Трон Знания. Книга 4 (СИ) - Рауф Такаббир "Такаббир" (книги регистрация онлайн бесплатно .TXT) 📗
— Наказывают не нарушителя закона, а того, кто ему дорог, — сказала Малика после недолгих раздумий.
Именно так Иштар наказал её за непослушание и дерзость: обрушил свой гнев на Драго.
Альхара усмехнулся:
— Тоже столкнулась с системой?
— Кого наказали вместо тебя? — спросила Малика и, не дождавшись ответа, встала. — Я хочу увидеть твоих детей.
— Сыновья в армии, у дочки урок астрономии.
— Тогда жену.
Альхара неопределённо пожал плечами:
— Хорошо. Идём.
Они прошли через несколько комнат, предназначенных для приёма гостей. Возле лестницы помыли ноги в отдельных чашах, поднялись на второй этаж и оказались в просторной гостиной.
Не понимая, почему Альхара привел её сюда, а не в «будку» на задворках дома, Малика приблизилась к открытому окну. Сквозь плотную занавесь, утяжелённую золотыми кольцами, ничего не было видно. Повести себя по-хозяйски и сдвинуть ткань в сторону она не решилась.
— Чари! У нас гости, — крикнул Альхара.
Малика резко обернулась. Муж и жена живут в одном доме? Второй этаж принадлежит жене, а первый супругу? А где находится кубарат?
В комнату вошла женщина, одетая в чёрное. Упала на колени и упёрлась ладонями в пол.
— Поднимись, пожалуйста, — попросила Малика.
Женщина подчинилась.
— Меня зовут Эльямин. Знаешь, кто я?
— Она не ответит, — сказал Альхара.
Конечно, не ответит. Ракшадкам запрещено говорить в присутствии мужчин.
— Покажи мне своё лицо, Чари, — велела Малика. — Альхара! Если тебе это не нравится, можешь уйти.
Он привалился к стене спиной, скрестил руки на груди.
Чари было от силы лет двадцать пять. Красивое шоколадное лицо, тоскливые, чуть навыкате кофейные глаза, маленький рот. Каштановые волосы заплетены в косички так туго, что брови неестественно приподнялись, будто женщина постоянно удивлялась.
— Тебе всё же придётся выйти, Альхара. Я хочу поговорить с твоей женой.
— Не получится. Ей отрезали язык.
— Как — отрезали?.. — Почувствовав слабость в ногах, Малика опустилась в кресло. Стянула с головы накидку. — Из-за меня?
Альхара поспешил успокоить:
— Это было почти два года назад. Я произнёс перед Хазирадом крамольную речь, и меня наказали.
— Что ты такого сказал?
— Я выступил в защиту воинов. Это были не просто воины, а сотня лучших командиров.
Почти два года назад… Сотня воинов…
— Иштар попал к нам в плен, — проговорила Малика, сминая в кулаке чаруш, — и Шедар казнил воинов вместо него.
— Командиров, их жён и кубар.
Малика вскинула голову:
— А детей? Что стало с детьми?
Альхара нахмурился:
— Зачем тебе это? Лишние знания усложняют жизнь.
Малика положила чаруш на колени, придавила ладонями:
— Ты не доверяешь мне. Я тебя понимаю. Ты пропал на полгода, а я ни разу не пришла и не поинтересовалась: как ты, где ты. Я предлагала тебе дружбу, а сама отвернулась от тебя. Так друзья не поступают. Но! Я шабира! Ты обязан отвечать на мои вопросы. Если не хочешь говорить при жене, вели ей уйти.
Проходя мимо супруги, Альхара сказал еле слышно: «Надень чаруш». И расположился в кресле напротив Малики:
— Дочерей воинов мы успели разобрать по кубаратам. Наши кубараты неприкосновенны, пока нас самих не приговорят к смертной казни.
— Ты сказал «мы».
— Расшифровки не будет.
— А сыновей?
— С мальчиками было сложнее: многие находились в воинских частях. Но кое-кого удалось спрятать.
Глядя на Чари, Малика потёрла грудь:
— Против Шедара выступил ты, а наказали твою жену. Это ужас ужасный. Другого названия я не могу придумать.
— Моей дочери было семь лет. Старшему сыну одиннадцать. Младшему три. Сыновей забрали из воинского подразделения, вместе с дочерью на неделю посадили в клетку и заставили наблюдать, как воины умирают от жары и жажды.
— В пустыне.
— В пустыне, — подтвердил Альхара.
— В клетке, — вновь сказала Малика.
