Клинки и крылья (СИ) - Пушкарева Юлия Евгеньевна (серии книг читать бесплатно TXT) 📗
— Очнувшись от магического сна, наша гостья уже убедилась, что все её сородичи живы и здоровы, — осклабился Цидиус, отодвигая белую морду от куска сочного мяса. — Как и боуги, морской народ, кентавры и все прочие… Мы заботимся об их благополучии, не вмешиваемся в их внутренние дела, не принуждаем к работе, не проводим над ними тёмных ритуалов. Всё, что от них требуется, — раз в день прикоснуться к зачарованной сфере, к Источнику. Повелитель Хаоса должен знать, о чём речь.
Альен кивнул. Возразить тут, в самом деле, было нечего.
— И знать также то, что им это не причиняет никакого вреда. Энергия живых смертных очень быстро возвращается к ним, чего не скажешь о нас, да и сферы не рассчитаны на большие её объёмы… Это — всего лишь их вклад в наше общее дело. Мы строим путь к возвращению, желая всему Обетованному только процветания и счастья.
Они не делят Обетованное и Лэфлиенн — никто из них, даже Цидиус… Приподнявшись, налил Тааль травяного чаю. Он демонстративно двигался плавно и чётко, причём так, чтобы обязательно видели Тиль и новоявленная Сатис. Видели, что он трезв.
Вот всё бы хорошо в этом словоблудии, даже почти убедительно, но процветание и счастье — это уже перебор…
— Допустим, но разве процветание и счастье приносятся силой?… Вы ведь не спрашивали, уважаемые бессмертные, хотят ли они такой жизни и вашего возвращения, хотят ли покидать дом… Это, по-моему, ключевой вопрос. Я не говорю сейчас о тех, кто поддерживает вас добровольно. Процветание под навязанной властью, да ещё и жертва без сознательного выбора — это, простите, бессмыслица.
Тааль взяла чашку, глядя на него благодарно и восхищённо. От ликования на её лице Альен растерялся.
Цидиус устрашающе клацнул зубами.
— Жертва может быть и сознательной, Повелитель, — с непонятной угрозой сказал он.
— Может, — согласился Альен, думая о Бадвагуре. — Но это не наш случай, вам так не кажется?…
— Самый важный шаг всё равно определится выбором, — сказал Поэт, осторожно снимая бабочку с виноградной кисти. — Вашим выбором, друзья. Вы оба знаете, что для этого необходимо, и лишь вам решать, совершать ли этот шаг… Видите, мы ничего не скрываем. Мы честны с вами.
Узы Альвеох. Альен слишком хорошо видел, как до дрожи волнуется Тааль; ему стало жаль её. Она ведь действительно совсем девочка, пусть в Ти'арге в этом возрасте девушки уже выходят замуж, а в Альсунге или Шайальдэ — вовсю кормят грудью детей… Но, с другой стороны, что он знает о её возрасте как майтэ? Что вообще он знает о ней, кроме того, что им не повезло видеть общие сны о разрыве в Хаос — как выразилась вчера Мельпомена, с разных сторон?…
— Я тоже ничего не скрываю. Я сделаю всё возможное, чтобы разрыв был закрыт, а Хаос прекратил просачиваться в Обетованное, — он объявил это негромко, но прозвучало, будто клятва; поморщившись, Альен выпил ещё. — И вам, бессмертные, желательно бы это учесть.
Тааль кивнула; неожиданно резкая решимость проступила в её чертах.
— Если ты захочешь… Если тебе понадобится моя помощь, я готова на всё ради этого. Хаос губит нашу землю, мою семью.
— Как только разрыв откроется до конца, магические свойства вернутся к воде Алмазных водопадов, — обронила Сатис, мрачно уставившись на Тааль. — И твою больную мать можно будет спасти, Тааль-Шийи.
У неё больна мать?… Так вот чем воспользовались тауриллиан, чтобы заманить к себе обладательницу необычного Дара, которая чувствует разрыв и может дополнить Повелителя Хаоса в Узах…
Грязно — и достаточно примитивно, надо сказать. Люди поступили бы точно так же.
— Если он закроется, произойдёт то же самое, — парировал Альен. Теперь благодарный взгляд Тааль был ещё теплее и счастливее; Ривэн, поглядывая на тауриллиан, тщетно старался скрыть довольный вид.
