Клинки и крылья (СИ) - Пушкарева Юлия Евгеньевна (серии книг читать бесплатно TXT) 📗
Вернувшись к настоящему, Альен обнаружил, что кто-то трясёт его, уговаривая очнуться. Он сфокусировал взгляд и увидел испуганного Ривэна… Привычная уже картина, если подумать.
— Альен, очнись! Альен? Милорд?… С тобой всё хорошо?
— Да, — скривившись, он встал и силой втолкнул сознание обратно в собственное тело. — Не кричи, во имя Порядка…
— Не нужно воды?
— Нет.
— Шляпа сказал что-нибудь полезное?
— Он не знает ничего о разрыве, — Альен потёр виски и сел. Он был в комнате Ривэна — для подстраховки на случай, если кто-нибудь из тауриллиан решит нанести ему внезапный визит… Ковёр тут был таким мягким, что напоминал тюфяк — а ещё красовался зелёным и золотым, цветами Дорелии.
Ничего странного: это ведь комната Ривэна. Главное, что нигде нет перчаток Альена, или старых подошв, или волос с гребешка… Мало ли. От такой сороки всего можно ждать.
Хотя болезнь Ривэна — ничуть не опаснее и не противнее его собственных болезней, как и чьих-либо ещё. За такое воровство Альен на месте королей Обетованного точно не стал бы штрафовать, запирать в тюрьмы и вешать.
— Тогда зачем ты связывался с ним? — спросил Ривэн, поскребя в затылке. Он тоже плюхнулся на ковёр и скрестил ноги. Его лицо, заново округлившееся после застолий тауриллиан, сияло гордостью: Альен ведь сам пришёл к нему, сам попросил проследить за собой во время хода ритуала — совсем как когда-то просил Бадвагура…
Вот только они оба знали, что, будь агх жив, выбор бы снова пал на него.
— Чтобы рассказать про этого волка, да?… А Шляпа до сих пор в Ти'арге? Как там сейчас дела? Слышно что-нибудь о походе Хелт в Дорелию? Она не добралась до Энтора?
Поток жадных вопросов на мгновение оглушил Альена, но ещё больше оглушала совесть. Он вздохнул.
— Я не успел расспросить подробно, Ривэн. Прости. Масла мало на что хватило, и есть ещё некоторые… помехи.
«Помехи» — это был Хаос, но он не стал выражаться так прямо, чтобы не напугать мальчишку. Пламя Хаоса, хоровод масок и искушений Хаоса застилал ему взор, раскидывал крылья надо всем Обетованным, пресекая магию своих противников; потому он и не видел боуги, и даже не понял, где именно тот находится. Альену казалось, что у него всё меньше шансов отнести к этим противникам себя. Имеет ли он право на такое, если Хаос уже пустил корни в его душе и разуме, если сам он таскает его в себе, будто мозоль или смертельную опухоль?…
И где найти врача, способного это вылечить? Пожалуй, даже маги-целители из Кезорре или умельцы-Отражения не помогли бы ему.
Единственное возможное «лекарство» было известно Альену. Более того, по посулам Сен-Ти-Йи, глухим намёкам Цидиуса (глухим — поскольку сквозь клыки и утробное рычание), загадочным улыбкам Поэта он уже догадался, что этим «лекарством» тауриллиан вполне могут его обеспечить… Скоро Сен-Ти-Йи проснётся в облике белокурой красавицы с рожками, и тогда он решится спросить её.
И вместе с этим решится всё.
Вот только Ривэн понятия не имеет об этом плане. Ривэн, как и раньше, уверен, что «милорд» занят лишь борьбой с разрывом и бессмертными, что он просто подбирает наиболее действенную магию.
Проникаясь ненавистью к себе, Альен смотрел, как дорелиец ковыряет ворс ковра, как у него разочарованно расширяются глаза. Ещё немного — и он привяжется, и на его шее окажется камень вроде Бадвагура, не дающий идти вперёд… Одного у тауриллиан не отнять, невзирая на всю их подлость: они признают, что привязанности ослабляют. Они честны с собой и с другими.
— Всё равно, мне кажется, мы должны поторопиться, — несмело сказал Ривэн. — Может, попробовать сходить к кентаврам или русалкам? Или к этим… ну, с крыльями?
— К майтэ, — Альен улыбнулся. — Нет, они смыслят в магии ещё меньше, чем…
— Чем я? — фыркнул Ривэн. — Договаривай уже.
— Я хотел сказать «чем большинство людей», но тут уж как тебе угодно… А вот насчёт кентавров подумать стоит. Они могут подсказать что-нибудь дельное.
