Пчелиный волк - Веркин Эдуард (читаемые книги читать TXT) 📗

Интересно, откуда я знаю про Рея?

Время тут на самом деле течет не так…

Может, у меня была бабушка? И собака? Может, у меня была собака!

Скоро уже. Узнаю. Узнаю, я очень постраюсь.

Пуэбло показалось на четвертый день. Вынырнуло из кустарника, из карликовых березок. Несколько десятков невысоких домиков, построенных из чего попало. Лачуги, в общем-то. Даже вала не было. Плетень. Единственным защитным сооружением был плетень.

– Худо живут, – сразу оценил Кипчак.

– Почему? – спросил я.

Кипчак втянул воздух.

– Свиньями не пахнет, курицами не пахнет, гусями не пахнет, – объяснил Кипчак. – Худо живут.

Коровин поглядел на Ляжку.

– На все рук не хватало, – сказал Ляжка. – Но я работал… И не надо на меня так смотреть, я между прочим для гномов даже азбуку выпустил. Кипчак, скажи.

– Хорошая азбука, – сказал Кипчак.

– Благодетель… – проскрипел Коровин.

– И не грабил их никогда, между прочим! – с вызовом сказал Ляжка. – Все только на обмен! Не то что…

Коровин не ответил, отвернулся. Волновался он что-то, видно было – по морде мотаются красные пятна. Наша компания приблизились к поселению, и навстречу вышел старый гном серого цвета.

– Серый, – тихо сказал Кипчак. – Серые мутные.

В руках у серого был белый флаг.

– Он что, сдается? – спросил Коровин.

– Города падают к нашим ногам без боя, – сказал я. – Население выносит бравым воинам ключи в виде тульских пряников.

– Белый – знак болезни, – прошептал Ляжка.

Я пригляделся. Белый флаг был рубашкой. Детской, вернее, небольшой по размеру рубашкой, которую привязали за рукава к палке.

– Стойте, челы, – сказал старый гном. – У нас смехотун.

Я решил быть вежливым и сказал.

– Респект вам, дедушка, – сказал я. – Нам надо поговорить с одной корягой, то есть с девушкой юных лет. У вас есть такая?

Гном меня, кажется, не понял.

– Нам нужна Лара, – нагло влез Ляжка. – Я знаю, она у вас. Нам надо с ней поговорить.

– У нас смехотун, – повторил гном. – Смотрите сами…

Ляжка посмотрел на нас с сомнением.

– Мы идем, – решил я за всех. – Давно не смеялся.

– А я еще давней, – серьезно добавил Коровин. – Так давно, что я даже не помню.

Гном с белым флагом развернулся к своей помойке.

– Десять лет назад на острове Ява нашли окаменелости человека по размерам в два раза меньше современного человека.

– И что? – спросил я.

– Это были хоббиты, – ответил Коровин и пошагал за гномом.

И Ляжка пошагал.

Кипчак подождал меня.

– Серые – мутные, – напомнил я и увидел, как из рукава курточки вылезла праща.

Какой-либо планировки в пуэбло не было. Строения располагались кое-как-придется, серый гном вилял между ними, отыскивая главную дорогу.

Гномов видно не было, их присутствие угадывалось по смешкам, раздающимся из хижин. Эти смешки несколько раздражали, мне все время хотелось оглянуться и проследить, не надо мной ли смеются. И мне было совсем не весело.

Возле одной из хибар гном остановился и молча кивнул. Мы откинули какую-то тряпку. Внутри было светло. Крыша дырявая потому что. И сквозь нее свет.

Несколько коек из жердей, в койках гномы. Серьезные такие, смотрят в небо сквозь потолок. На стульчике перед ними девчонка. Сидит, рассказывает. Нас вроде бы не заметила, ну, или не захотела.

– … и тогда понял он, что есть среди них чудовище, которое спряталось в человеке, и никак это чудовище не обнаружить. И решил он испытать его с помощью одного способа. Каждый должен был дать какое-то количество крови в особую банку…

– Страшные истории, – пояснил Кипчак. – Чтобы не смеялись.

– Прямо Святая Филомена [32], – пробормотал Ляжка. – Сейчас прослезюсь… прослежусь.

– Здравствуй, Лара, – сказал Коровин. – Рад тебя видеть…

Он хотел сказать что-то еще, но то ли не осмелился, то ли еще что-то. Так или иначе, Коровин промолчал.

Она обернулась, я узнал ее.

