Сияй, Бореалис! Лоскутки (СИ) - "Liz Elzard" (читать полную версию книги .TXT) 📗
— А если тебя заберут? Тебе тогда придётся воевать. Ты телепат, забыл?
— Их забирают чаще, но я не собираюсь воевать. Я никакой не солдат, а если и заберут, то по связям отец живо всё уладит.
— Собираешься откосить?
— А ты разве против будешь? — ехидно бросил Элай. — Сама же постоянно твердишь, как скучаешь по мне, да и мне не особо хочется умирать. Я собираюсь отучиться и работать там, где мне захочется. В конце концов мы имеем права выбирать. Так что париться не о чем, и тебе тоже. Ты вообще скрипачка, и с такой магией тебя вряд ли заберут. Ты что-то про своих предков-бардов говорила, помнишь? Они вообще бесполезны на войне.
Лирет постаралась улыбнуться.
— Мне тоже не хочется тебя терять, Элай.
— И не потеряешь. Я буду осуществлять свои мечты, а ты — свои. Разве это плохо? Пускай воюют те, кому не повезло и кому это предначертано.
— А если кроме нас некому будет сражаться? — на полном серьёзе спросила Лирет. — Разве можно в такое время убегать от опасности?
— Это естественно: я хочу жить, поэтому и убегаю. Ты говоришь так, будто я обязан идти на верную смерть, биться с непонятными мне тварями и вдруг погибнуть. Чего там говорить, ты об этом открыто думаешь, — помрачнел Элай. — Трусом меня считаешь.
Девушка стыдливо опустила взгляд.
— Всё в порядке, — бросил парень. — Ты имеешь право на свое мнение, а мне нисколько не обидно. Просто учти, что это моё лично дело. Тебя это вообще не должно касаться, с твоей-то магией.
В его голосе проскользнуло высокомерие. Лирет поджала губы, борясь со смешанными чувствами, нахлынувшими в тот момент. Элай стал слишком заносчив в последнее время.
— Эй, — улыбнулся вдруг он, — не делай такое лицо. У тебя же праздник, забыла?
— Нет, не забыла.
— Вот и выкинь из головы всякую чушь.
— Просто в голове не укладывается.
— Что у тебя там не укладывается? Ты поступила в консерваторию, иди дальше по своему пути — какие проблемы? В конце концов ты так хотела.
— Верно, — сухо пробормотала Лирет. — Но если бы я только могла, то сделала бы что-нибудь, чтобы предотвратить весь этот кошмар, а я…
— У многих людей возникает синдром благодетели, когда вдруг где-то происходит что-то трагичное. Все вдруг начинают суетиться, что нужно было сделать так, а не иначе, что нужно сделать что-то полезное для мира, да хоть жизнь свою отдать. Не люблю такое, ведь все мы можем быть героями только на словах в большинстве своём. Те, кто по-настоящему воюет, вряд ли думали о спасении мира. Оставь мысль о том, что не в твоих силах изменить, вот и всё.
Пока они разговаривали, Элай предложил оставить вещи у него в общежитии и сходить куда-нибудь. В летнее время студенты обычно разъезжались по домам, а он решил остаться и найти подработку. Лирет осматривала город по пути, а когда они дошли до студенческого общежития, начинало смеркаться. Элай любезно взял чемодан со скрипичным футляром и отправился в свою комнату. Девушка осталась ждать его снаружи. Без студентов здесь казалось слишком безлюдно. В парке поблизости медленно загорались уличные фонари, вытесняющие сгустившиеся сумерки.
— До сих пор с ним водишься.
Лирет шелохнулась и, обернувшись на голос, опешила. В десяти шагах от неё застыл силуэт в капюшоне — будто бесшумно возник из ночных теней. Девушка даже забыла, что он сказал, растерявшись от неожиданной встречи.
— Не думала тебя здесь встретить. Ты сюда поступать приехал? — поинтересовалась та из вежливости.
Кита сделал шаг, и фонарный свет выхватил его из темени.
— Не совсем, — без выражения бросил он. — Я путешествую.
— Это поэтому тебя никогда не бывает летом дома?
— Поэтому.
— А на кого решил поступать?
— Ничего я ещё не решил, — пробормотал тот.
— А кем хочешь?
— Неважно.