Вставая, Альен заметил, что Ривэн опять отчего-то покраснел. Это уже начинало его утомлять.
— Что-то не так?
— Нет, просто… — Ривэн помотал головой, будто отгоняя дрёму, и тоже встал. Но стоять подолгу на одном месте он не умел по своей природе (кроме тех случаев, когда бывал испуган или заворожён чем-то до обездвиженности); поэтому протопал к кровати и уселся уже на неё, потонув в пуховой перине. Кровать была огромной, как в покоях лорда, с позолоченными столбиками и безвкусно вышитым балдахином. Если учесть, что при создании жилищ Золотой Храм учитывает склонности и желания — вполне ожидаемо… — Знаешь, ты изменился за эту неделю. Стал совсем другим.
И в чём же, интересно? Меньше кричу от кошмаров по ночам?…
Альен продолжал молча ждать конца умозаключений. Ривэн долго мялся, а потом выдавил:
— Вряд ли я объясню, в чём… Просто другим. Когда я вот так, с тобой рядом, мне мерещится, что… — он затравленно перевёл дыхание. В надежде не смущать его Альен отошёл к высокой тумбе, на которой с почётным видом стояли незаконченные статуэтки Бадвагура; провёл пальцем по крышам башенок маленького Кинбралана… Проклятье, да что же этот мальчишка молчит?… — Что ты один из них.
— Из тауриллиан?
— Да. Но… даже не совсем. Ещё больше…
Ривэн громко сглотнул и снова не закончил фразу. Альен на мгновение прикрыл глаза, пытаясь представить, что он чувствует. Что сам он испытывал рядом с бессмертными — в первые дни и сейчас?…
— Ещё темнее? — подсказал он, не оборачиваясь. В круглом зеркале на стене видно было, как Ривэн неуверенно кивнул.
— И это тоже. Но не только. Ты… как будто становишься в полном смысле им. Повелителем Хаоса, — он боязливо понизил голос, словно помянул светлым днём старую богиню Дарекру, владычицу могил. — Как тогда, в бурю или с рабами Люв-Эйха… Только теперь — всё время. Ты изменился даже внешне, Альен.
Альен перевёл взгляд на собственное отражение. Он всегда придавал этому мало значения (тело есть тело, непрочная оболочка, мясо), но сейчас невольно задумался. Правда — был ли с ним всегда этот холодный блеск радужки, и заострившийся профиль, и бледность, подобная мраморному отливу кожи некоторых тауриллиан?… И, кстати, загар, заработанный в Минши, подозрительно быстро исчез… С пугающей игрой света в глазах мелькнул рыжеватый блик, и он вздрогнул, вспомнив глаза Поэта и Цидиуса. А ещё — вспомнив пламя Хаоса из своих снов.
Альен отвернулся от зеркала. Пару дней назад, бродя по Храму, он наткнулся на зал, полный оружия. Мечи, кинжалы, луки со стрелами, боевые топоры, пращи и копья разных форм, размеров, способов литья и эпох — толстый наместник острова Рюй, наверное, три дня просидел бы голодным, чтобы заполучить всё это в свою коллекцию… Один из мечей — узкий и очень лёгкий для двуручника, с отливающей синевой сталью лезвия — Альен на всякий случай взял себе. Сейчас меч лежал в его комнате, но, глядя на себя, он почему-то подумал о нём. О том, сколько крови впитала та сталь — и чьей крови. Уж не его ли предков, в их войнах с тауриллиан?…
— И ты боишься меня? — спросил он Ривэна. Тот беспомощно усмехнулся.
— За тебя я боюсь больше.
Альен недоверчиво хмыкнул.
— Берёшь пример с Бадвагура?
— Нет… Как у него, у меня не выйдет.
— И это к лучшему. Мне совсем не нужна твоя смерть.
Ривэн открыл было рот, но всё-таки сжал зубы и промолчал. Альену было и так достаточно: он видел его взгляд в тот момент, когда стоял спиной к кровати. Страх, благоговение и нечто сродни… голоду? Он слишком хорошо познал всё это на собственной шкуре — как раб Ван-Дир-Го познал плеть хозяина.
— Ты уходишь? — очнулся Ривэн, когда Альен взялся за ручку двери.
— Да, увидимся вечером. У меня назначена встреча.
— С кем-нибудь из кентавров?
— Не совсем… С Тааль-Шийи.
Ривэн поёрзал на своей перине, точно не зная, произносить ли что-то, очевидное для обоих.
— Ты вроде бы сам говорил, что лучше держаться от неё подальше. Разве для того, чтобы впустить в Обетованное Хаос, не нужны эти… Узы между вами?
