Семена Распада. Том I (СИ) - Никольский Олег (читать книги бесплатно полностью без регистрации сокращений .txt) 📗
Победоносное войско состояло из трёх линий обороны: впереди держали строй ксэрта — воины-щитоносцы, поражающие врага короткими копьями, которые так же использовали в качестве багров. Вторую линию составляли вития — копейщики, сражающиеся без щитов, но носившие прочные шлемы и длинные кольчужные рубахи. Замыкали же построение пехотинцы-аджа, вооружённые короткими мечами для добивания противника.
— Я уже трижды встречался с ним в битве, — рассказывал наследнику Джакар, самый молодой из тысячников, но уже заслуживший славу бесстрашного героя, — Песчаному Шаху явно незнакомо слово разнообразие. Он всегда поступает одинаково, бездарно губя своих людей. И сегодня случится то же самое, владыка. Скоро из-за этих барханов появится конная лава, жаждущая растерзать нас на клочки.
— И они просто поскачут на нас? В лоб? — всё ещё с недоверием спрашивал юный Джарруд.
— Ха! Конечно, ведь у них просто нет иной тактики, как, впрочем, и мозгов, чтобы понять, сколь самоубийственны прямые налёты. Эти разбойники горазды лишь караванщиков грабить. Мы — войско, владыка, и сегодня мы разобьём их вдребезги!
Асдэ смотрел на гехэра с восторгом, с каким мальчишки испокон веков глядели на смелых и удачливых ратников. Джакар уже давно стал ему образцом для подражания, о славе которого так волнительно было грезить бессонными ночами. Конечно, наследник и мечтать не мог о том, чтобы подпоясаться чёрным кушаком. Однако надеялся, одержав победу в этой битве, заслужить право называть себя воином, распустить позорную юношескую косу и отрастить бороду, как подобает достойному мужу.
— Ага! Вот и они! — задорно прокричал Джакар, указывая на смутную чёрную хмарь, ползущую из-за барханов. — Я пойду к своим йэрда, владыка. Зададим сегодня жару песчаным шакалам!
Враг двинулся. Воинство Старой Ольтрии представляли исключительно всадники, все как один в чёрных кафтанах, а лица их скрывали юсфитовые маски. Вопреки словам тысячника, на них надвигалась вовсе не лава, а лишь отряд из нескольких десятков конников. Наследник поначалу удивился, но вскоре приметил ещё несколько таких же отрядов, скачущих по обходным путям.
«Хитрецы! Решили разделиться! Ничего, наши лучники перебьют половину, прежде чем начнётся бой», — кровожадно подумал он.
Вражеское войско оставило барханы позади. Разрозненные отряды всадников, объединившись, образовали клин, нацеленный прямиком в середину строя. Воины-ксэрта подняли щиты, стрелки единовременно оттянули тетиву на луках, готовясь обрушить на головы противников смертоносный град. Все ждали только приказа. Его приказа.
— Во славу Новой Ольтрии! Разбить их вдребезги! — во всю мощь лёгких наследник исторг из себя традиционный боевой клич. В общем-то, на этом его роль и заканчивалась, теперь тысячники оказались вольны сами распоряжаться судьбами войска. Не почётно, но для первой битвы сгодится и так.
Парве и Джакар взмахнули саблями, и тотчас же две тысячи стрел пронзили синь неба. А несколькими мгновениями позже губительным дождём пролились на всадников Старой Ольтрии. Однако стеклянным наконечникам не суждено было насытиться кровью, супротив них встал самый древний из обитателей пустыни — ветер. В мгновение ока вкруг конников сплёлся воздушный полог, а оперённые смерти бесславно разметало по сторонам.
По рядам воинов сначала прокатилась волна изумления, а за ней последовал полный негодования возглас: колдуны!
Тем временем ветряной полог истаял, но лишь затем, чтобы обратиться неистовой бурей пыли и песка. Песчаный вихрь запорошил глаза стрелкам и пехотинцам, полностью скрыв врага от взоров. Когда же пыль улеглась, на лучников-йэрда с разных сторон обрушились налётчики, вновь разделившиеся на небольшие отряды.
Бой только начался, но все расчёты и ожидания уже обрушились в прах, а вместе с ними стремительно таяла надежда.
В ближнем бою йэрда оказались беззащитны. Воины Песчаного Шаха превосходили их и численностью, и ратным умением, а потому один за другим лучники гибли под яростными взмахами изогнутых клинков. Сабли рубили, вгрызались, кромсали, почти не встречая сопротивления. Так гиб цвет войск Новой Ольтрии, а пехота не могла пойти на помощь, ибо разрушение строя означало верную погибель.
