Три этажа сверху (СИ) - Ковалевская Александра Викентьевна (книги онлайн читать бесплатно txt) 📗
Увидели спины уходивших в сторону реки парней из десятка Краснокутского: их вёл Толян. Адамчик сказал, Карнадут тогда ещё не спешил осудить эту команду. Он решил разобраться сначала. Карнадут решил, что они пережили стресс во время бури, снова потеряли командира, и потому двинулись в лагерь, не дожидаясь остальных.
Влад Карнадут выбран на должность коменданта. Адамчик теперь командир десятка. Жека Бизонич не хочет быть командиром, он любит мастерить, как Левант. Жека прочитал книгу бывалого путешественника, и сделал три вывода.
Вывод первый: однажды каждому из нас понадобится вся сила воли, чтобы выжить, и мы должны быть к этому готовы.
Вторым открытием было то, что прокормиться в диком лесу можно, но не всякая еда нужна человеку и путешественники очень страдали, если им приходилось месяцами питаться только мясом и рыбой без соли, без хлеба.
Но самое тревожное открытие Жека сделал путём несложных расчётов: наше племя слишком большое. Даже если этот край так богат зверьём, каким мы застали его, полсотни человек здешняя земля не прокормит. Каждый охотник кормится с участка в двадцать пять квадратных километров, это ужас что такое. Охотники перебьют зверей за год, потому что другой пищи у нас нет, и с каждым разом охота будет более трудной, а походы — более дальними.
Алина пообещала, что положение изменится к будущей осени. Мы соберём ягод, запасём грибы и плоды — в лагере за турполосой есть яблоневый сад. Мы займёмся огородничеством.
Мне доверено хранение всех семян, собранных в школе и в лагере. В основном, это цветы для клумб. Но есть семена огурцов. Я собственноручно по распоряжению Алины выковыряла их из двух старых жёлтых плодов, лежавших в большом пакете с огурцами, который какая-то учительница принесла в школу второго сентября. У биологов нашлось немного семян свеклы, два початка кукурузы, спичечный коробок с горохом. У нас есть фасолины, которые наклеили на картон в начальной школе — они делали панно такое из фасоли и тыквенных семечек. Есть цветная фасоль — хранилась как декоративное вьющееся растение. Ещё есть снопы овса, ржи и пшеницы из этнографического музея, двадцать картофелин, аптечная пачка семян льна (Таня сказала, кто-то купил как слабительное). Мы обнаружили в лагере несколько кулёчков ржи, обработанной ядом для потравы крыс. И ещё припрятали сырые семечки в пакетиках 'Сёмка' — из буфетных запасов.
Мы не знаем, всхожие ли все эти семена, но мы их бережём и не едим. А недавно из ящика с сувенирами для отдыхающих детей лагеря мы достали… это просто чудо! Там лежали двое новёхоньких настенных часов, у них циферблат восьмиугольной формы, разделённый на восемь секторов перегородками, и в каждой перегородке насыпаны оранжевые зёрна кукурузы, белая фасоль, жёлтый горох, чёрная фасоль. Такое вот украшение. А в нашем положении это ещё одна надежда на урожай.
Глава четырнадцатая. На вдохе
Десятники настаивали на обучении девчонок боевым приёмам, и Димка Сивицкий самонадеянно взялся учить девушек рукопашному бою.
Тренер из него оказался никакой, но Димка старался. Девушки лениво дёргали руками и ногами — они и так уставали, а тут ещё Бровь заставляет их отбиваться от воображаемого противника. Им мешала неспортивная одежда, и много чего ещё, и они гнали из головы мысль, что Димкины приёмчики понадобятся против ребят, которые ходят рядом. В общем, эти уроки их раздражали. Когда Димка сам себе признался, что он никудышный учитель, вдруг случился перелом в его отношениях с девушками, и боевые искусства превратились в нечто другое. Дело в том, что Иванка, эта суетливая Иванка, всё порывалась махать ногами, как в карате. У неё это получалось лихо и азартно. А Ангелина в прошлой жизни серьёзно занималась танцами. Однажды эти двое плюнули на бойцовские стойки и, балуясь, выступили друг против друга: Иванка взвизгивала и прыгала, потешая всех, Ангелина, изящно раскинув руки, кружилась и отклонялась от её замахов. Остальные девушки вдохновились этим зрелищем. Девушкам не хватало именно танца. После петли времени никто из них не танцевал, интуитивно чувствуя, о чём говорит языка тела и стесняясь говорить с парнями на этом языке. В привычном верчении бёдрами и раскачиваниях была неприкрытая эротическая правда, вызов мужскому естеству, и в сложившихся обстоятельствах это было даже опасно. Слишком изменилась жизнь девушек, и все изменения были не в пользу девчонок: они осиротели, лишились дома, были предоставлены сами себе и могли рассчитывать только на сочувствие девчачьего клана. Они лишились даже удобной одежды, и всего остального, что когда-то помогало вести активный образ жизни и держаться с парнями наравне. И они вернулись в состояние женственности и недотрожистости — естественный итог всего.
