Три этажа сверху (СИ) - Ковалевская Александра Викентьевна (книги онлайн читать бесплатно txt) 📗
— Обещаю! — поклялся Карнадут. — Сябар, да что с тобой?
— Больно…
— Давай я тебя пронесу по тропе. Может, дальше от чёртовой разметки легче станет?
— Пронеси! Может, я ещё там? Не весь вышел оттуда? — скрипел зубами Денис.
Влад взвалил Дениса на себя, Игорёк подскочил, помог.
Они вместе понесли Дениса по тропе. И чудо случилось — Денису стало легче. Назад он уже шёл сам и спокойно уснул. Влад сидел над ним, не смыкая глаз, жмурясь от набегавших скупых слёз. Держал воду и водку наготове. Проверял, дышит ли друг. Понятовский крепко спал.
Карнадут сдался под утро.
Проснувшийся Денис нашёл его спящим лёжа на спине, с пластиковой бутылкой воды и полупустой поллитровкой водки, которые Влад обеими руками прижимал к груди. Денис решил, что, пока всё спокойно, он ещё покемарит немного. А потом вокруг закричали ребята, хлопнул от ветра и треснул брезент палатки и Понятовский с Карнадутом, мешаясь с вещами, покатились с палаткой от дикого шквала.
От земли до неба гуляли извивавшиеся хоботы, крутя снег и сор, подхваченный на земле. Смерчи достигли северного температурного следа и, словно столкнувшись с невидимой преградой, взвыл ветер и рванулся вдоль полосы холода, сминая и расшвыривая всё и вся на стоянке охотников.
Хроники Лилии Цыбульской. Злая зима
Я впервые почитала всё, что собрано в дневниковых записях, и поменяла своё решение: нет ничего важнее наших Хроник! И я буду призывать всех оставить свои воспоминания на этих страницах.
Я поняла, что без Хроник от нас может вообще ничего не остаться, как от Дениса Понятовского. Кажется, ещё вчера он был — и нет его, и наш первый комендант никогда-никогда не вернётся к нам. Но в Хрониках Дениска навсегда живой. И Толя Филоненко — он зверь, конечно, но его звериная сущность досталась Насте… Я же запомнила его таким, какой он в записях — настороженный и не очень-то приветливый, весь в себе.
Жалко невысокого и худенького Витька Чаплинского. Он никому не сделал плохого, он всегда и со всеми соглашался, вечно был чем-то занят, и при этом его не было видно за спинами остальных парней. А когда он погиб, как погиб Денис, мы стали вспоминать нашего Чаплю и тоже плакали о нём.
Эти смерти придавили нас, сделали другими.
Назад в детство дороги нет, мы стали взрослыми.
Я бросила Насту на растерзание, потому что почувствовала неладное — тревога сидела у меня внутри (не знаю, правильно ли выражаться "тревога сидела внутри"?). Я дрожала от непонятного страха.
Мы подходили к дальнему корпусу, первому на нашем пути, и за метелью центральная аллея, котельная и жилой корпус были совершенно не видны. Но я заметила кошку Машку и её котёнка: они прошмыгнули в приоткрытую дверь чулана под наружной лестницей корпуса, ведущей на второй этаж. Я знала, что там хранятся берёзовые мётлы дворника. Ноги сами понесли меня, я нырнула в дверцу за кошкой, схватила метлу на крепкой палке, и поставила её поперёк двери, открывавшейся внутрь. Шуханок бросился на дверь и матерился, но метла попала в зазор между косяком и стеной, и он понял, что дверь так просто не открыть. А Толян сказал не задерживаться. И они поволокли Насту в корпус.
Мне было невыносимо жалко бедную Насту. Я бы побежала за помощью, и вряд ли эти подонки меня бы догнали, но я поняла, почему они смеялись под дверью чулана: они закрыли дверь снаружи на защёлку. Голос у меня действительно тихий, кричать я не умею, и на помощь позвать не смогу. Я замёрзну здесь. А Наста умрёт там… И я опустилась и присела на мётлы, скрутилась в комочек, и плакала от холода, от страха за наше будущее и от безысходности. Я приманила кошку Машку и её девочку Кисулю и пустила к себе за пазуху. Кошки сидели тихо. Втроем нам было теплее.