Сердце наследника, словно бы прекратило биться: он видел слишком много ужасного и невероятного. Как гибли верные ему воины, как улюлюкали враги-налётчики, как слетела с плеч голова седого Парве, как пал Джакар в неравной схватке с тремя головорезами.
— Держать строй! Прикрыть бока! — выкрикивал приказы старик Генже, последний из войсковых тысячников. Пехота перестроилась: линии ксэрта и аджа остались на своих местах, но копейщики-вития вышли из середины, растянувшись защитным четырёхугольником.
Сражение затихло. Ни один из шахских стрелков не уцелел. Налётчики, потеряв всего лишь нескольких воинов, теперь могли спокойно перестроиться, не боясь удара с воздуха. И вскоре всадники в масках окружили пехотный строй со всех сторон.
Из вражьей толпы отделился конник, чьи плечи покрывал роскошный выделанный из шкуры хорхэя плащ, а маска щерилась тигриным оскалом. Остановившись перед ксэрта, глядящими на него с ненавистью, плащеносец заговорил:
— Я тот, кого именуют Шахом Песков, единственный законный наследник Великого Артеана и истинный правитель Ольтрийского Царства. Вы бились храбро и заслужили моё уважение, я даю вам выбор, воины, признайте меня своим государем или падите в битве. Плена я предложить не могу, ибо не терплю нахлебников. Выбирайте!
Быть может среди ратников Новой Ольтрии и нашлись бы те, кто признал притязания Песчаного Шаха, но у них не хватило времени, чтобы принять такое сложное решение. Пока даже старый тысячник колебался, юный наследник сделал выбор за всех.
— Вдребезги! — закричал он, отметает все пути к отступлению.
— Развеять! — не менее грозным кличем отозвался Песчаный Шах, и вновь забили плети ветров, ломая копейные древки, руша монолитный строй. А вслед за вихрем и песком пришли безликие воины на быстрых конях. Саркарис сегодня явно сражался на стороне Старой Ольтрии.
На сей раз Джарруд не остался в стороне, он принял бой вместе с гибнущим войском. Его худенькая фигурка с керановым копьём молнией пронеслась по полю брани, разыскивая вражьего Шаха. Однако ему не довелось ни убить, ни быть убитым. Аркан предательской змеёй скрутил сжимавшую древко руку, а в следующий миг наследника вырвало из стремян. Асдэ рухнул на пропитанный кровью песок, и прежде чем лишиться сознания, он успел разглядеть глумливый оскал на тигриной юсфитовой маске.
Глава 21. Свадьба
После церемонии Эли повела его в лекарскую — перевязывать руку. Шейрон, словно вновь оглушённый булавой Мотылька, покорно следовал за ней. Теперь, когда торжественное опьянение спало, рыцарь не переставал изумляться собственной идее.
Что толкнуло его на этот безумный шаг? Любовь? Жалость? Жажда справедливости? Наверное, всё вместе. Ведь он с самых ранних лет чётко разделял мир на белое и чёрное, считая, что существует в жизни Правда, которой и нужно держаться. С ней Шейрон соизмерял все свои поступки. Выбранный им рыцарский путь тоже был дорогой к Правде. Ведь рыцарство — это не только острый меч и могучий конь, не только слава и земля, но ещё и честь, и благородство, и любовь. Этому его учил фаир Бертил, и в это он сам безоговорочно верил.
Геррерт ждал, что их в палате встретит темнота, но ошибался: на прикроватном столике мягко светился полый стеклянный шар, внутри которого словно бы заперли отголосок солнечного сияния. Крохотный огонёк суетливо метался, отбрасывая блики на стены. Шейрон вспомнил: их называли эралим — пленный свет. Ибо в храме Каинен не должно быть мрака.
Эли развязала напитавшуюся кровью ткань: священный долг ленты был исполнен и пришло время уступить место обычной тряпице. Без этой красной змейки на шее жрица выглядела ещё более беззащитной.
Привычный лекарский обряд давался девушке с трудом, каждое движение, словно бы разрывало незримую, но вязкую преграду. Ксэттум не покидали тревога и волнение, ведь мать рассказывала ей, что происходит после торжественной клятвы. Эли чувствовала сердечное влечение к фаиру Шейрону, но боялась неизбежной телесной близости. Своими словами и поступками рыцарь доказал, что относится к ней трепетно, но он мог причинить боль ненароком, забывшись в любовной горячке.