Это ее карточку показывал мне Седой. Его дочь. Как трогательно. Как тесен мир. Таракан с тараканом да не сойдутся на одной столешнице.

А она изменилась. На фотку не похожа. Похудела. Скулы торчат. Волосы совсем короткие. Глаза воспаленные. Но все равно.

Лара была красива.

По всем объективным показателям. И еще… У меня создалось странное впечатление. Что будто бы она здорово похожа на…

Но такого не могло быть. Не могло.

– Здравствуй, – повторил Коровин. – Ты что, Лариска, меня не узнаешь?

– Узнаю, – как-то пусто ответила эта Лара. – Вполне…

– Я Коровин. Помнишь, тогда я вызвал дождь из лягушек, и мы прятались под…

Коровин замолчал.

– Тогда еще, до всей этой сырости…

– Я помню, – сказала Лара. – Я все помню, хотя прошло уже… много времени. Слишком много, пожалуй… Так ты, значит, Коровин. Его…

Лара указала пальцем на Ляжку:

– Его зовут Пендрагон. А раньше его звали Ляжка. А еще раньше… А это кто?

Лара повернулась в мою сторону и долго смотрела. Потом сказала:

– Все гораздо хуже, чем мне представлялось.

К чему это она?

– Вот и я о чем, – кивнул Коровин. – А это мой друг, кстати, познакомься. Он тоже эльф, правда, еще начинающий. Ты не можешь его знать.

– Не могу так не могу… – равнодушно сказала Лара. – Что вам от меня нужно, эльфы?

Прием был прохладный. Не могу сказать, что недружественный, но прохладный.

– Мы хотим с тобой поговорить, – сказал я. – У нас важный вопрос…

– Я занята. – Лара снова отвернулась.

– Это безотлагательное дело, – продолжил я.

– Вечером поговорим. Сейчас не могу. Снова начнут смеяться.

Коровин кивнул мне. Нечего, мол, связываться раньше времени.

Что ж, до вечера мы могли вполне и подождать.

Снаружи поджидал серый гном. Он провел нас на противоположный конец пуэбло, где имелась небольшая площадка с навесом, очагом и котлом.

– Караван-сарай прямо, – поморщился Ляжка.

– Не знаю, как караван, а сарай точно, – добавил Коровин. – Впрочем, дареному бегемоту в уши не смотрят. Надо располагаться.

– Хотелось бы кое-что прояснить, – сказал Ляжка.

– Что именно? – спросил я.

– Я обещание выполнил, проводил куда надо. Хочу уйти.

– Иди, – разрешил я. – Хоть сейчас.

– Ну куда ты пойдешь? – вмешался Коровин. – Один? По тундре? Подожди немного, Владик. Ладно?

И ласково улыбнулся.

– Ну, конечно, – неожиданно согласился Владик.

Мы стали устраиваться. Ляжка развел огонь и принялся разводить в котле остатки толокна, Коровин расчесывал Доминикуса, Кипчак пребывал в столярном состоянии. Одеревенел то есть. Я щелкнул его по носу.

– Очнись, сын Робера. Пора бы тебе уж и привыкнуть.

– Это… – сказал Кипчак. – Это… Она же…

– Не удивляйся, мой юный друг, – перебил его Коровин. – Не стоит ничему в мире удивляться. Но если тебе нужен конкретный ответ, то могу его дать. Это та, о ком ты думаешь.

Кипчак, раздавленный очередным приобщением к истории, закрыл глаза.

Время до вечера прошло быстро. Время всегда быстро проходит, когда спишь.

Вечер был как вечер, созвездия только яркие, будто небо висит низко, в километре над землей.

– Ты знаешь, Кипчак, существует мнение, что мир покоится на трех китах, – сказал я.

– На летучих? – спросил Кипчак.

– На подводных. Киты – это гигантские рыбы.

– На рыбах мир не может находиться, у них спины скользкие, – ответил Кипчак.

– Нашего Кипчака надо на кафедру философии определить, – усмехнулся Коровин. – Кстати, если судить по небесным сферам, пора бы нашей подруге показаться.

И только Коровин это сказал, как появилась Лара.

– Что вам надо? – спросила она. – Зачем вы пришли? Вербовать сторонников?

– Не нужны нам никакие сторонники, – сказал я. – Мы сами себе сторонники. Нам нужна твоя помощь.

– Что?

– Надо найти одного человека. – Я не стал разводить сантиментов. – Ты его знаешь…