Цидиус, утробно зарычав, вновь занялся мясом. Поэт, как ни в чём не бывало, заговорил с тауриллиан-женщиной; Альен понял, что эту партию выиграл. Можно расслабленно откинуться на спинку стула — но почему-то не хочется… В том, как Тааль сидела с неестественно-прямой спиной, как щипала еду по-птичьи мелкими движениями, как избегала прямо смотреть на него, он кожей ощутил что-то новое. Одиночество, в котором холодно, которое вечно гонит куда-то, бормочет, насылая дурные сны…
Он знал о нём, как никто.
— Так с твоей матерью случилась беда?
— У неё больна душа, — просто ответила Тааль, глядя на пляску молний в небе за прозрачной стеной.
Что ж — не медицинское определение… Однако часто точнее и не скажешь.
— Ты любишь свою мать, Тааль?
Ривэн воззрился на него, как на идиота. Альен не отреагировал.
— Да, — вздохнула Тааль; кажется, даже глаза у неё увлажнились. Этот туманно-серебристый оттенок, Хаос бы побрал его… Не совсем тот, темнее и резче, но всё-таки, всё-таки… Фиенни. Альен вдруг понял, что задыхается. — О да. Я очень люблю её.
— А она тебя любит?…
Ледяные руки леди Тоури — монотонный голос ровный пробор спокойной ночи сын ступай ну что же ты смотришь… Чудовище, позор семьи, отчего ты не можешь просто делать что тебе говорят?!
— Она… — Тааль помолчала; очередная молния ярко осветила её задумчивый — всерьёз — профиль. — Я не… Да. Да, конечно же, любит.
Ему вдруг захотелось сделать нечто ужасное, непоправимое. Сказать то, что он никогда никому не говорил. Даже Фиенни — потому что ему не нужно было говорить, он и так знал…
— А моя мать никогда не любила меня. И отец тоже. Представляешь?…
Кажется, он ещё и улыбнулся при этом. О четвёрка богов, ну и напился же ты, Повелитель Хаоса…
— Наверное, они просто мало знали тебя, — убеждённо и с сочувствием сказала Тааль. Ривэн, похоже, уже мечтал прикинуться мебелью.
Альен достал нож боуги, не пряча его от бессмертных. Дубовые листики снова как-то зловеще резнули ему ладонь.
— Это, по-моему, твоё, Тааль-Шийи. Забирай. Не хочешь промокнуть и попасть в грозу?
Она не откажется, разумеется. Не должна отказаться… Фолиант раскрыт, роли расписаны; Хаос внутри Альена остервенело вторил грому и ветру.
Тааль кивнула, с тоской поведя бескрылыми лопатками.
— Хочу, а то здесь душно.
— Эх, третьего-то захватите… — крякнув, Ривэн погладил набитый живот и с некоторыми затруднениями выбрался из-за стола. — Я тут с ними не останусь. Не люблю волков, знаете ли.
ГЛАВА XV
Новое войско королевы Хелт готовилось к походу на Дорелию. Десять тысяч лучших бойцов, которых отобрали для решающего рывка — штурма Энтора — готовились победным маршем пройти через границу, как только окончательно сойдёт снег. Многими сотнями командовали ти'аргские рыцари: Хелт решилась отказаться от своих изначальных правил и доверять важные чины не только альсунгцам. Впрочем, все иноземцы в армии проходили особую проверку в личном присутствии её величества.
Когда весна полностью вошла в силу, на захваченных землях установился наконец относительный порядок. Новая власть распределилась по ти'аргским провинциям, прежняя — подчинилась ей. Последние непокорённые лорды склонили головы и присягнули Хелт на верность: её победы в Дорелии (особенно битва на равнине Ра'илг, быстро обросшая зловещей славой), союз с новыми (якобы народными) правителями Кезорре и с кочевниками Шайальдэ, которые с помощью её колдовства сумели избавиться от многолетней Немочи, — всё это заставило лордов сильно задуматься и пересмотреть старые убеждения.
То же самое произошло с бывшим советом короля Тоальва, с судами, ростовщиками и торговцами, со жрецами из храмов четвёрки богов и Прародителя. Всё случилось стремительно и кроваво; при необходимости альсунгцы прибегали к силе мечей и стрел, но такая необходимость возникала нечасто. Несколько стихийных бунтов прокатилось по королевству зимой, но организованного восстания никто не осмелился поднять: Ти'арг был обескровлен. Профессора первой и лучшей в Обетованном Академии к весне возобновили работу, а студенты — обучение. Сменившиеся знамёна и незначительные поправки в уставе мало мешали им; но, тем не менее, в древних коридорах Академии и на широких улицах столицы воцарилось уныние. Жизнь продолжалась, однако стала жизнью в позоре, и бывшие друзья или дальние родственники при встречах отводили глаза.
