Фаворит богини (СИ) - Распопов Вячеслав Валерьевич (читать книги онлайн без txt) 📗

Вячеслав Валерьевич Распопов

Меня зовут Синдбад Мореход.-1 Фаворит богини

Вместо пролога

Здравствуйте дорогие товарищи! В том числе мои предки, мои потомки, а возможно мои предки и потомки в одном лице. Если вы подумали, что автор этих строк курнул не той травы, или изначально псих-ненормальный, уверяю вас, с головой у меня все в норме и никакими травами не злоупотреблю. Просто все очень запутанно. Попробую разъяснить эту непростую ситуацию.

Родился я в 1963 году от рождества христова в славном граде Свердловске что простерся в центре земель Российских, в стране под названием СССР, которая, по словам Деда, прекратила свое существование в декабре 1991 года. А пишу я эти строки в 922 году от рождества христова или в 300 году от Хиджры — переселения пророка Мухаммада и первых мусульман из Медины в Мекку.

Поскольку мне сейчас 21 год, а к противоположному полу я неравнодушен, то с большой долей вероятности могу сказать, что потомки у меня будут. И кто его знает — может быть мой 15 раз правнук, пересечется с 25 раз прабабкой, или мой 10 прадед закрутит роман с моей 36 раз внучатой племянницей.

То что вы прочтете эти строки, я практически не сомневаюсь. Дед меня заверил, что подберет надежную захоронку, которую вскроют только в 20 веке. И она станет трофеем не черных копателей, а вполне надежных археологов, чтоб гарантировано стать всемирно известной. Еще одна немаловажная деталь — мы с вами заочно знакомы, точнее вы меня знаете, или хотя бы слышали мое имя. А сейчас — внимание, и не стоит перечитывать последующею фразу повторно, там все написано правильно.

Меня зовут Абу Али Аббас ибн Искандер ибн Синдбад Мореход.

Часть Первая

Александр Сергеевич Краснов — такое ФИО я получил при рождении — простой уральский парень, с незамысловатой биографией. После раскулачивания и конфискации всего имущества нашей, самой богатой, после Агафуровых и Харитоновых купеческой семьи в Екатеринбурге — вполне себе получается пролетарского происхождения. Надо отдать должное — революционная власть, конфисковав полтора десятков доходных домов, оставила семье один самый скромный дом, всего на 4 комнаты. Три из которых в 1942 году отняли в пользу эвакуированных ленинградцев. К счастью, дед вернулся с войны живой, капитан орденоносец. Благодаря его хлопотам через военкомат нам вернули еще одну комнату.

Раннее детство не чем особо не запомнилось, а как личность себя начел осознавать с девяти лет. В этом возрасте я начал читать, и читал просто запоем — Марк Твен, Жюль Верн, Стивенсон, Джек Лондон, Сабатини. Я просто бредил дальними странами и приключениями. Остров сокровищ и дилогия Капитана Блада стали моими настольными книгами, а такие слова как пират, корсар, флибустьер, фрегат, корвет, бригантина, своей акцентированной, твердой ЭР вызывали бурный резонанс в моей душе, заставляя учащенно биться юное сердце.

22 апреля, когда все прогрессивное человечество празднует день рождение дедушки Ленина, наш класс кроме нескольких двоечников торжественно приняли в пионеры и повели на экскурсию в музей пионерии Урала при Дворце пионеров и школьников. Саму экскурсию я помню смутно, но один экспонат буквально потряс. Это был ФРЕГАТ, точнее модель фрегата. Табличка на макете гласила — Первый русский фрегат «Орел» работа пионеров… судомодельного кружка Дворца Пионеров. Так я стал активнейшим членом этого кружка на следующие три года. Руководитель кружка Михаил Семенович Малинин, пятидесятилетний конструктор какого-то КБ — был настоящим бессребреником, все свое свободное время без остатка и безвозмездно отдавал нам, своим ученикам. Выслушав мою сбивчивою речь на тему «Почему я хочу, занимается в кружке», дал мне толстую, потрепанную книгу «Теория и устройство парусного судна», обильно сдобренную иллюстрациями и чертежами.

— Можешь приходить и читать эту книгу, когда хочешь, но через две недели, если не сможешь ответить на мои вопросы по этой книге, мы с тобой расстанемся.

