Фаворит богини (СИ) - Распопов Вячеслав Валерьевич (читать книги онлайн без txt) 📗
— Сначала рассказ про небеса, иначе ничего тебе не обломится. — при этом ее лоб коснулся моего, а рыжая грива ее волос мягкой свежей волной легла на мои плечи и лицо. Затем последовал смачный поцелуй в губы, и сладкая обольстительница буквально ввинтилась в мою подмышку, положила голову на мое плечо, и опутала мое тело своими конечностями, после чего немного поворочалась, устроилась поудобнее, и разрешила. — Давай, рассказывай.
— Как я уже говорил, в небесах над облаками очень холодно. Будь так холодно на земле, обычный бы плевок превратился бы в льдинку, пока летит вниз. А сами облака это снег… Ты же помнишь снег? — утвердительный кивок. — Только очень мелкий — гораздо мельче муки.
— А как же ты там не замерз?
— Хм. Все очень просто! Я путешествовал по небесам внутри огромной железной птицы, настолько огромной, что на каждом ее крыле свободно бы уместилась «Аврора». Я восседал на очень удобном диване, «- А ведь точно! Надо обязательно начертить и заказать удобное мягкое кресло» а прекрасные гурии подносили мне божественный нектар с золотистыми пузырьками, который называется лимонад, и угощали различными изысканными яствами. Например бифштекс, наполовину состоящий из чистейшего czerstvogo хлеба, с makaronami, и sloyka с растворимым coffee. - вроде недавно ели, но я отчетливо почувствовал, как принцесса несколько раз сглотнула набежавшую слюну — видимо, представляя на вкус неземные яства. — А бока у птицы были прозрачными, и я мог любоваться красотами облаков и земли сверху….
Мастерство рассказчика принцесса оценила, и отблагодарила по царски — точнее, по французски. Исполнение было настолько виртуозным, что я толком его и не запомнил, потому что уплыл первый раз еще во время прелюдии….
Утречком, сразу после завтрака, нам были представлены наши будущие коллеги, все четверо. Поначалу, не понимая сути вопроса, капитаны и купцы выглядели растерянными. Но после того, как я пояснил, что я начинающий купец, а мои капитаны не бывали в Константинополе и дядюшка моей невесты предложил их в качестве наставников на один рейс, сразу повеселели. То есть их, как они поняли, назначают не ответственными за груз и суда, а как бы почетными советниками, ни за что не отвечающими, но имеющими долю с прибыли. Пока я беседовал с новыми членами команды, Инга с Фарахом посетили местный рынок с целью приобретения десятка бурдюков под «коктейль Молотова» и фляги с широким горлышком для защиты от воды кресала и трута с ветошью. Использовать транспорт Аркадия до «Авроры» мы отказались, так как заранее договорились с купцом-жучилой Неоклом, купившим все наше вино. На пристань пришли вовремя. С лохани Неокла уже заканчивали выгрузку второй на сегодня партии товара с «Авроры». Прибыв на судно, устроил наставникам краткую экскурсию, в процессе которой, как только добрались до носового кубрика, усыпил их там крепким сном. Говорят, меньше знаешь — крепче спишь, а тут вышло все наоборот. Далее занялся вместе с Дедом подготовкой операции. Не обошлось без сюрпризов. Вытряхнутые из мешка бурдюки оказались снежно-белыми, даже, при том скудном освещении, что дает узкий серп луны, такие хорошо будут заметны на воде с сотни метров. Пока пенял по этому поводу фройляйн, решение проблемы нашла Марго, предложив обшить бурдюки чехлами из темной материи. Инициатива должна быть наказуема, поэтому отдал приказ инициатору немедленно устранить проблему, даже если для этого придется пускать на чехлы собственные шмотки. Ближе к вечеру все проблемы удалось решить, все разговоры удалось проговорить, все было проверено и перепроверено. Осталась самая трудная часть операции — пассивное ожидание.
