Минос, царь Крита (СИ) - Назаренко Татьяна (книги регистрация онлайн бесплатно txt) 📗
— Он обладает разумом. Хорошо знает свои силы и свою выгоду. Силы его невелики, но при этом выгоды своей он никогда не упустит. Поэтому мне он удобен.
— Но он же посмел противиться тебе! — возмутился Главк, сжимая кулаки. — Я бы не стал жалеть его и проучил! А то и вовсе прогнал прочь из дворца и посадил того, кто не будет хитрить!
— Не спорю. — согласился я. — Но думаю, мы поладим с ним миром. А вот змея придется смирить силой.
— Змей — это кто?
— Гипотеон с Астипалеи.
Главк удивленно вскинул брови:
— Астипалеец? Мне казалось, его ничто не занимает, кроме попоек, женщин и бычьих игрищ.
— О, да! Знал бы ты, сколько сил я потратил, чтобы сломить его дух, когда понял, что не в силах внушить ему привязанности к себе! — горячо воскликнул я. — Но он оказался хитер не по годам! Я тоже полагал, что старания мои дали нужные плоды. Но едва он стал царем на острове, как показал ядовитые зубы.
— И что ты, отец, собираешься делать с Гипотеоном? — поинтересовался Главк.
— Идти на него войной, сын мой. Нет иного способа смирить Астипалею. Только победить и принудить дать мне корабли.
Главк раздраженно хлопнул ладонью по колену.
— Много ли толку от такого союзника?! — воскликнул он с горячностью. — Не лучше ли убить Гипотеона в бою?
— Если я лишу остров царя, я лишу себя и его воинов. Зато обрету врага близ берегов Крита. Там найдется, кому стать басилевсом.
Я посмотрел на сына и вдруг радостно щелкнул пальцами:
— Послушай, Главк. Вот дело, достойное тебя! Высадись со своими лестригонами на остров. Начни разорять селения. Пусть Гипотеон узнает всю мощь твоей руки. И тогда, насколько я его знаю, он пойдет на мир. Потребуй в заложники его детей, может быть — мать. Она, помнится, еще жива. Пусть они будут на Крите. И тогда его воины пойдут со мной под стены Афин.
Главк с сомнением покачал головой. Он не мог поверить, что можно смирить столь коварного врага.
— Что же, твоя воля, мой богоравный отец! Я сделаю так, как ты скажешь.
Он налил себе вина в кубок, щедро отхлебнул.
— А кто еще на твоей стороне, отец?
— Не знаю точно. Брат мой Радамант объезжает острова близ Миконоса. Я же пока кроме Кимвола могу поручиться за Парос, Наксос, Милос, Сифнос и…
— Сифнос?! — воскликнул Главк, изумленно глядя на меня. — Да ведь Иней Сифносский…
— Да, стоит Гипотеона. Но мне удалось женить его на Арне из Фракии. Неужели ты забыл?
— Погоди, — недоуменно затряс головой сын, — но ведь ты противился браку Арны и Инея!
— Разумеется! — рассмеялся я. — Противился, потому что хотел этого брака! Единственный способ принудить Инея сделать что-нибудь по-моему — показать, что я против!!! Мне как раз нравилась эта невеста! Арна жадна, как галка. Ее всегда можно купить! Я узнал, что Иней любит Арну, и начал расстраивать их союз. Неуклюже, потому что Иней должен был узнать о моих кознях, иначе он, может быть, обратил бы внимание на более достойную женщину. Но мне удалось провести молодого царя. Он сделался просто одержим мыслью жениться на Арне. И женился.
— И кроткая Арна, выросшая в гинекее, добилась от своего мужа решения вступить в союз с тобой? — все еще не верил Главк.
— Бойся кротких женщин! — рассмеялся я. — Они лепят мужские сердца, словно мягкий воск. Арна не глупее твоей покойной матери и во сто крат хитрее. Едва я узнал о смерти Андрогея, как послал на Сифнос некоего торговца благовониями, который, заодно, привез царице Арне дорогой подарок — ожерелье из чистого золота работы Дедала. И едва я восстал с ложа болезни, Катрей сказал мне: с Сифноса прибыл посланник со словами верности и дарами. Арна и мой ханаанский купец сторговались. За драгоценное ожерелье я получил два десятка и восемь кораблей.
Главк, не утерпев, хлопнул в ладоши:
— Не зря слава о твоей мудрости достигла даже тирренов!
— Я не напрасно ношу прозвище критского паука, — пожал я плечами. — Разве я не учил тебя плести такие сети? Но твое сердце — другое. Тебе не пристало свивать сети. Тебе пристало, словно волку, вести свою стаю на добычу. И я даю тебе то дело, что тебе и по сердцу, и по плечу. Бери ровно столько кораблей, сколько тебе надо, и отправляйся на Астипалею.
