Пророчество королевы Севера - Делаж Лара (серии книг читать бесплатно TXT) 📗
Муж и жена расстелили на полу кабаньи шкуры для гостей, а сами полезли на печь. Вскоре оттуда раздался храп их обоих... Ирвен ворочался, не сомкнув глаз, ночь напролет. Эрик уснул моментально, говорил что-то во сне непонятное... Темень за окном уже начала рассеиваться, когда сон одолел и моряка. И только он задремал, дверь тихо отворилась, и в избу вошел мертвый охотник. Он подошел к спящим гостям, долго и пристально всматривался в них...
— Эй, — тихо окликнул его с печи оборотень. — Сам им что надо передашь или мне скажешь?
Страж жестом вызвал его наружу, прикрыл за собой дверь. И когда человек-кабан вышел, шепнул:
— Мальчонке с утра чаек завари, — протянул в костяных пальцах зеленый стебель с лиловыми мелкими цветами. — А человеку скажи, пусть идет к Монатавану и остается служить женщине из ордена Ваара.
— А он меня послушает? — неуверенно спросил хозяин избушки.
— Послушает, — Страж качнул мертвой головой. — Повожу я их охотника вокруг, пусть мальчонка зубы попробует. А человек поймет, что мы смерть от него отвели. Он, путник этот, благородной крови. Сделает, что ты ему скажешь...
— Ну, хорошо, тогда я их будить пошел. Воняет мне человек, — оборотень почесал оголившийся живот.
— Буди, буди... А я его приведу к телу брата. Передай им, пусть к дубкам возвращаются, — мертвец прикоснулся к дырявой шляпе и растворился в тумане.
Глава тринадцатая
ШАМАН
Ворон кружил, то опускаясь, то поднимаясь, не издавая ни звука. Всадник внимательно следил за его полетом, прокладывая себе дорогу в малиннике, заполнившем все пространство между лиственницами. Темнорыжая мохнатая лошадка проваливалась истоптанными копытами в мшистом грунте. Путник, покружив немного среди огромных, выше его головы, камней, омываемых бесчисленными струящимися по склону холма горными ручьями, вышел на поляну, над которой кружила птица. Ворон ринулся вниз, опустился на траву, прокаркав три раза, повернул голову с фиолетовым глазом вбок и попрыгал в сторону белеющей среди камней березы, где прокричал еще раз, призывно и громко. Домир спешился и пошел вслед за птицей, пригибая рукой длинные упругие ветки малины.
Среди камней белел скелет в остатках грубой кожаной одежды. Через его грудную клетку, глазницы и рот проросли малиновые побеги, накрепко привязав кости к месту смерти. Ворон взлетел и опустился на ветку березы, внимательно разглядывая останки человека. Охотник тоже тщательно осмотрел костяной остов, обглоданный зверями до желтых костей начисто, омытый весенними водами. Поднял с земли изъеденный до дыр кожаный мешок и вытащил из него свиток, бересту с нацарапанными письменами, серебряные монеты и желтые камни. Ворон расправил крылья и перепрыгнул на мужское плечо, заглядывая в котомку, как человек. Домир раскрыл папирус и увидел потеки краски. Но написанное еще можно было разобрать...
Птица снова закричала, поднялась высоко над лесом и снова начала описывать круги. Охотник еще пристальнее осмотрел останки и место вокруг них и добыл еще несколько трофеев: остатки пояса, металлическую поясную бляху, шпоры, маленькую серебряную брошку со светло-зеленым камнем, нож и арбалет. Поспешно положив все в висевшую на поясе сумку, взобрался на лошадь и двинулся вслед за вороном. Тот будто показывал ему дорогу — взмывал высоко и возвращался, проверяя, видит ли его человек. Вскоре Домир вышел на берег бурной речки, вырывающейся из ущелья между двумя высокими скалами. Вода с шумом завихрялась вокруг больших округлых камней. На горном склоне неподалеку примостилась почти черная древняя избушка на сваях, хорошо скрытая от любопытных глаз ельником, поросшим на камнях.
Всаднику пришлось потратить немало времени на поиски места, где можно было бы пересечь неширокий, но быстрый поток. Лошадь вошла в воду почти до колен и с видимым усилием, пару раз поскользнувшись на каменистом дне, перенесла его через бурную воду. Выйдя на берег, шумно отряхнулась, издав короткое ржание.