Когда полностью стемнело, от борта «Авроры» бесшумно отделился наш диверсионный болид. В лунную ночь, подобную этой, разглядеть его можно было не далее чем с тридцати метров, и то при условии, если ты точно смотришь именно на него, ну или его выдаст ударившая в борт волна. Сейчас еще дул не сильный, но порывистый дневной бриз, и разогнанные им мелкие волны били нам в корму. До бухты добрались менее чем за полчаса, ориентируясь на свет от пожара. На одной из кýзен, принадлежавшей Аркадию, чисто «случайно» загорелась кровля, которую тут же потушили — но этого было достаточно, чтобы выбрать четкий ориентир и проложить курс, свободный от десятков плавсредств, стоящих на рейде. До бухты, где скопилось множество «бегунов» (дромон по гречески) мы не дошли метров сто, встав на промежуточную якорную стоянку для дополнительного наблюдения за противником. Часовое наблюдение выявило утихающую активность экипажей, которая после второго часа наблюдения прекратилась вовсе. Все, пора. Подошли еще метров на пятьдесят, и я покидаю борт. На мне облегающий черный шерстяной комбинезон, позволяющий оставаться незамеченным и сохранять хоть как-то температуру тела в прохладной воде. Вообще-то вода где-то под двадцать градусов, но все равно, с учетом температуры воздуха не более десяти, как-то прохладно. В комбез вшито несколько небольших пробковых вставок, позволяющих держать голову над водой даже в пассиве, и не мешающих, если надо плыть под водой. Моя первоочередная цель — семь ордеров, запирающих вход в гавань. Решаю обрабатывать корабли через один. Наверняка уже полностью боеспособны и укомплектованы греческим огнем. Подгребаю осторожно — за мной тянется хвост из десятка бурдюков, наполненных «коктейлем». Приближаюсь вплотную к первому борту, слушаю — ничего, тишина. Вообще-то тишина конечно относительная. Парусное судно с деревянным корпусом даже при слабом волнении и ветре издает целую симфонию звуков. Завывание ветра в натянутых снастях, плеск волн о корпус, поскрипывание, похлопывание, постукивание и еще много чего. В этом хороводе звуков переброшенная через борт «кошка», тоже обмотанная черной материей, при ударе о палубу издала почти неслышный звук. Осторожно поднимаюсь на палубу, прокалываю бурдюк, разливаю содержимое, не забыв полить наружный борт, отцепляю «кошку», и по свободному фалу спускаюсь в воду, не забыв приколоть кусок белоснежной кожи к политому горючей смесью борту. На втором и третьем корабле все тоже прошло без сучка, без задоринки. На четвертом (седьмом) один из вахтенных учуял запах нефтепродуктов и обратился к товарищу:
— Ты чувствуешь? Какой-то странный запах?
— Я только что заходил к нашим в кубрик, вот там, я тебе скажу не просто запах, а вонь дикая. И не мудрено — цены в харчевнях задрали до неба, а зарплаты уже два месяца как не видели, вот и жрем что попало, и запиваем кислятиной. Вот помню….
Дальше я их слушать не стал, спустился за борт и поплыл к самому большому скоплению дромонов. В единой связке стояло как минимум десятков пять кораблей, пришвартованных друг к другу. Экономно расходуя горючку, обработал еще десяток судов, после чего вернувшись на самое крайнее, открыл флягу с кресалом и стал добывать огонь. Огонь неуверенно и как бы нехотя переполз с трута на палубу, и подрагивая, двинулся вперед.
— Эй! Ты что творишь? Ты кто?
Бешеный темп, в котором приходилось работать, и везучесть, наверно притупила осторожность, вот я и прозевал вахтенного, который видимо услышал удары кресала о кремень и подошел почти вплотную. Паренек не был героем, но реакции и скорости ему было не занимать. Как только я выхватил стилет, парень с дикими криками, петляя как заяц, скрылся в лабиринте надстроек. Огонь уже жил своей жизнью, моей помощи ему больше не требовалось, и мне ничего не оставалось, как покинуть ставшее негостеприимным для меня место. Все, началась движуха. Крики вахтенного в ночной тиши положили начало броуновскому движению экипажа. Послышалась ругань, новые крики, топот десятков ног, надсадный кашель, проклятия. В горючею смесь специально добавили толченую серу, чтобы при горении выделялся ядовитый сернистый газ и делал невозможными попытки подобраться к пламени. Я не стал смотреть наверняка захватывающее зрелище — приходилось улепетывать во все лопатки. Вжикнули, уходя в воду, несколько стрел — но далеко и сильно вразброс. Разглядеть в темноте черное пятно, тем более после того, как смотрел на огонь, стрелкам просто нереально. В ответ резко щелкнула тетива аркбалисты, сразу же раздался дробный удар картечи по дереву, заглушенный криками боли. Выстрел картечью за сотню метров малоэффективен — большей разлет и слабая убойность. Но бездоспешным лучникам хватило — выстрелы прекратились. Еще насколько гребков, и из темноты прямо на меня вышел «Диверс» — так я назвал наше МДС. Быстро вскарабкавшись на него, отдал приказ андоррцу.
