Темные времена (СИ) - Виноградова Мария Владимировна "Laurewen" (читать книги полностью без сокращений txt) 📗
Не останавливаясь, Тварь махнула когтистой лапой, метясь в человека, и Альв убедился – густая мгла ничуть не мешала этим существам, но ослепляла и дезориентировала людей. Кузнец метнулся в сторону, уворачиваясь от распоровших воздух совсем рядом когтей, скривился от отлетевшего камня, оцарапавшего щеку, и наотмашь хлестнул мечом. Но вместо брони Твари клинок Альва встретился с изогнутым боевым серпом, высек искры и косо врубился в землю.
– Даже не вздумай! – прокричал в самое ухо Хьярти и оттащил опешившего от неожиданности кузнеца в сторону.
Тварь досадливо рыкнула, хлопнула по земле лапой, словно пыталась убедиться в том, что шустрой добыче удалось ускользнуть, и принюхалась.
– До нее нельзя дотрагиваться, тем более сталью, – прошипел айену, высунулся из‑за полуразрушенной стены дома, оценил расстояние до врага и юркнул обратно. – По дороге сюда мы столкнулись с одной такой, и четверо моих воинов погибли прежде, чем мы разобрались, что эта Тварь покрыта разрядами молний, как кольчугой.
– И что теперь делать? – растерялся кузнец.
– Удирать, как последние трусы, – скривился Хьярти.
Небольшой острый камень оцарапал шею и провалился за ворот, заставляя Альва вздрогнуть и вскинуть глаза наверх. Тварь ухмыльнулась двумя рядами клыков, и шипастый хвост с размаху врезался в остатки стены. Камни брызнули осколками, и кузнец бросился в сторону, избегая щелкнувших в дюйме от плеча челюстей. Айену, с ловкостью танцовщика увернулся от полетевших во все стороны развороченных кусков стены, перекатился, пропуская над головой свистнувший хвост, и метнулся в сторону, в непроглядный туман.
От следующего удара хвостом, пришедшегося в защищенную лишь легким доспехом грудь, Альва отшвырнуло в сторону, выбило дыхание из легких, и на мгновение кузнец просто перестал понимать, что происходит – в голове гудело, в глазах стояла муть, а тело перестало слушаться. С трудом перевернувшись, он зажмурился от стрельнувшей по всему телу боли – было сломано не меньше пары ребер. Тварь нависла прямо над ним, и он нащупал первое, что попалось ему под руку – камень с острой режущей кромкой, и швырнул в раззявленную пасть. Существо подобным осталось недовольно: подавилось, защелкало клыками и завертелось на месте, стараясь выковырять застрявший между зубов подарок.
Пока Тварь металась, раскидывая в стороны клочья пены, Альв с усилием отполз в сторону. Останься он месте, у него были бы все шансы быть раздавленным разъяренным противником. Рука наткнулась на что‑то мягкое, влажное, и кузнец, едва сдержав вопль, так и норовящей вырваться из скованной болью груди, неловко упал на спину, лихорадочно отодвинулся – прямо перед ним лежал, видимо, один из стражников: опознать в куске развороченной плоти некогда живого человека почти не представлялось возможным. Зато рядом с ним лежало то, что могло помочь Альву выжить – копье восьми футов в длину, с узким наконечником – непременный атрибут караульных на воротах.
Когда враг, наконец, избавился от мешающего закрыть пасть камня и с ревом развернулся к человеку, Альв уже поднялся, покачиваясь от боли. Отвести руку в сторону и с силой замахнуться – это стоило ему всей его воли, собранной в кулак. Копье быстрой линией прорезало воздух и вонзилось в чуть светящийся голубоватым, четко очерченный круг на груди Твари. Чудовище взревело от боли и словно покрылось трещинами – взбесившиеся молнии заплясали по бронированной шкуре, жаля своего хозяина, и существо вновь завертелось на месте, ударялось об стены устоявших домов, разнося их в мелкую крошку и каким‑то чудом не проваливаясь в новые трещины, паутиной расползающиеся по земле. Запахло паленым, а на боках Твари стали расползаться чернеющие, обугливающиеся раны‑язвы. Вскоре яростные молнии с треском погасли, оставив после себя отвратительную вонь сожженной плоти, а еще живое существо, израненное, но взбешенное, развернулось к тому, кто причинил ему столько боли. Альв был уже не в силах двигаться, не то что сражаться – боль и ломота в вывихнутом плече не давала ему даже поднять руку, но в тот самый момент, когда громадные челюсти были уже готовы сомкнуться на человеческом теле, перемолоть хрупкие кости, Тварь странно дернула головой, словно хотела глянуть себе за спину, и, хрипя, завалилась на бок. Четырехглазая башка с чавканьем отделилась от тела, прокатилась, застыла, начисто срезанная сильными ударами серпов, и уставилась остекленевшими глазами на тех, кто принес ей смерть.