…Глядя на Иванку и Ангелину, девушки тоже начали вертеться, потянули за собой и юного Димку Бровь, которого между собой не считали совсем уж мужчиной из-за младшего возраста, и Димка махал кулаками и делал суровое лицо в круге вёртких и стремительных подружек.
Теперь собирались по вечерам как будто для занятий по рукопашному бою, а на самом деле, на 'боевой танец'. Посторонних гнали. Даже Матвея. И однажды Димка не смог справиться с Иоанной Метлушко: он просто не дотянулся до этой ловкой маленькой черноглазой, виртуозно избегавшей контакта. А когда Иоанна дотянулась до него и положила на обе лопатки, и с видом победительницы села сверху, смущённый Димка признал, что в «боевом танце что-то есть», и «…ну вас, девчонки!» Он стал оказывать внимание Иванке, доводя её тем, что требовал заменить полотенца или простыни своему десятку, «они, мол, не такие, в прошлый раз были лучше». Иванка визгливо спорила с Бровью и даже обозвала его ребят вонючками, но Димка был начеку, не позволил ни разу ударить себя по ладоням, что очень раздражало Метлушку, и «включил начальника».
Алина узнала, что они ругались, когда десяток Сивицкого менял бельё и, не разобравшись, приказала Иванке быть вежливой на работе.
Тогда Иванка принялась улыбаться Диме, когда меняла бельё его десятку. Она показывала мелкие белые зубы и подхихикивала. Она втюхивала ему самые линялые простыни и старые полотенца, но Дима был горд и счастлив.
Иоанна Метлушко совсем закружила Димке голову. Прозрение наступило, когда Дима увидел, что Иоанна улыбается ещё и Меркулову.
Дима Сивицкий носил в себе первое разочарование, и с этим подошёл к Карнадуту, стал неожиданно для себя изливаться, толкал носком ботинка в трубу на полу котельной, и не замечал, что делает.
Карнадуту пришлось вникнуть в проблему младшего десятника. Он вдруг осознал, что Димка перед ним — словно подросший младший брат, оставшийся где-то далеко. Влад почувствовал себя значительно старше после этого разговора. Он перебирал в памяти всё, что сказал Сивицкому, и нашёл свою речь не самой бездарной.
— Димон, не зависай! — сказал он. — Я дрался, как бешеный кот, бил сам и получил по морде за свою девушку, хорошо так получил. От хорошего пацана. Может, даже лучшего пацана. И, знаешь, я не стал относиться к нему хуже, потому что ясно понял, что меня можно резать на лоскуты — всё равно я её никому не уступлю. Это как отказаться от своей руки или ноги. А ты способен сравнить Иоанну со своим телом? Сказать всем — вы как хотите: я и она. Только я и она! Умойтесь.
Тебя завтра бить будут из-за неё — тебе это как? За Иоанну Метлушко! Не за другую девушку, — за Метлушку! — повторил он с нажимом. — Что скажешь?
Дима смотрел ему в глаза. Ответил, дёрнув бровями:
— За Метлушку… как-то несерьёзно.
— Ещё вопросы есть? — спросил Карнадут.
— Никак нет! — бодрее отозвался Димка. — У меня полная перезагрузка!
Но прошёл день, и ещё один, и Димка увидел Иванку, скользившую на лыжах вдоль ограды (в свободное время все раскатывали лыжню по периметру лагеря, чтобы ночами стажи могли объехать и осмотреть всю обширную территорию «Солнечного»). Димка быстро нацепил лыжи и помчался за ней.
Он догнал Метлушку в яблоневом саду над рекой, где постоянно дул ветер. Иванка даже взвизгнула от возмущения: «Сначала Меркулов пристал, теперь ещё и ты!!!» И заявила, что все мешают ей работать. Оказывается, она додумалась сосчитать количество железных прутьев в ограде, и не просто каталась на лыжах, а по делу, а Сивицкий, ей, видите ли, сбил счёт и вынес мозг.
