Пророчество королевы Севера - Делаж Лара (серии книг читать бесплатно TXT) 📗
— Как зовут тебя, парень?
— Домиром кличут. А ты кто?
— Шаман я. Имя свое не скажу. Кхах — так ко мне обращаются те, кто во мне нуждается. Что-то новость тебе новостью не показалась?
— Насчет Миры-то? Думали уже мы, мужчины, которые за ней в лес ушли, что нечисто у нее на душе. Скрывает что-то она... Расскажи, что знаешь.
— Написано на пергаменте по-валласки: лорд осведомляется у Миры, сполна ли добавляет посланное ей мужу и братьям его в пищу. А на бересте она пишет по-нашему, про лекарство спрашивает для сына своего. Слышал я уже зимой этой — проходил мимо охотник один, — добавляла ваша хозяйка яд в пищу правителям Севера. В обмен на порошок от болезни первенца своего...
Глаза Домира остекленели на миг, затем засверкали гневом.
— Как быть нам теперь?..
— Вы за ней пошли, вам теперь и решать, что с ней делать. Только негоже под властью ее ходить...
— Нет у нас грамотных в поселении, — нахмурился охотник. — Пойдешь со мной? Обличишь ведьму в глаза? Если правду говоришь, под угрозой земля наша. Нового правителя выбрать нужно... Надо решать людям, что делать, чтобы уйти от длинных рук Травалов, что дотянулись до Арута. Следует лазутчиков послать, узнать судьбу схваченных рыцарей. Никаких новостей из Валласа нет давно... Что делать-то нам?
Ворон, сидевший на краю стола и вращающий фиолетовым глазом, вдруг закаркал и расправил крылья.
— Вот он знает, что вам делать, — тихо низким голосом сказал шаман.
— Кто он? — зрачки Домира расширились.
— Человеческая душа в нем, — ответил Кхах. — К отмщению взывает.
— Уж не господин ли Ландос сам?
— Не могу тебе сейчас это сказать...
Птица принялась каркать не переставая, вытягивая голову и заглядывая шаману в лицо, переступая с лапы на лапу, распрямляя крылья...
— Видение у меня было, — говорил старик, обращаясь то ли к гостью, то ли к ворону. — Дорога зовет меня. Что ж, поедем... Не могу с пути своего свернуть. Подожди меня снаружи...
Пока Домир отвязывал и поил коня, Кхах переоделся. Надел грубые сапоги, сменил шапку на меховую, несмотря на лето. Собрал что-то тяжелое в котомку, закинул за плечо лук, взял длинный нож и бубен. Закрыл дверь избушки на щеколду и спустился на землю, озираясь кругом. Громко свистнул трижды. На свист вышел из леса волосатый буланый конек с длинной, спускающейся до колен гривой. Шаман достал из-за пазухи плетеную уздечку, взнуздал лошадь, вскочил на нее неожиданно ловким прыжком, обхватил ногами круглые бока.
— Показывай дорогу...
Мужчины медленно, будто нехотя, заходили в терем, выстраиваясь полукругом вокруг нее... Паска опустила взгляд, и забегали ее всегда такие честные и ясные глаза. И поняла Мира, что затевается недоброе. Первая мысль была — выскочить с черного хода да бежать в лес, спасать свою жизнь... Вторая — о Сваре. Что подумает сын о ней, и главное, что с ним будет тогда? Нет, лучше остаться и принять задуманное против нее с гордостью. Не покидал ее страх, что раскроют ее. С того самого первого дня, когда в замок Арута приехал усталый путник в плаще, застегнутом серебряной брошкой со светло-зеленым камнем...
Гость, недолго ожидая удобного момента для встречи с хозяйкой с глазу на глаз, загородил ей дорогу в вечернем коридоре замка и спросил без предисловий: «Хочешь первенца своего здоровым видеть?» И Мира долго не раздумывала, ибо страх потерять Свара уничтожил все другие мысли и опасения. Человек, присланный Даневаном, оказался еще и красивым, умелым мужчиной с ласковыми руками, который смог заставить ее забыть гордость жены правителя в последней поре женской жизни, уже осыпанной хлопьями надвигающейся старости. Разгладились тогда морщинки на лице хозяйки Арута — следы ночных бдений у постели сына и вечной усталости супруги старшего правителя Севера. Вспомнила она и юность, и жаркую зрелость, и давнюю тоску о сильных мужских руках... Как запоздавшее горячее лето, всполохнула быстрая страсть к гонцу. Забыла Мира все, только сына и любовника помнила. И это позднее чувство выжгло в ней коротким лесным пожаром уже успокоившуюся, почти потухшую любовь к мужу, заслонила от нее других троих детей, как будто обрезав все нити, привязывающие женщину к ее и трудной, и счастливой обыденной жизни...
