Дождь в полынной пустоши. Книга 2 (СИ) - Федорцов Игорь Владимирович (книги онлайн полностью TXT) 📗
− Этого уже не исправить. Но кое-что предпринять можно.
И никаких подробностей. Ни словечка. Ни намека.
− Хороший сегодня вечер! — вздохнул морозный воздух Колин. Не смотря на недосып прошедшей ночи и тысячу дел проделанных с утра, он в приподнятом настроении. Коггену показалось под хмельком. Для храбрости.
Унгриец спрыгнул с лошади и передал поводья подошедшему Бово.
ˮСегодня он хорош,ˮ − похвалил Колин адепта дремучего фатализма.
− Приступайте, − поторопил Исси собравшихся.
Откуда-то из-за спин виласов вынырнул монах-варнавит. Худой, согбенный, с умными егозливыми глазами и чутким, ухомˮ.
− Не в моей власти остановить вас, и не одобряю я дел ваших, но спрошу, с чистым ли сердцем предстанете перед Всевышним на суд ЕГО, на слово ЕГО, на закон Высший?
Виласы несогласованно задакали, закивали головами.
− Чище некуда! — отозвался Колин. Чего-чего, а увидеть монаха, да еще варнавита, он не ожидал. Говорит о спасении души, а лапу протянет за денежкой. Полушкой не усовестится. Две подавай.
− Пригласили бы лучше плотника, − выговорил Колин Исси, вызвав недовольное ворчание виласов.
− Не моя идея, − оправдался поединщик и дал отмашку, не тянуть. Стоять холодно, извинения и примирение исключены.
Унгрийцу подали манику. По задумке глупейший атрибут придаст обыкновенной резне некий флер благородства и воинского достоинства, с посылом выдать слепую удачу за искусство. Что же, красиво умереть не запретишь. Щеголи из первых, украшали верх защиты металлическим шаром-колокольчиком, издававшим треньканье при движении. В будничной жизни довольствовались намотанным на руку плащом или зажатой в кулак шляпой.
− Не перестарались? − подергал Колин плечом, услышать тонюсенькое дребезжание.
Дриньк-с! Дриньк-с!
− Готовы? — обратился Исси к своим. Унгрийца будто бы и нет. Не дожидаясь ответа жестикулировал — продолжайте.
− Скайлер аф Криди… Миккель аф Боэ… Кирк аф Энклуд… Дитрих аф Гарлин…. Суэнк аф Сейд… Дилан аф Эрканз… Шор аф Кёст… Расмус аф Мехкад…. Мозби аф Кайлер… Трой аф Маджо… Эсташ аф Трэлл, − представлялись противники Колина, а монах отмахивал троеперстия, отпуская грехи.
− Колин аф Поллак из Унгрии, барон Хирлоф, − чуть поклонился закоперщик ссоры. От монаха отстранился.
− Сомневаюсь, что ОН вам доверяет.
Глаза монаха сузились. Чуял! Чуял, старый родственную душу!
Виласы забавно походили на близнецов. В темных пурпуэнах, единообразных шоссах, в высоких сапогах защитить голени. Различались оружием. Тут никаких ограничений не введено. В жизни сражаются с тем, с чем застали. От ножа для резки фруктов до двуручника. Если сможешь в тесном пространстве шинка им размахивать. У виласов — бастарды, пара дюсаков, допотопный броард и притягивающий взгляды — редкое зрелище − анелас. Клинок Колина в кожаном чехле. В кольцо рукояти продета лента. Выглядело по меньшей мере не серьезно, и вызывало ироничные ухмылки. Еще бы розу прицепил или кружева с панти своей подстилки Кирх.
Не смотря на обилие оружие и готовность им воспользоваться, участники не до конца осознавали главную опасность в грядущей схватке. Каждый сам за себя. Это надо переварить и принять. Просто понимания недостаточно. Ключ в принятии. Твой товарищ такой же противник, как и твой настоящий враг и нет между ними разницы.
− Саин, − обратился Эсташ к унгрийцу. — Возможно, по старой памяти, вы разрешите мои затруднения.
− Если не последует возражений со стороны секундантов, ваших приятелей и монаха.
− Уверен, благородные саины не станут препятствовать. Один из приемов упомянутых вами….
Подобные просьбы никогда не рассматривают. Не принято. Но к унгрийцу обратились.
ˮДешево отделаться хочет,ˮ − раскусил унгриец хитрость виласа.
− Если мне одолжат меч…, − не раздумывая, согласился Колин пойти навстречу желанию Трэлла. − Затруднения решим прямо сейчас.
− Премного благодарен. Да и поздравляю вас с назначением маршалком двора.
− Пока не за что. И спасибо за поздравления.
Меч Колину одолжил Бово, окончательно принимая на себя участь изгоя.