– Отличная работа, – задыхаясь, произнес Хьярти, помогая Альву устоять на ногах. – Единственное уязвимое место этих Тварей – это полоса открытой шкуры под роговыми пластинами на шее, и только тебе в голову пришло поразить ее в грудь. Но, по крайней мере, теперь мы знаем, что сама она столь же уязвима, если пробить ей тот мешок под шеей – возможно, именно там и находится сосредоточие ее силы.
Айену застыл, вглядываясь во мглу, и едва слышно выдохнул. Уже знакомое потрескивание заставило их медленно обернуться: со стороны, в которой предположительно остались ворота, двигались быстрые росчерки голубоватых разрядов. Этих Тварей, с одной из которых они сейчас едва справились, было не меньше двух десятков.
– Уходим, – побледнел до серости Хьярти, перескочил через метнувшуюся под ноги трещину и потащил Альва в лабиринт еще целых и уже разрушенных домов, едва видных во мгле, накрывшей город.
Им приходилось бежать, и с каждым шагом Альв уверялся, что еще один дюйм – и он упадет без сил, но каким‑то чудом все еще держался на ногах, вдыхал переломанной грудью ядовитый воздух, пропитанный терпким запахом крови, бежал, уворачивался от падающих камней, рушащихся домов, перескакивал через распростертые на земле тела. Твари мелькали где‑то позади, и затуманенный болью и отчаянием разум метался в ужасе – слишком просто их отпустили, позволили сбежать: Альв знал, насколько быстры эти существа, и догнать двух измученных людей для них не составит никакого труда. Земля продолжала дрожать, извергала клубящийся пар, крошащимся камнем погребала под собой погибших, превращала Альфонзул в братскую могилу с надгробием из самого города; черные трещины змеями продолжали бежать вровень с ними, разочарованно щелкали гигантскими челюстями, в очередной раз упуская такую желанную, но слишком шуструю в желании выжить добычу.
На главную площадь города они вылетели внезапно и даже прищурились – здесь не было той мглы, что саваном накрыла улицы и стены. Ярко горели факелы в руках у израненных, оборванных и тяжело дышащих охотников; несколько воинов айену, один из которых сидел, прислонившись в остаткам развороченного фонтана, и на губах у него пузырилась алая пена; пара перепуганных стражников и с десяток горожан – это все, кто остались в живых после нападения Тварей, все, кто смогли вырваться из коварного тумана, просачивающегося в любую щель.
Мгла клубилась у границы освещенного круга и словно не решалась двинуться дальше, поэтому на какое‑то время Альв испытал облегчение, и тело немедленно отозвалось пульсирующей болью: казалось, что все кости внезапно исчезли, и кузнец тяжело осел на землю. Но разумом мужчина понимал: разве жалкие отсветы факелов – это достаточное препятствие для существ, которые спокойно нападают даже при свете дня?
Хьярти сразу же направился к своим соплеменникам, с непроницаемым лицом склонился на умирающим, прижал руку к шее, надавил – и мужчина дернулся, вскидывая на предводителя глаза, и затих, переставая дышать. Одна из женщин испуганно вскрикнула и поспешила отодвинуться подальше от мрачного айену. Альв лишь молча отвернулся: тот парень был не жилец, и Хьярти просто проявил милосердие, не оставил его медленно умирать или ожидать прихода Тварей, чтобы покончить с грызущей тело мукой.
Кузнец с трудом огляделся: ни Деа, ни Антхеа, ни Торгеса не было видно, и душа сжалась – в одиночку выжить они не могли.
Алые сполохи разлились по границам подступающей к людям мглы, и земля вздрогнула в который уже раз. Словно что‑то огромное толкалось изнутри, настойчиво пыталось проложить себе путь наружу. Пласт мостовой в самом центре площади раскрошился и рухнул вниз, утянул за собой одного из охотников. Товарищи успели ухватить его за руку и вытащить наверх, едва не последовав за ним – грунт под ногами расползался и проваливался.