Потом несчастная Наста тихо позвала меня, и мы крадучись пробрались в библиотеку, ключ от которой хранила Наста. Я страдала от острого чувства вины, а Наста сказала: «Ты ничем не могла мне помочь, сама бы только досталась этим… Не знаю, кто может нам, девушкам, помочь. Алина тоже девушка и она бессильна в этой ситуации. Нужно пробираться лесом в школу. Там наши девятиклассники. Хоть я уже никому не верю».
Нас нашли девочки. О Насте теперь заботится Танюшка.
К вечеру со школы, которую мы называем деревней, вернулся Димка Сивицкий со своим десятком. Они приволокли три швейные машинки, некоторые вещи, сушеные грибы и мороженую клюкву. Это не все наши зимние заготовки, но они ещё сходят в деревню.
Сразу после отряда Сивицкого вернулись охотники, но Влад Карнадут не задержался, хоть наступила ночь и метель крутила ещё сильнее. Влад Карнадут и не думал ночевать в лагере, потому что не все его люди вышли из бури. Ему рассказали о случившемся, об алинином выстреле и о смерти Толяна Филонова. Влад повидался с Настой, передал ей последние слова Дениски, некоторые вещи нашего первого коменданта — на память, и повёл за реку Краснокутского и весь его десяток, и уставшего Сивицкого, и Маску, Пальму, Зуба — всех собак забрал с собой. На детские санки они увязали груз: две канистры солярки, топоры, одеяла, палатки, горн. И отряд ушёл за реку, и стал жечь костры и ждать людей, так и не вышедших из болота после бури.
Мы видели, как на дальнем берегу один за другим зажглись два дерева на корню и в небо взлетали каждые полчаса петарды, найденные в лагере.
Мороз был ужасный. Метель не кончалась.
Елисей молился. Он делает это всегда искренне. В тот раз он молился и плакал. Мы тогда ещё не знали причину его слёз.
Жека Бизонич отдавал распоряжения, он временно выполнял обязанности коменданта. В корпусе было очень прохладно: котельная не справлялась, мороз усиливался с каждым часом. А каково же отряду Карнадута?
Карнадут оставил мне Адамчика, я знаю — он специально, чтобы мы смогли побыть вдвоём. Адамчик прижимал меня к груди, он разволновался, шумно вздыхал и всхлипывал, и благодарил. Я понимала, за что он меня благодарит. Я избежала бесчестья. Ему бы это было, как нож в сердце, а десяток Краснокутского стал бы десятком кровных врагов.
Спали все мы плохо: очень переживали за парней за рекой, и было холодно. Под утро все заснули, как убитые. В корпусе стало тепло, хоть дрова в печи давно выгорели. Оказалось, северный ветер намёл снега выше подоконников. И тогда Жека распорядился трамбовать снег под окнами и возводить снежную стенку вдоль северной стены до уровня второго этажа. Он оказался прав: за неделю мы обнесли снежными стенами весь корпус, между снежной стеной и кирпичной кладкой сам собой вытаял зазор, на первом этаже стало сумеречно, но очень тепло — плюс 20 градусов.
Ковалёнок, Левант и ещё трое наших ребят не погибли в болотах только потому, что увидели горящие деревья и огни петард, и они брели на свет, а потом их нашли с собаками, отогрели и утром привели в лагерь.
Адамчик рассказал мне для Хроник, как погиб Денис Понятовский.
Парни охотники поздно заметили снежные вихри. Эти смерчи двигались слишком быстро и воздух сделался плотный, как вода, и гудел и вибрировал. Денис с Владом оказались на пути смерчей, потому что были в палатке. Влад успел разрезать палатку, которую моментально сорвало с места. Палатка колышками и верёвками-растяжками зацепилась за сук дерева, а Влад сообразил, что это их спасение. И ещё набросил верёвки на ветки, а рваной полосой брезента захлестнул себя поперёк туловища. Правой рукой он вцепился в ремень Понятовского и крепко держал Дениса. Смерч трепал их. У Дениса снова болезненно перекосило лицо, а на губах выступила пена. Он процедил сквозь стиснутые зубы: «Мне конец. Отпусти, тебя разорвёт!» Влад кричал: «Нет!», — но Денис ногой упёрся ему в живот и ударил Влада по кисти руки. И Карнадут не удержал Дениску.
Понятовского подхватило и понесло по воздуху и ударило о дерево.
Потом, когда ушли смерчи, охотники долго искали друг друга. Нашли Дениску. Нашли Чаплинского.