− Прошу, − пригласил унгриец.
Встали, подняли мечи. На запястье Эсташа повязана черная лента с золотистой надписью,Jacumˮ. На удачу.
− Вы суеверны?
− Не более обычного.
− А повязка?
− Расценивайте её украшением или памятным подарком. Все мы кому-то дороги.
Слова торг. Слова предложения. Люди умеют разочаровывать. Его приятель, спасал себяˮ.
− Так что вы хотели изучить?
− Пожатие…. ээээ…. поцелуй…. Дальше не помню. Надеюсь выпить с вами вина, − так смотрят незадачливые воришки, блудливые сыновья и шкодливые дети. Их простят. — За нашу дружбу.
− Если бы вы о ней вспомнили раньше.
Мечи звякнули однажды и коротко. Обе фигуры на миг застыли. Эсташ обронил оружие, продолжая стоять, нанизанный на клинок унгрийца. Сталь срезала нижнюю губу, проломила зубы, пробила нёбо и вошла в затылок.
− Поцелуй Иуды, − объявил Колин и выдернув меч, процитировал. — Говорю же вам, за всякое праздное слово, какое скажут люди, дадут они ответ в день суда: ибо от слов своих оправдаешься, и от слов своих осудишься. − Цитату из Матфея, дополнил от себя. − Ему повезло ответить раньше. Я не столь строг.
Тело Эсташа упало в истоптанный снег. Монах склонился принять последний вздох. Опоздал.
− Я же говорил. Он вам не доверяет, − посмеялся Колин над варнавитом. − Еще пожелания? — обратился унгриец к хмурым соперникам. Никто не отозвался. Люди предпочитали прятаться друг друга.
− Прошу, — позвал Когген в черный зев сарая.
По коньке крыши снежная серебристая опушка, отливала золотом от ближайшего фонаря. По земле белые, искрящиеся сугробчики, подчеркнуть контраст. От искр и блесток, мрак внутри строения плотней и непроглядней.
Виласы, под трезвон колокольцев на маниках, гуськом заходили в сарай. Колин шел замыкающим. Прежде, чем войти, сдернул чехол и тряхнул своим необычным клинком. Кольца на падао издавали причудливую металлическую мелодию.
− Я не прощаюсь, − обратился Колин к Бово.
− Явите милосердие в гневе своем, и минует вас гнев высший! — напутствовал монах виласов.
− Закрывай! — приказал поединщик секундантам.
Длинное скорготание петель и глухой удар. Колин заложил за собой засов.
− Терпение, саины, − обратился он к затаившимся в темноте противникам. — Мы все успеем!
Бух! — начался отсчет времени.
Можно приготовиться, занять позицию, обратиться к богу с молитвой, отпустить колкость, припомнить хорошее, справиться о здоровье, послать в ответ. Заняться той ерундой, на какую в обычных условиях, в схожих ситуациях, и не подумаешь тратить время. Чиччиа — резня в темноте, возможность испытать везение, бросить вызов удаче и судьбе. Привнести в безумный поединок правила, все одно, что предписать воде направление течь, дождю на кого падать, ветру куда дуть, солнцу когда светить, и где находиться луне.
Бух!
Колин, вначале неясно, потом привыкая, четче наблюдал застывших виласов. Не люди − изваяния. Кто-то старается тише дышать, скрыть свое присутствие. Кто-то широко раскрыв глаза, таращился в темноту, увидеть. Хотя, поднеси к его носу кулак, не различит, разве что унюхает. Стучат не унять зубы у Криди. Надсаживается, не успокоить, сердце Боэ. Он задыхается и хватает воздух ртом. Тяжело сопит Энклуд. Сглатывает пересохшим ртом Гарлин. Пританцовывает Сейд. Качается с носков на пятку Эрканз. Крутит головой и тянет шею Кёст. Замер, замерз Мекхад. Ссохся, сплющился Кайлер. Маджо смотрит вверх…. Молится? Не поздно?
Бух!
Криди, Эклунд, Гарлин и Кёст почти одновременно сунули руки в потаенные кармашки. Старый трюк. Прилепить магнитное железо, не звенеть шару. Можно надеть войлочный колпачок, приглушить звон, но его нужно успеть снять после боя. Живому не трудно, а мертвому? Колин успевает расслышать легкие щелчки о металл. Кёст в спешке обронил, магнитный талисманˮ, шарит по земле. Велик соблазн втоптать пальцы в рыхлый пол, смешать плоть и кости с сенной трухой. Вилас находит потерю и тем счастлив. Великое облегчение. Поднимает. Щелк! Теперь готов. Честность для простаков. Победа любой ценой. Имя на надгробье не откроет, кем являлся покойный при жизни. Колченогой сволочью или рыцарем в белом табарде с фестонами.