— Я поплыву только со своими воинами! — с готовностью воскликнул Главк. — Мне больше и не надо. Насколько я помню, дворец Гипотеона вовсе не столь неприступен, как иные. Ты же следуй своим путем. И пусть сердце твое не тревожится за исход дела.
Мне и правда не пришлось беспокоиться. Гипотеон запросил мира и дал мне воинов и корабли. Его мать и дети стали заложниками и отправились на Крит.
Позднее я понял, чем была вызвана сговорчивость Гипотеона — когда увидел лестригонов в бою.
Лаодок, басилевс Анафы. (Восьмой год восемнадцатого девятилетия правления Миноса, сына Зевса. Созвездие Стрельца)
Отправляясь в Анафу, я надеялся, что сумею склонить хитроумного Лаодока на свою сторону. И для начала решил напомнить этой мангусте, кто его анакт. Это было не так уж трудно сделать. Подданные Лаодока считали критян почти богами. От Катаклизма Анафа пострадала куда сильнее Крита. И население ее погибло почти поголовно. Но варвары, пришедшие на остров, были пленены даже развалинами — тенью былой роскоши.
Потому на берег я сошел со всей торжественностью, какая подобает анакту Крита. По широким сходням спустился усыпанный лазуритом египетский паланкин с золотым лабрисом, укрепленным наверху, влекомый восемью гигантами-нубийцами в алых мисофорах, золотых браслетах и ожерельях. За ними следовали варвары Нергал-иддина, подобные грозным богам в своих до блеска начищенных панцирях. Я сам даже не порадовал зевак правом лицезреть себя: тончайшие виссоновые занавески позволяли мне видеть все вокруг, но смотревшие снаружи различали лишь неясную тень в рогатой критской короне. Благородные мужи Крита следовали за паланкином на колесницах.
Басилевс Лаодок вышел встречать мои корабли. Я издалека разглядел его на берегу — все такого же пухлого, круглоголового, с длинными кудрявыми волосами, заметно поредевшими за последний Великий год, но, как всегда, нарядного и ухоженного. С ним была большая свита. На улицах нас ждала толпа, и путь критян был устлан цветами.
На крыльце дворца гостей ждала уже немолодая царица Анафы Ипатия во главе многочисленных дочерей, невесток и внучек. Лаодок считал, что не стоит рассеивать многочисленное потомство по окрестным островам. И если сыновья его охотно брали в жены соседских царевен, то дочери оставались во дворце отца, выданные замуж за гепетов басилевса. Сейчас я невольно отвел взгляд в сторону. Больно видеть чужих детей, когда твой любимый сын отправился к Аиду. Тем не менее, у меня хватило сил лучезарно улыбаться в ответ на сияющие улыбки хозяев и произнести слова пожеланий благосклонности Гестии этому гостеприимному дому.
— Все готово для того, чтобы ты, богоравный анакт Крита Минос, сын Зевса, мог отдохнуть от трудов долгого пути, — приветливо произнес Лаодок, почтительно склоняясь передо мной, когда я поднимался по ступеням его дворца. — Все готово для пира. Войди в мое скромное жилище, подкрепи свои силы пищей, возвесели истерзанное сердце вином. Пусть сегодня отступят от тебя все заботы, божественный! Позволь мне насладиться великой радостью: ты вошел в мой дом, скиптродержец, ты стал моим гостем!
Лаодок щедро расточал любезности и, должно быть, готовился торговаться, как ханаанский купец.
— Благодарю тебя за заботу, — не уступал я ему в притворстве.
Мы миновали портик, расписанный изображениями праздничных процессий, — так же, как в Лабиринте на Крите. Катрей, помнится, любил злословить по поводу роскошества дворцов северных государей, где небывалая пышность соседствует с простотой нравов, и в расписанных искусными художниками мегаронах валяются шкуры животных, забитых для пира, источая кровяную вонь и собирая тучи мух. Менетий, отец Лаодока, эти насмешки запомнил. В его дворце я никогда не видел подобного беспорядка. Невольно вспомнил, как жадно выпрашивал он у меня искусных художников и щедро платил за вазы, треножники, кресла, ложа и тканые покрывала. Лаодок тоже охотно скупал дорогие вещи, стремясь потягаться, разумеется, не с хозяином Лабиринта, но с богатейшими из моих гепетов. Он обычно охотно показывал мне свои новые сокровища. И сейчас я поинтересовался, что же появилось во дворце за последнее девятилетие?
