Легенда о Чудограде Книга вторая. Наследие Радомира. Часть первая. Храм магии (СИ) - Шихматова Елена
— Ну, что в путь?
— Да, пора, — ответила Анна.
Не сразу осознав смысл слов Румины, Амалия непонимающе посмотрела на секретаря. Модест, который подошел к Амалии, чтобы помочь ей слезть с коня, замер на месте. Гедовин умерла. Но это невозможно! Немыслимо! Как, почему это произошло?
— Где и кто ее нашел?
— Господин Паленин, только он не то, чтобы нашел ее, он был там, в общем сейчас он сейчас уехал к себе домой, сказал, что ему тяжело и ему нужно прийти в себя, но если вы захотите лично из его уст все услышать, то он готов ответить на все ваши вопросы.
— Да уж ответит! — зло сказала Амалия. — Где Гедовин? Ответите меня к ней! Модест, — окликнула она молодого человека, чтобы вывести его из оцепенения, — помоги мне!
— Да, да, конечно, — запальчиво ответил юноша и, подав ей руку, помог слезть с коня.
Как только Амалия встала на землю, Румина повела всех за собой, внутрь дворца, по пути рассказывая, что произошло.
— Госпожа Гедовин поймала призрака; его, то есть ее, остались охранять стражники, а сама Гедовин пошла к господину Гравину, потом они вдвоем пошли в кабинет господина Панина, но там произошло нечто ужасное! Гедовин обвинила господина Панина, это наш руководитель комитета по делам магии, якобы он один из тех, кто устроил заговор против царя, когда господин Панин возразил ей, она заявила, что он лжет. Господин Гравин также обвинил в причастности к происходящему господина Паленина, он волшебник и служит в комитете по делам магии, что тот тоже причастен к заговору, он крайне обиделся на это обвинение и потому не очень вежливо говорил и с ним, и с Гедовин. Потом Гедовин проверила всех, кто был на совещании, убедившись, что остальные ни в чем не виноваты, она и господин Гравин отпустили всех, в кабинете оставались только господа Гравин, Панин и Паленин, и сама Гедовин. Господин Паленин был поражен тем, что его начальник предал их, а когда тот осознал, что его разоблачили, признался, что Демид Гравин действовал с ним заодно, естественно, тот возразил, но Гедовин ответила, что он лжет. И тут господин Гравин вскочил и набросился на Гедовин — желая защитить ее, господин Паленин хотел откинуть его в сторону, но не рассчитал и случайно убил его. Господин Панин испугался и хотел выброситься в окно, но Гедовин, она ударила в него огненной стрелой, она хотела припугнуть его, но тот как раз в этот момент дернулся в сторону, обернулся и, в общем, стрела попала ему точно в сердце.
— И что же никто не слышал, что там происходит? — прервала ее рассказ Амалия. — Или в кабинете этого Панина нет никакой приемной?
— Есть, там были два его секретаря, и еще пятеро стражников, которых взяли с собой господин Гравин и Гедовин, но они говорят, что слышали только голоса, никто не отдавал им приказа зайти внутрь, а потом и вовсе стало тихо.
— Странно это, очень странно. Что было дальше?
— Так вот потом Гедовин решила задержать господина Паленина, он попросил ее сначала задать ему вопросы и проверить, правду ли он говорит, но она не согласилась и решила сначала обезвредить его, он, он сказал, что вынужден был обороняться, и что он не хотел причинять вреда девушке. Он очень сожалеет, что все так вышло, и поэтому ему очень тяжело. Многие боятся, что он вообще может руки на себя наложить после такого.
— Что-то я сильно в этом сомневаюсь, — процедила сквозь зубы Амалия, она не верила ни единому слову из этой нестройной отмазки, которую поведал всем этот Паленин. — Где призрак, которого поймала Гедовин?
— Так это же призрак, — осторожно напомнила секретарь, — она исчезла.
— Но Гедовин как-то же поймала ее, значит, смогла удержать?
— Я не знаю, как это ей удалось, госпожа, но только призрак исчез.
— А что стражники, которые охраняли призрака?
— Она, она убила их, — прошептала женщина, — убила, всех четверых. Я всех эти ребят хорошо знала, мне так жалко их, у них ведь у всех семьи!
— Как именно они были убиты?
Румина обернулась и недоумевающе посмотрела на Амалию, та терпеливо пояснила.
— Задушены, отравлены, зарезаны? Как именно их убили?
