Око Дракона (СИ) - Филимонова Любовь (читать книги онлайн полные версии TXT) 📗
Ничего этого не было в помине. Но светилось море в лучах луны и звезд, светились светлячки в придорожных кустах. Казалось, слабый свет испускали даже деревья и травы, четко выделяясь на фоне камней.
Наша троица, восседая на простой крестьянской телеге, напоминала вполне узнаваемые литературные персонажи.
Валентин, высокий, изрядно похудевший, с волосами, небрежно перехваченными простой веревкой, подобранной им на улице, с бородкой, некогда имевшей идеальную форму, а ныне восставшей против всех этих условностей цивилизации, — Валентин, конечно же, был похож на Дон Кихота.
Валдис, крепкий, кряжистый, с сильным подбородком и загорелым до черноты невозмутимым во всех случаях жизни лицом, отдаленно напоминал Санчо Пансу.
И великолепная, всегда телом и душой напоминающая Юнону, в шелковой, яркой, развевающейся, как флаг на ветру, блузке, верхом на тюках (там было помягче), располагалась Валерия, оливковой веточкой отгоняя от себя комаров. Сегодня она была их Дульсинеей.
В монастырском приюте для паломников Лера долго беседовала с администратором приюта, красочно описывая их недавние приключения на острове, пропуская, впрочем, некоторые детали, которые могли бы прозвучать уж очень странно в этой обители ортодоксального христианства. Короче, ни о какой магии или странных ирреальных событиях, она, разумеется, и не заикалась. Лишь живописала ужасный ураган, разметавший их скудные туристические пожитки, и оставивший без вещей и средств к существованию.
— А как вы попали на этот остров? Он ведь вдали от туристических трасс.
— Знаете, эта чудесная византийская традиция… жить в пещерах, вдали от людей, наслаждаться природой, обращаясь мыслями к создателю и пытаясь понять смысл нашего существования на земле… Насколько я знаю, многие святые в древности предпочитали именно пещеры для таких размышлений.
На Леру, как накануне и на Валдиса в таверне, напало вдохновение. Она говорила весьма убедительно, стараясь произвести хорошее впечатление на хмурого служителя.
— Эти края, колыбель философов, религии, кажется, сами располагают к духовной жизни, буквально на глазах меняя наши мысли и ощущения.
(Здесь, пожалуй, она не так уж и фантазировала).
Валентин старался держаться в тени, чтобы своей обтрепанной одеждой и разбитым лицом не давать пищи для лишних размышлений. Правда, когда Лера рассказывала об их бедствиях во время урагана, он немного выступил из тени, всем своим видом выражая, как хороший актер в пантомиме, страдания Робинзона Крузо.
А Валдису и не нужно было стараться. Всем своим видом, практически всегда, без дополнительных усилий он внушал окружающим мысли о бедствиях, страданиях, невзгодах и неудачах. Которые, впрочем, не могли сломить его пуленепробиваемый характер.
Гуруджи в процессе этой беседы даже пробовал вставить в разговор свои три гроша, но Валентин вовремя пресек эти попытки: один раз наступив ему на ногу, второй — дав ему, как это любила делать Иванка, подзатыльник. Он вполне резонно предполагал, что Лера справится со своей задачей гораздо лучше, чем они.
— Помните, когда знаменитая американская музыкальная группа «Линкин-Парк» побывала в монастырях Метеоры, то выпустила потом целый альбом, посвященный духовному просветлению, — вещала Лера. «Breaking the Habit» — коронная песня их альбома. Помните?
Она стала напевать какую-то мелодию.
— Эта музыка говорит о том, что встреча с духовным просто преобразила музыкантов.
— Вы музыкант? — спросил служитель.
— Да, — Лера скромно опустила взгляд. — Кстати, что касается целебной силы музыки… Мне известна легенда о Пифагоре, о том самом, знаменитом… Он, и особенно его последователи создали особое учение, согласно которому музыка может управлять душой человека, пробуждая в ней добро или зло. С ее помощью они исцеляли людей.
Валентин, слушая Леру, чувствовал, что от ее мягкого, убаюкивающего голоса у него слипаются глаза. Подумал: Валерия ведет свой род от знаменитых сирен Средиземного моря, которые могли до бессознательности очаровывать своим пением даже легендарного Одиссея и его друзей.
