Легенда о Чудограде Книга вторая. Наследие Радомира. Часть первая. Храм магии (СИ) - Шихматова Елена
— Она жива! — воскликнула Амалия. — Вы что не проверяли?!
Все, Зарян, Устинов, Модест, Румина и двое стражников, которые с утра сопровождали Амалию, стояли и недоуменно смотрели на нее, словно не слыша и не понимая ее слов.
— Модест, что ты стоишь! — прикрикнула на него Амалия. — Помоги мне!
Юноша встрепенулся и подбежал к скамье. Он тоже коснулся Гедовин, коснулся и испугался, она была холодной, мертвой. Амалии только показалось. Подняв голову, он посмотрел в ее глаза, не в силах удержать слезы. Но Амалия с укором сердито посмотрела на него.
— Потрогай артерию, она дышит, только пуль очень редкий.
Модест осторожно положил палец на тот участок шеи Гедовин, которого только что касалась Амалия, но он ничего не услышал. Покачав головой, юноша опустил голову, шепотом произнеся.
— Мне тоже хочется, чтобы она была жива…
— Да пойми же ты! У мертвых тело костенеет, оно становится холодным и неподвижным, а у нее рука прекрасно гнется, к тому же приложи палец еще раз и получше!
Вздрогнув от ее гневного голоса, Модест покорно вновь приложил палец к сонной артерии девушки и вдруг почувствовал слабую вибрацию. Он схватил Гедовин за руку, которая сразу обмякла в его руках.
— Она жива!
— И я про тоже! Давай, нужно отнести ее отсюда. Румина! Вызовите лекарей — волшебников, и как можно быстрее! Пусть придут в ту комнату, где мы остановились. Ну что вы стоите, делайте, что вам говорят.
— Но ведь они проверяли и сказали, что….
— Мне все равно, что они там сказали! Гедовин жива и ей нужна помощь. Не стойте же и не тяните время! — прикрикнула на нее Амалия, заставив ее встрепенуться и бегом ринуться исполнять поручение.
Меж тем к Гедовин подошел Устинов и, предложив свою помощь, помог Модесту поднять на руки девушку, только Зарян стоял у косяка и с ужасом смотрел на происходящее. Если даже с волшебницей могло такое произойти, стоило ее одну оставить во дворце, то что же ждет его самого? Когда мимо него пронесли безвольное тело девушки, Зарян рванулся с места и, подскочив к Амалии, набросился на нее с обвинениями.
— Вы! Зачем вы привезли меня сюда, чтобы меня также, как ее, попытались прикончить? Если вы знаете о некоем заговоре против меня, то зачем вы меня сюда тащили, сюда, где мои враги меня поджидают?! Или вы хотите поймать их на живца? Чтобы я служил приманкой в вашей игре? Только для вас это, может быть, и игра, а для меня это вопрос жизни и смерти. Как хотите, а я уезжаю отсюда!
— Не стоит этого делать, мой дорогой Зарян, — произнес из-за спины царя твердый мужской голос.
Сразу узнав его, Амалия обошла стоящего перед ней Заряна и подошла к царю Изяславу, стоящему в дверях. Он обнял ее, по-дружески похлопав по плечу.
— Рад, что с тобой все в порядке. Надеюсь, Гедовин скоро поправится. Я распорядился, чтобы Миранда осмотрела ее.
— Спасибо, спасибо вам!
— Пока рано благодарить, пока просто скрестим пальцы и будем надеяться, что Миранда сможет помочь нашей Гедовин. Я собрался в дорогу сразу, как мне вручили твое письмо, а перед тем, как я вылетел, мне сообщили о том, что произошло во Всевладограде. Это тоже надо обсудить на международном совете.
— О каком совете идет речь? — не понял Зарян.
— А что случилось во Всевладограде? — словно не обратив на него внимания, спросила Амалия у царя Изяслава.
— Гая Броснова убили, это сделал один из учеников, Кабар. Он растворился в воздухе…
— Кабар! — воскликнула Амалия.
— Ты знаешь его?
Лицо Амалии помрачнело, брови сошлись на переносице, она хмурым голосом ответила.
— Да.