— Я не знаю, их обнаружили сменные стражники, можете спросить у них, они сейчас все должны быть во дворце.
— Спрошу обязательно, Румина, как только приведете нас к Гедовин, я хотела бы, чтобы вы нашли этих стражников и привели в кабинет царя.
Кабинет царя! Зарян почувствовал, как огненным кнутом прошлись по его самолюбию. Да что это Амалия Розина себе позволяет! Ладно еще она командовала во дворце прошлой ночью, в его отсутствии, и как бы там ни было, но Зарян понимал: она все сделала правильно и в глубине души был благодарен ей за это, но сейчас, сейчас она словно не замечала его, слуги словно не замечали его. Это было просто невыносимо! Если бы не страх остаться одному, он бы ни за что не шел сейчас следом за ней, понимая и осознавая свою зависимость, Зарян разозлился еще больше, на себя, на Амалию, на всех своих придворных, которые замутили эту кашу, на людей, которые собрались вчера на дворцовой площади и требовали восстановления в правах религии Алина. Как будто он него это зависело! Как будто он возвращал магию, как будто это он говорил от лица Алина Карона!
— И еще, перед тем, — говорила меж тем Румина, — как все произошло, господин Гравин распорядился арестовать госпожу Тарутину, она все еще под стражей, господа министры решили, что лучше дождаться вашего возвращения, чтобы вы сами решили, как с ней поступить.
— Кх, кх, — откашлялся шедший позади Зарян, не выдержав, он решил напомнить ей о том, что он вернулся, и было бы куда разумней и логичней спрашивать его мнения, а не мнения госпожи Розиной, которая здесь вообще-то не имеет права никем и ничем распоряжаться, разве что выделенными в ее распоряжение слугами, но не более.
Но никто не отреагировал на его легкий кашель, что еще больше разозлило молодого царя. Зарян не учитывал того, что его авторитет давно пошатнулся, в первую очередь для служителей дворца, они видели и слышали, как царь говорил о несуществующих нападающих, они знали, что он сбежал вчера из дворца тогда, когда все в нем особенно нуждались. Это Амалия не дала вчера пасть дворцу, это благодаря ее усилиям люди с площади разошлись, это она узнала, где искать царя, и она ездила за ним сама лично. К тому же Амалия до недавнего времени являлась опекуном Гедовин, кому же еще, как не ей, быть заинтересованной в расследовании причин гибели девушки.
Девушку перенесли в маленькую комнату на первом этаже, уложили на длинную широкую скамью, сложив на груди руки. Увидев ее, Амалия невольно отступила шаг назад. Все происходящее казалось ей каким-то кошмаром, чем-то страшным, но не реальным. Как же так случилось? Как такое вообще могло произойти? Она оставляла здесь Гедовин одну, потому что знала: девушка прекрасно может постоять за себя, и это она в случае чего могла защитить Амалию, но не наоборот. Чувствуя, как земля уходит из-под ног, Амалия покачнулась и невольно схватилась за угол стоящего у стены шкафа. Гедовин! Она ведь обещала ей семь лет назад, что будет заботиться о ней, все эти семь лет Гедовин жила с ними под одной крышей, став для Амалии младшей сестрой, по-настоящему родным человеком. Сейчас Амалия чувствовала, что какая-то часть нее растворяется, уходит в небытие, оставляя на этом месте лишь невосполнимую пустоту, глубокое уныние и немой укор — это она виновата, это ее не было рядом, это она не взяла ее с собой и оставила здесь одну. Сжав волю в кулак, Амалия заставила себя убрать руку и начать идти. Модест, шедший следом, так и застыл на месте, не в силах сказать что-либо или сделать. Для него Гедовин тоже была не просто другом, она была его названной сестрой, он любил ее и готов был на все, чтобы защитить, но жестокая судьба даже не дала ему такого шанса.
Подойдя к Гедовин, Амалия осторожно коснулась руки девушки — та была совсем холодной. В своей жизни Амалия лишь дважды была на похоронах, испытав при этом ужасные чувства, которые усиливала сама тянущая и мрачная атмосфера, царящая на похоронах. И один раз, когда хоронили ее бабушку, Амалия вот также, как сейчас, дотронулась до ее руки — та была ледяной, закостеневшей, но рука Гедовин была просто прохладной и гибкой. В естественном порыве, Амалия коснулась сонной артерии на шее девушки и ахнула.