Валентин слишком устал от событий и впечатлений последних дней, и поэтому, сидя на деревянной лавке, просто-напросто заснул, привалившись к стене.
Проснулся оттого, что его тормошил Валдис.
— Пошли, Лера договорилась, что нас сегодня пустят на ночлег бесплатно.
И вскоре бог сна Морфей принял их в свои объятья.
Утро в монастырском приюте встретило их перезвоном колоколов. Когда он затих, воцарилась полная тишина. Здесь было даже тише, чем на острове Василикос, где шум прибоя, шорох гальки на берегу под волнами прилива, крики птиц, шум ветра, стук капель дождя о листву и о землю наполняли все пространство особым звучанием.
Сквозь окно-бойницу в маленькую келью, где размещались всего два ложа, просачивался розоватый утренний солнечный свет.
Валдис уже встал и, судя по всему, уже успел куда-то сбегать умыться. Он осторожно вошел в келью, таща с собой какой-то тюк, и, увидев, что Валентин проснулся, — шумно приветствовал его:
— Ну, слава Богу, проснулся. Ты, брат, спишь, как… — он запнулся, ища соответствующее сравнение, — как…
— Похоже, ты уже успел сходить в разведку. Что слышно в этом мире? — перебил его Валентин.
Валдис бросил тюк на свою кровать.
— Вот, мне тут дали… нам, — быстро поправился он, — в порядке, так сказать, благотворительной помощи. Как лишившимся всего своего имущества и пострадавшим от стихийного бедствия, нам досталась кое-какая одежонка…
Конечно, не хотелось бы нагружать пластиковую карточку Леры своими проблемами, поэтому Валентин, стал рыться в вещах, чтобы выбрать себе что-нибудь. Он критически оглядел коротковатые брюки, которые могли сгодиться ему разве что в виде бриджей.
— Дожили, — мрачно заметил он, — отбираем у бедняков их часть подаяний.
— Это то, что осталось от подаяний, — деловито отозвался Валдис, напяливая на себя белый полотняный пиджак, который явно жал ему подмышками. Но такая мелочь его ничуть не смущала.
— Ясно, — сказал Валентин. — Что делает Лера?
— Договаривается насчет сегодняшнего концерта. Так что мы здесь — не даром, не нахлебники, — с удовлетворением заметил Валдис. — Отработаем и ночлег, и одежду. Ведь здесь нет банкоматов, пластиковая карточка тут не выручит.
— Ничего себе! — удивился Валентин новости, натягивая на себя вылинявшую, огромного размера футболку, которая одна из этой кучи тряпья была хоть как-то ему впору. — И что, ты будешь стэп для монахов отбивать?
— Если надо… — невозмутимо парировал Валдис. — Мы никакой работой не гнушаемся.
А вскоре к ним постучалась и Лера.
Она действительно вчера договорилась насчет благотворительного концерта для обитателей приюта, монастырской больницы и жителей ближайших деревень. И этот концертдолжен был послужить платой за их пребывание. При этом она выложила перед Валентином нунчаку. Он с изумление посмотрел на них, не понимая, зачем они ему тут, в монастыре. Но тут сообразил, что эти трубочки, соединенные веревкой, вовсе не нунчаку, скорее, похожи на какой-то духовой инструмент.
— Посмотри, какая прелесть! Я давно мечтала подержать ее в руках и даже попробовать поиграть на ней. Это — тростниковая свирель, двойная флейта. Греки называют ее «авлос», или «гобой эллина», — пояснила Лера, улыбаясь. Затем осторожно поинтересовалась у мужчин:
— Я, к сожалению, не смогу играть на всех инструментах одновременно. Придется вам кое-где меня поддерживать. Самую малость. Вы ведь у меня все такие музыкальные…
— Конечно, конечно, — горячо заверил ее Валдис, схватив флейту и вертя ее в руках. — Когда-то в детстве у меня была такая вот флейта. Ну, правда, не совсем, а почти такая. Это даже интересно.
— А что, других инструментов не нашлось? — жалобно спросил Валентин, предвидя, что ему тоже достанется подобный экзотический древний инструмент. — Может, есть какие-нибудь струнные, щипковые?.. Или хотя бы барабан?