Увидев царя Изяслава, Амалия почувствовала себя намного лучше, его присутствие придало ей уверенности, поэтому она твердо была намерена разобраться с этим Палениным, за которым сразу же послала двоих стражников из дворца и двоих волшебников, прибывших с царем Изяславом, также она отправила стражников за Кроминым, а еще собиралась допросить свою мать. Однако молодой царь Зарян решил не забывать о том, что такое капризы, и теперь, прямо в коридоре, не взирая на всех слуг и служащих, которые проходили мимо него, не переставал возмущаться тому, что Амалия подвергла его огромной опасности, вернув во дворец. В душе она уже мечтала о том, чтобы поколотить его, связать и оставить на ночь в этом же коридоре, не поставив ни одного стражника в охрану. Пускай сидит тут и трясется за свою жалкую душёнку! К счастью, рядом нее был царь Изяслав, который спокойным и вкрадчивым голосом попросил Ингвара успокоиться и не думать об угрозах, и, если он того желает, то Изяслав может выделить ему в охрану своих самых проверенных людей, волшебников, умелых воинов и надежных и преданных слуг. Постепенно Зарян утих, но, тут же вспомнив, что во дворце против него готовился заговор, потребовал отвести его к Аглае Тарутиной.
— Я заставлю ее все рассказать! Она мне за все ответит!
Зарян уже собрался идти к ней, но тут же остановился — он ведь не знал, где ее держат, а ему до сих пор так ничего и не сказали, хотя могли бы и сразу сообщить царю о местоположении предательницы, едва он упомянул о ней. Демонстративно подняв голову и выставив вперед подбородок, он срывающимся от возмущения голосом сказал четверым служащим из аппарата государственного управления, которые прибежали сюда, чтобы лично все посмотреть и узнать, что происходит.
— Я хочу знать, где Аглая Тарутина.
Но вопреки его ожиданиям, что эти люди извинятся и сразу отведут его к ней, все четверо переглянулись меж собой и виновато опустили глаза, одна из секретарей довольно-таки спокойным голосом, без тени сожаления, ответила.
— Простите, ваше величество, но мы не знаем, где она. Мы же на службе.
— Да, и поэтому бегаете на любой новый звук! — съязвил Ингвар.
— Но, — уверенным голосом произнесла Амалия, — мы можем все выяснить. Только прошу вас, ваше величество, не забывайте: от госпожи Тарутиной нам нужны сведения, а не предоставление ей возможности посмеяться над вашим неумением держать себя в руках. Я ни в коем случае не хочу обидеть вас, — сразу заверила она его, видя, что как надулись его щеки, а губы, гневно сжатые, вот-вот готовы были выпустить поток поспешных слов, — я только хочу помочь. Пожалуйста, будьте спокойным и не давайте ей повода в чем-либо уличить вас, в том числе в неумении достойно вести себя, помните, она ведь помогала людям, которые пытались сместить вас с трона, значит, она считала это правильным. Да, конечно, наверняка ей что-то посулили взамен ее помощи, но уверяю вас — моя мать не из тех, кто за самородок золота продаст родину, а в Тусктэмии она родилась и выросла, поэтому с вашей кандидатурой она была именно не согласна; так докажите ей, что на самом деле она ошибалась, что вы более чем достойны того положения, которое занимаете.
Не смотря на в целом лестные слова, Зарян все равно обиделся и крайне недовольным голосом произнес.
— Я никому ничего не должен доказывать, госпожа Розина, и знаете, почему? Потому что я царь, царь этой страны, а вы здесь моя гостья, и прошу вас не забывать об этом.
И, развернувшись, он отправился вглубь по коридору, спрашивая у всех людей, что попадались ему на пути, не знают ли они, где держат Аглаю Тарутину. Глядя ему вслед, царь Изяслав едва заметно покачал головой и, положив руку на плечо Амалии, ободряюще сказал.
— Не переживай, просто он еще заносчивый, самовлюбленный и трусливый мальчишка. Впрочем, по последнему пункту он вряд ли когда-то исправится, да и от предпоследнего тоже, но, как бы там ни было — он законный правитель этой страны, и мы вынуждены считаться с ним.
— Да уж, вынуждены! — проворчала Амалия, но тут же сменила тон и, трезво рассуждая, предложила далее. — Я думаю, нам нужно пойти в кабинет Гравина, начальника охраны дворца, у него наверняка был заместитель, который должен знать, где держат мою мать.
— Амалия, — осторожно сказал царь Изяслав, — если не хочешь, не говори с ней, я поговорю сам.
— О, я была бы вам очень благодарна, а я тогда пойду в кабинет Заряна, я просила, чтобы мне привели туда стражников, которые пришли сменить тех, что охраняли пойманного Гедовин призрака.