В избушке произошло какое-то движение, и на пороге показалась низенькая круглая фигура, одетая в серо-коричневую потрепанную и непонятную одежду — не то халат, не то камзол. Ноги перемотаны широкими полосками грязно-бежевой кожи, на голове сплетенная из сухой травы шапочка...
Ворон опустился на плечо Домира, нахохлился и сидел не двигаясь, пока он не подъехал к избушке. Вышедший из нее человек оказался стариком с длинной редкой седой бородкой, завязанной узлом и закрученной в кольцо. Хозяин домика прищурил и без того совершенно узкие глаза, разглядывая подъезжающего странника.
— Здравствуй, мил человек, — с видимой неловкостью проговорил Домир и стал оглаживать мокрые от водяной пыли усы, как будто не знал, с чего начать разговор.
— Здравствуй, здравствуй... Откуда путь держишь? — на всадника смотрели острые черные глаза. Птица перелетела на вытянутую руку местного жителя, который тут же поднес ее поближе к лицу и стал пристально рассматривать. Старик коснулся плеча, и ворон, перебирая лапами, пересел к нему на кафтан. — Твой птах?
— Скорее, это я его... — путник остановился, будучи в замешательстве. — Выбрал он из людей меня и водит, будто показывает что-то. Вот к тебе привел...
Старик повернул голову к птице, сидящей на его плече, сказал задумчиво:
— Непростой он... Как давно с тобой?
— В начале лета появился возле нашего поселения. Стал ко мне подходить, все ближе и ближе... Теперь вот водить начал. К тебе дорогу показал...
Старик и охотник смотрели друг на друга.
— Ну что ж, проходи, раз он тебя привел, — хозяин избушки мотнул головой и повернулся к гостю спиной, нырнув в низкий дверной проем.
Домир спешился, развязал длинную веревку, притороченную к седлу, привязал коня к свае постройки и, взобравшись по березовой лестнице, вошел в дом.
Прямо у входа чернела сложенная из камней печка, вдоль одной стены протянулась деревянная, покрытая шкурами лежанка. Напротив двери стоял низенький широкий стол, примыкающий одной стороной к лавке. Под ним виднелись несколько плетеных ящиков, закрытых сделанными из коры крышками на кожаных петлях. Грубые, совершенно голые черные бревна на стыках замазаны глиной, сруб проконопачен мхом. С потолка свешивались сухие коренья и связанные в пучки стебли растений, пахло горькими травами и дымом. На столе и на печи теснятся горшки разных размеров и формы...
Хозяин дома жестом указал гостю на лежанку, а сам сел на один из сундуков. Ворон соскочил с его узкого плеча на стол. Через маленькое слюдяное окошко в избушку вливался скудный отсвет дня. Старик и путник сидели, смотря друг на друга, по-прежнему в молчании, пока птица не спрыгнула Домиру на колени и не потянула клювом кожаный мешочек на поясе у охотника. Мужчина, словно подчиняясь, вытряхнул содержимое — то, что нашел сегодня на человеческих останках и вокруг них.
— Умеешь читать-то? — он развернул грубыми пальцами пергамент, положил на плохо обструганные доски кору с письменами.
Ворон снова вернулся на стол, нахохлился и наклонил голову, разглядывая потеки краски. Хозяин поднес пергамент к окошку, снова прищурился, внимательно вчитываясь в текст, потом взял бересту, пальцем провел по вырезанным рунам.
— Где нашел?
— В лесу. Путника, видать, волки задрали... Обглодали звери начисто, как будто несколько лет назад погиб. Но по одежде и вещам видно, что не раньше, чем с конца зимы или даже с начала весны лежит...
— Это у вас-то жена Ландоса Корноуэла верховодит? — старик пристально посмотрел на Домира.
— У нас, у нас...
— А чего к ней-то не понес? Она ведь у вас грамотная.
— Слишком грамотная, — нахмурился молодой охотник, снова огладив усы. — И чересчур хитрая.
Его собеседник покачал головой:
— Ну, что тебе рассказать? Человек этот был лазутчиком Даневана, который между лордом да вашей Мирой связь держал. Слышали уже, небось, что предала она мужа своего?
— Нет, не слышали... Встречали мы людей из других селений, охотников, пастухов... Крутятся все вокруг да около, да боятся люди нам говорить. Понимаем, недоговаривают что-то все, но вот только от тебя сейчас и услышал правду.