Она всё понимала и не нуждалась в уточнениях — ей были нужны паузы между фразами Альхары. Разум отказывался принимать информацию, которая казалась кошмарной выдумкой, бредом сумасшедшего. Воображение, не желая того, рисовало раскалённую пустыню, сотню мужчин, прикованных к столбам вниз головой, и клетку…
Малика провела языком по пересохшим губам:
— Что сделали с твоими детьми на этот раз?
— Слава богу, ничего.
Малика обратила взгляд на Чари:
— А с ней?
Альхара подошёл к жене, расстегнул пуговицы на лифе платья. Повернув супругу спиной к Малике, стянул ткань. На обеих лопатках были выжжены квадратные спирали.
— Я хочу поговорить с тобой наедине, — произнесла Малика.
Выпроводив жену, Альхара вернулся в кресло.
— Почему после твоего конфликта с Шедаром Хазирад выбрал тебя воином-вестником?
— Так хотел Иштар. Ещё задолго до своего пленения он знал, что будет хазиром, и оговорил мою кандидатуру с Хёском.
— Почему он передумал?
— Потому что ты пришла к нему первая.
Малика прижала к губам сложенные ладони:
— Я совершенно не знаю эту страну. И то, что я узнаю, пугает меня.
— Ты о наказаниях?
— И об этом тоже. Ты веришь в перемены?
— Нет.
— Но ты же хочешь изменить этот мир.
— Нет.
Малика свела брови:
— Почему?
— Чари было пятнадцать, когда её впервые привели ко мне в спальню. Она так боялась… Я думал, что она потеряет сознание, и снял с неё чаруш… — Альхара хмыкнул. — Мы проговорили с ней до утра и пропустили ночь зачатия. Месяц ожидания следующей ночи зачатия мне показался годом. Следующие два года ожидания показались мне вечностью. Я воспротивился навязанной нам традиции, перевёл супругу в свой дом, а кубарат отправил в её жилище. Это было самой большой моей ошибкой.
Альхара надолго умолк. Глядя в пустоту, постукивал кулаком по колену, будто отсчитывал удары сердца. Наконец вынырнул из раздумий:
— Мужчине нельзя привязываться к женщине. Он становится слабым. Я понял это, когда обрабатывал ей раны во рту и убеждал себя, что она выздоровеет и я снова услышу её голос.
— И спустя два года ты снова нарушил закон. Зачем? Не понимаю, зачем ты это сделал? Ты же знал, что пострадаешь не ты, а твоя жена.
— Я надеялся, что Иштар поможет мне избежать наказания.
Система оказалась сильнее Иштара…
Вспомнив о цели визита, Малика побарабанила пальцами по подлокотникам кресла:
— Мне нужна твоя помощь. Я хочу преподнести хазиру прощальный подарок. У твоих родственников или друзей есть дочери на выданье?
Поздно вечером Малика вошла в покои Галисии. В передней комнате находилась одна Кенеш; дворянка уже спала.
Малика протянула старухе конверт:
— Здесь разрешение на выход из дворца и адрес. В десять утра будь там. Адрес запомни, бумажку разорви. И никому ни слова.
***
— Моя мама говорила, что волосы выдают нрав человека, — произнесла Хатма, водя щёткой по прядям Малики.
— Ты не можешь этого помнить. Ты была маленькой девочкой, когда тебя забрали из дома.
— Наверное, это говорил кто-то другой, — согласилась служанка. — У тебя волосы с характером, а мужчины любят тихих, послушных.
— Я тороплюсь, Хатма.
— Прости шабира. Осталось чуть-чуть.
— Кроме тебя, в кубарате были ещё девочки?
— Были. Но господин их не трогал.
— Откуда ты знаешь?
— Мы жили в отдельной комнате и никуда не выходили, — ответила Хатма, завязывая волосы Малики в узел на затылке. — Каждую ночь я забиралась под одеяло с головой и молилась, чтобы он мне приснился.
— Ты же не видела его, пока тебе не исполнилось тринадцать.
— Видела. Когда моя мама утонула, отец вытащил её из ванны и положил на пол. Я села возле неё и заплакала. Отец сказал, что я должна пойти с господином, но я не хотела бросать маму. Отец закричал, и я заплакала ещё сильнее. — Хатма надела на Малику чаруш и принялась заправлять края под цепь с кулоном. — Господин погладил меня по голове и взял за руку. На улице было темно, но я не боялась. Мою ладонь сжимали горячие пальцы, и думала, что рядом со мной идёт Бог. Когда мне исполнится тринадцать, я попросила у смотрительницы кубарата камешек. Она принесла несколько. И я выбрала красный — цвет счастья.
