Трон Знания. Книга 4 (СИ) - Рауф Такаббир "Такаббир" (книги регистрация онлайн бесплатно .TXT) 📗
Малика прошла в ванную. Долго лежала в прохладной воде, наблюдая, как темнеют рисунки на окнах. Задержала дыхание и погрузилась в воду с головой. В ушах гудело, в груди стучало сердце, по жилам струилась кровь, а Малика чувствовала себя мёртвой.
Чьи-то руки схватили её за плечи и выдернули из воды.
— Никогда так не делай! — прозвучал голос Хатмы.
Малика посмотрела в лицо, закрытое чаруш:
— Чтобы утопиться, ванны мне не хватит.
— Моей маме хватило, — сказала Хатма и протянула полотенце.
Через час Малика ступила в комнату Фейхель.
Мать-хранительница скинула с коленей клетчатый плед, с трудом выбралась из кресла и хрипло проговорила:
— Я хочу видеть твои глаза.
Малика сняла чаруш и уставилась в пол. Она не раскаивается, не сожалеет и не сочувствует. Если бы её поставили перед выбором — весь народ Ракшады или Драго, — она бы, не задумываясь, выбрала своего человека. Мать-хранительница должна это знать. Вскинув голову, Малика устремила взгляд на старуху.
— Иди за мной, — произнесла Фейхель после затянувшейся паузы и, шаркая ногами, побрела в смежную комнату.
Миновав ванную, открыла двери спальни. На кровати, в приглушённом свете настольной лампы, лицом к стене лежала женщина.
— Моя дочка… — сказала Фейхель, и её голос сломался. — Она вернулась.
— Кто? — спросила Малика, глядя поверх плеча старухи.
— Самааш. Моя бедная девочка.
Обернувшись к Малике, Фейхель уткнулась лбом ей в плечо и разрыдалась.
Малика гладила её по спине, приговаривая:
— Всё будет хорошо, Фейхель. Всё будет хорошо…
— Она чуть не потеряла ребёнка.
— Всё будет хорошо, — повторила Малика, силясь остановить калейдоскоп мыслей и чувств. — Как она здесь оказалась?
— Сегодня ночью Хазирад принял новый закон, — вымолвила Фейхель, перемежая слова всхлипами. — Утром его обнародовали, а в полдень… её привели.
— Какой закон?
— О кровной мести. Если муж издевается над женой — он оскорбляет её отца и братьев.
Значит, ночью Иштар добивался принятия закона, и держал Малику во дворце, чтобы она не наломала дров. На суд пришёл злой. После того, как увидел Самааш? После расправы над её мужем? Или довели советники?
— Что она говорила?
— Ничего. Она не верит. И я не верю. — Фейхель в голос выдохнула. — Хочу помолиться. Пойдём со мной в молельню.
Малика посмотрела в тусклые глаза, обрамлённые кружевами морщин:
— Я отвернулась от Бога.
Старуха обхватила её лицо ладонями:
— Это не страшно. Страшнее, когда отворачивается Бог.
— Я убийца, Фейхель.
— Сделай так, чтобы смерть моего сына не была напрасной.
— Прости меня… — прошептала Малика и обняла мать-хранительницу.
Часть 29
***
Выпроводив Кенеш из комнаты, Малика сняла чаруш и попросила Галисию сделать то же самое. Сидя на полу и пряча босые ноги под подолом платья из дешёвой ткани, дворянка горделиво вскинула голову, как бы напоминая, кто здесь благородная дама. Но затравленный взгляд и тонкая морщинка на переносице выдавали её страх перед предстоящим разговором.
Сегодня Малика не хотела ссориться с Галисией. Не хотела убеждать или упрашивать. В эту комнату её привело сочувствие к женщине, которая потратила часть жизни на бессмысленные ожидания. Чьи долгие дни и ночи были пронизаны одиночеством и обидами.
— Пришла попрощаться? — спросила Галисия на шайдире и закрыла книгу, которую пять минут назад читала вслух, вырабатывая правильное произношение.
— Я решила повременить с отъездом.
— Только не говори, что из-за меня.
— Нам с Иштаром надо побывать ещё в двух святых местах.
Ложь. Иштар заявил, что завершит паломничество без шабиры. А после суда над Драго ему и вовсе не терпится поскорее от неё избавиться. Во всяком случае, Малика так думала.