Всё напускное дружелюбие осыпалось шелухой. Лирет почувствовала, что разговор должен немедленно прекратиться. Этот разговор вообще не должен был начинаться в этом месте и в это время. Девушка украдкой метнула взгляд в окно, откуда лился комнатный свет. Элай задерживался. Кита продолжал терроризировать её взглядом. Он даже не поинтересовался насчёт дел, будто преследовал здесь что-то своё. Впрочем, он никогда ничем не интересовался, а его присутствие, даже его неторопливые движения и призрачный холод во взгляде навевали ощущения, сравнимые с колючим морозом. Девушка поёжилась: встал здесь и стоит. Шёл бы по своим делам и не наводил бы тихий страх. Однако парень идти восвояси не собирался. Как будто ему надо было что-то.
— Ты глупа, — пробормотал вдруг он. — Очень глупа.
— Почему ты так решил? — нахмурила брови девушка.
— Потому что водишься с такими, как он.
— Какая тебе разница вообще? — разозлилась та. — Это моё дело.
— Твоё, да, но всё же лучше бы тебе оставить его. Это предатель.
— Ты вообще какое имеешь права указывать мне, что делать?
Послышался шорох шагов, затем замер: Элай остановился в шаге от девушки, и безмятежность в его глазах обратилась в камень.
— А что здесь происходит? — бросил он вопрос, испытующе взглянув на Лирет.
Та растерялась, проглотив слова.
— Лучше езжай домой, — продолжал Кита.
— Ты что такое городишь? — возмутилась девушка. — Уходи.
— Это тот псих, который убивал голубей, что ли? — изогнул бровь Элай. — А я помню тебя. Спасибо, конечно, за твой подвиг, но не мог бы ты прямо сейчас свалить? Ты здесь как бы лишний, м?
— Я не с тобой разговариваю, — сердито зыркнул на него тот.
— Что с тобой, в самом деле! — всплеснула руками Лирет.
— Все потому, что ты глупа.
— Не боишься ты языком чесать, — вступился Элай.
Он встретился с Китой взглядом и как бы поймал его, намереваясь отпугнуть телепат-атакой. Внезапно что-то произошло в кратковременной тишине, и Элай вдруг вздрогнул. Всё его бесстрашие смело как пыль.
— Уходим, Лирет, он не в себе, — бросил парень.
Девушка только кивнула, и оба осторожно попятились. Кита медленно надвигался им навстречу.
— Эй, тебя по-хорошему попросили, так сложно? — пренебрежительно прищурился Элай. — Раз хочешь больше адреналина, можем решить этот вопрос в более жёсткой форме.
— Кишка тонка, — прошипел Кита.
— Думаешь? — ощерился тот.
— Элай, не надо! — вскрикнула Лирет.
Тот, не слыша её, бросился на Киту, но внезапно отлетел в сторону, проломив собой куст. Оттуда раздался сдавленный стон. Лирет встрепенулась. Кита швырнул парня одной правой, будто тот был невесом.
— Что тебе надо, Кита? — прорычала девушка. — Уходи! Ты сам хоть понимаешь, что творишь?
— Знаешь, сколько стоит твоя мечта? — пробормотал Кита, пропустив мимо ушей все её вопли. — Не знаешь. Он ведь даже не искал тебя, Лирет. Он даже не стал бы за тебя сражаться, а твои мечты ему неинтересны, да и он не ради тебя тут остался. Это предатель.
— Ты свихнулся!
— Нет, это ты наивная. Глупая и наивная дура.
Девушка, исполнившись гнева, метнулась навстречу, сходу влепив тому пощёчину. Парень, качнувшись от удара, замолк, ощущая на лице покалывающий горячий след ладони. Он медленно поднял взгляд на Лирет. Та дрожала от гнева, в глазах блестели искры слёз.
— Убирайся к чёрту!!! — выкрикнула она прямо ему в лицо. — Отмороженный!!!
Кита дрогнул, будто на него пролилась ледяная вода. Он сделал медленный шаг назад. Пощёчина причинила гораздо меньше боли, чем слова.
— Отойди, Лирет!
Элай, потрёпанный и весь в листьях, вытер разбитый нос и закрыл собой девушку, героически возникнув впереди. Он тотчас нацелился взглядом на Киту, пройдясь по его мозгам ментальной атакой. Тот, вскрикнув, ухватился за голову, впившись тощими длинными пальцами в белые волосы. Его лицо исказилось в агонии, искривилось, как в испорченном зеркале. На него наползла тень, и один глаз наполнился звериным безумием. Лирет видела, как Кита пытался сдержать себя. На пальцах левой руки, пытавшейся ухватиться за что-то, с пугающей скоростью выросли когти. Зверь показался лишь наполовину. Кита прикрыл лицо дрожащей рукой, а судорожным взглядом цеплялся за Лирет. Она помнила такой его взгляд, наполненный мольбой и отчаянием, и если минуту назад желала расправы над монстром, то теперь вдруг одумалась.