Книга с первых строк с первых иллюстраций буквально захватила меня полностью. Непонятные доселе, мертвые слова — стеньга, кница, ванты, бушприт, ют, — и еще тысяча ранее непонятных слов вдруг стали понятными, приобрели визуальную и осмысленную привязку. Свой первый экзамен я сдал на пять с плюсом и был принят. За время посещения кружка я научился не просто собирать модели судов, но и их проектировать. Михаил Степанович как-то ненавязчиво научил меня рисованию и черчению. Три года я собирал суда с ребятами со Степановичем или один, и постоянно рисовал и чертил, парусник моей мечты. Когда казалось — вот он, точно он — я начинал собирать модель, но недоделав, терял к нему интерес и отдавал почти законченную работу кружковцем. Когда же я наконец построил свой идеал, то по классификации это была скорее всего бригантина и я назвал ее — в жизнь не догадаетесь — «Арабелла»!

В школе, за счет хорошей памяти и усидчивости, учился на четыре-пять при неизменном неуде за поведение. Причиной тому драки. Обладая самой устойчивой психикой сангвиника, я мог заводится с пол-оборота и драться как черт, если справедливость в моем понимании была попрана. После очередной трепки, когда семиклассники решили пополнить свою кучу собранного металлолома (была в школах СССР такая повинность, как сбор макулатуры и металлолома — даже грамоты почетные лучшим классам давали) за счет кучи 6 «б» где я тогда учился, произошла эпическая битва, в которой после отнятия у меня куска трубы я был бит долго и сильно. Когда сошли синяки, я записался в секцию самбо.

В секцию принимались все желающие школьники 1963 года рождения. Единственное требование — фотография 3х4 на пропуск. На первом занятии два наших тренера рассказали какой это замечательный вид спорта и переписали всех по фамилиям, далее началась тренировка. Тридцать кругов вокруг спортзала с кувырками, с приставными шагами, с отжиманиями — все! Через десяток таких тренировок от первоначальной группы в семьдесят человек осталось менее сорока. Если забегать еще дальше, то трехгодовой рубеж преодолели всего пять человек, а к семнадцати годам звание КМС получили всего двое — Марат Сагиев и Александр Краснов, то есть я.

Карьера спортсмена хоть и особо меня не вдохновляла, но зато была довольно престижной и уже вполне осязаемой. Но не судьба. Все рухнуло безвозвратно, когда я послал главного тренера на три буквы. А дело было так — меня не взяли на сборы в летний спортивный лагерь под Анапой — просто вычеркнули из списка, а вписали Виталика Абрамова. Сам Виталя парень не плохой и лично к нему у меня претензий не было, но ведь это не справедливо! Я же валил его в десяти спаррингах из десяти! Само собой я пошел на разборки к тренеру.

— Олег Захарович, что за фигня? Почему!? — Я протянул сорванный с доски объявлений список. Олег как-то зло взглянул на меня, но сразу отвел взгляд.

— Это решение главного, я только что от него, ты лучше не ходи — бесполезно. Отец Абрамова его старый кореш.

Я все равно пошел, выслушал монолог на тему — опытному тренеру видней кто более перспективный и кому сборы на пользу, а кому нет. Чем все закончилось вы уже в курсе. А мне стало как-то безысходно тоскливо и плохо. Два дня я просто лежал в постели ни о чем не думал и даже не ел.

Впервые в жизни у меня болела душа. Нет, я не бросил самбо, продолжал упорно тренироваться и уже осенью на кубке ЦС (Центральные Советы) взял серебро и стал КМС. Надо отдать должное Главному — он ни каких репрессий не устроил, палки в колеса не ставил — просто перестал замечать меня, ну и я его в упор не видел.

Школьные экзамены сдал на «хорошо», но если честно, меня просто вытянули за уши. Еще бы — спортсмен, участник школьного ВИА, и вообще просто очаровательный симпатяжка. В конце лета прибыл в Одессу в качестве абитуриента ОИИМФа, но чуда не произошло, и завалив первый же экзамен с первым же поездом проследовал на историческую родину. Где и поступил…. в медицинское училище. Да еще, в Одессе я впервые в жизни я увидел море. Трудно передать те чувства, что я испытал. Наверно я был похож на ребенка, который получил долгожданную игрушку, и она оказалась во много раз красивее, чем он себе представлял, или юношу, встретившего девушку своей мечты и с первого взгляда понявшего, что это та единственная с которой хочется прожить всю жизнь. А скорее всего, все сразу. Я человек мало эмоциональный, но в тот момент эмоции захлестнули меня с головой. Душа просила песен. Вспомнилась «Песенка про море» Окуджавы.