— Если хочешь, можем перейти на слот. Или на тез.
Взгляд Галисии ожил.
— Ты знаешь тез?
— Немного.
— Не помню, когда последний раз говорила на родном языке.
Усевшись рядом с Галисией, Малика кивком указала на книгу и произнесла на тезе:
— Что читаете?
— Роман тикурского автора. Когда-то я читала его в оригинале. — Изящные пальчики побарабанили по переплёту. — Ужасный перевод. Даже с моими скудными знаниями шайдира я бы перевела лучше.
Малика упёрлась затылком в стену и устремила взгляд на окно, расцвеченное филигранными узорами:
— Когда я уеду, вас отведут в посольство Партикурама или Бойварда и отправят домой насильно.
Галисия опустила голову.
— Это он сказал? — прозвучал голос еле слышно.
— Нет. Управляющая женской частью дворца.
— Ничего не понимаю… Он предложил мне стать его женой и ни разу со мной не увиделся. Неужели всё дело в проклятых рисунках?
— Не только.
Галисия свела брови:
— Малика, признайся: вы с ним близки?
— В смысле — как мужчина и женщина?
— Да, в этом смысле.
Малика придвинулась к Галисии и прошептала:
— Я открою вам страшную тайну. Пообещайте, что никому не расскажете.
— Обещаю.
— Меня не интересуют мужчины. Меня волнуют женщины.
Галисия вытаращила глаза:
— Честно?
— Я прикипела к вам душой и сердцем. И ничего не могу с этим поделать.
Преувеличение, конечно. Но в нём был скрыт кусочек правды. В истории с дворянкой не стояла точка, и это не давало Малике покоя. Она представляла, как Галисию грубо выпроваживают из дворца, как работники посольства задают ей каверзные вопросы и прячут улыбки, слушая рассказ о несостоявшемся замужестве. Перед внутренним взором возникала мрачная каюта корабля, железная кровать, прикреплённая к полу или стене, и поясок халата, затянутый петлёй на гнутой спинке. Малика убеждала себя, что Галисия намного сильнее, чем кажется. Отгоняла нарисованную воображением картину, и тогда в ушах звучал всплеск воды и раздавались крики: «Человек за бортом!»
Галисия разочарованно выдохнула:
— Да ну тебя…
— Мне противна сама мысль, что какой-то мужчина будет вдавливать меня в перину и сипеть мне в ухо, — сказала Малика, скорчив наигранно-брезгливую гримасу.
Украдкой посмотрела на Галисию. Вроде бы фраза прозвучала убедительно. Наверное, потому что была близка к правде. Воспоминания о сцене с Иштаром в храме Джурии вызывали неприятную дрожь в теле, а от воспоминаний о Жердяе с его липкой и вонючей «конечностью» горло сжималось в рвотном спазме.
— Тогда что вас связывает? — спросила Галисия.
Вопрос поставил в тупик. Действительно, что их связывает? Нет ни общих интересов, ни общих целей, ни общих знакомых, кроме Хёска. Если завести разговор о государственных делах, Иштар вряд ли его поддержит. Малика боялась спрашивать его о детстве и юности — а вдруг он расскажет правду? Не спрашивала о будущем, догадываясь, что планы Иштара ей не понравятся.
— Ничего. Если бы не сезон штормов, я была бы уже дома.
Галисию такой ответ не устроил.
— После паломничества вы ни разу не виделись?
С языка чуть не сорвалось: «Лучше бы не виделись». Малика успела проглотить первые слова и озвучила последнее:
— Виделись.
— Если людей ничего не связывает, зачем им встречаться? — не успокаивалась Галисия.
Сказать бы ей, что двум сущностям с противоположными зарядами не нужен повод, чтобы столкнуться лбами — так не поймёт же.
— Ему нравится меня дрессировать.
— Что? — улыбнулась Галисия.
— Я гадкая зверушка, которая вечно чем-то недовольна.
— Для гадкой зверушки ты слишком хорошо выглядишь. Красивое платье. Пахнешь розами.
Иштар не изменял своей привычке: через каждые три дня служанки украшали спальню Малики свежими цветами. Вчера принесли бордовые розы. Цветы издавали такой насыщенный аромат, что пришлось на ночь открыть двери в коридор, чтобы создать иллюзию сквозняка. Но одежда всё равно вобрала в себя запах.
