствовал, как он снимает со своего разума все блоки и заслоны. Снимает сознательно, один за другим; ведь это почти недопустимая откровенность для Отражения, знак близости, теснее которой не существует… Фиенни стоял перед ним цельный и абсолютно открытый, а все его тайны остались где-то ещё, в прошлой и несчастливой жизни.
— Прости меня, Альен. Я не должен был скрывать от тебя свои поиски и не должен был уходить. Я мог бы впустить тебя побродить по моему раскаянию, но, боюсь, у тебя хватит собственных терновых шипов…
— Да, — Альен даже не заметил, когда на его шёпот стал отвечать тоже шёпотом. И не сразу осознал, что у него на лице вот уже несколько минут красуется улыбка, достойная Соуша по уровню бессмысленности. — Точно, терновых шипов предостаточно.
С шутливой небрежностью Фиенни водрузил локоть ему на плечо — так опираются на удобную мебель. В любом другом случае Альен с возмущением сбросил бы чужую руку, а сейчас смог лишь беззвучно расхохотаться.
— Так что же? — Фиенни не опустился до подмигивания, но оно звучало в его тоне. — Всё-таки выпьем чаю?
— О да, — торжественно выдохнул Альен. — Столько чаю, сколько пожелаешь. И ещё… — он еле сдержал новый глупо-радостный смешок. Он должен сказать это, если Фиенни всё ещё нужна ясная голова. — Травы лучше подбери сам.