Да, знала и чувствовала с первого дня, что раскроют ее. Но пошла на преступление, расслабившись под напором настойчивых мужских рук и витиеватых уговоров змееустого посланца, привеченного по законам гостеприимного Севера мужем ее. Совесть зашевелилась лишь после того, как пропал ее любовник, не вернулся в назначенный час. Не привез ни письма, ни лечебной травы. Только тогда, когда потеряла она связного, укоры страдающей души стали колоть ядовитым жалом. Да поздно уже было... Понимала, что разрушила она жизнь свою. Вопрос был только, как скоро ее разоблачат. И вот это случилось...
Мира провела ладонями по лицу, стирая страх, и гордо выпрямилась. Села к столу и замерла, взявшись пальцами за широкие гладкие доски. Смотрела, как входят в светлицу охотники, как за ними поднимаются по ступенькам старики. Лица людей были строги и торжественны. Никто не смотрел ей в глаза, и это последний раз порадовало — люди боялись ее гнева, ума, ее хитрости...
Понимала Мира, что свершающееся вокруг нее подготавливалось не один день. Наверное, пришли вначале слухи, потом их как-то проверили... Затем должен был появиться кто-то, кто взял на себя тяжесть вершителя ее судьбы и повел людей по пути правосудия. И она забегала глазами: кто?.. неужели Горий?
Сидела так, чтобы видеть через распахнутые настежь двери двор. Наблюдала, как растерянно поднимается за всеми по ступенькам Свар в белой рубахе, расшитой красной ниткой по вороту и на рукавах старинными оберегами. Наверное, только один сын здесь не знает, что происходит. Откуда-то из-за спин выдвинулся вперед низенький незнакомый человек. И по волосам, по закрученной седой редкой бородке, по мудро и остро смотрящим глазам и бубну за спиной поняла Мира, что привели одного из северных шаманов. Рядом с незнакомцем встал Го-рий. Насупив лохматые брови, спросил громко:
— Поняла ли ты, что раскрыта?
Женщина заставила себя окаменеть лицом и не опустить глаза перед людьми. Ни на мгновение не забывала, что видит ее старший сын, смотрит на нее.
— О чем молвишь ты?..
Две фигуры по обе стороны от шамана отделились от толпы и приближались к ней: Домир и Горий. Молодой охотник сжимал в руке что-то, завернутое в холщовую тряпицу. Подошли к столу, положили на него несколько предметов. И по пергаменту с расползшимися письменами и бересте, на которой узнала она нацарапанные своей рукой руны, Мира поняла, что врать и оправдываться бесполезно.
Уколола ей сердце вязь знакомой брошки, отозвавшись в памяти воспоминанием о жарком мужском теле. Но боли не возникло. Ее одолевал стыд перед старшим сыном. Она вдруг подумала, что жизнь ей стала неинтересна, и подивилась первой мысли — бежать. Зачем бежать? Что спасать?.. Тем более что на севере женщине одной далеко не уйти...
Сидела и смотрела, вдруг потеряв слух, как долго говорит что-то, насупившись, Горий... Домир сделал шаг вперед и начал свой рассказ, обращаясь ко всем присутствующим... Незнакомый шаман едва открыл рот, бросил в ее сторону несколько слов. Видела насупленные, суровые глаза людей и потерянные сына, из которых потоком лилась боль. Когда Свар бросился к ней, опустившись на одно колено и взяв ее за руку, вернулся к ней слух.
— Мама, мама, скажи, что это неправда!
Улыбнулась, выплеснув на него из глаз всю свою неизбывную нежность. Провела ладонью по шелковым волосам:
— Правда, сынок. Спасала я тебя. И не жалею о содеянном... Жалею только, что условие не так поставила. Надо было не лекарство волшебное для тебя, а состав просить, чтоб самой травы суметь собрать...
— Мама, мама... Родная матушка моя, что же ты натворила, — поник головой юноша.
Она была снова глуха к тому, что говорили люди, позволив себе последнюю материнскую ласку — провести по волосам сына тонкой ладонью, перебрав нежные пряди. Услышала лишь последнюю фразу: «До новостей из Валласа о судьбе рыцарей сидеть тебе плененной. Если живы правители Севера, они сами скажут тебе наказание. Если встретили смерть свою, на сходке люди решат, что делать с тобой».
