Восхождение. Часть 1 (СИ) - "Ald Grey" (бесплатные онлайн книги читаем полные .TXT) 📗
Заэль поднялся сначала на второй этаж, потом на третий, и в лестничном пролете пересекся с Дамейлией — она наконец-то показалась из своего тёмного угла и теперь молча бродила по зданию, как привидение. Почему-то Заэлю вдруг очень захотелось её остановить, и он протянул руку, чтобы мягко задержать её за плечо, но она извернулась и испуганно сбежала по лестнице вниз, и он не стал её преследовать.
Сериральда, как и следовало ожидать, осталась на первом этаже вместе с Тианареном. Он не возражал — лишь бы она не помешала ему сегодня хорошенько, крепко поспать.
…
Её высочество, юная принцесса Алинора Римайлия нетерпеливо прохаживалась туда-обратно по пейзажу прекрасного родного города, вытканного на большом напольном полотне. Остановившись на башне дворца, она развернулась к двери. Резким движением она сняла с головы тяжелую металлическую заколку, и длинные роскошные волосы жемчужной волной упали на грудь и запутались в складках пелиатры — шёлковой накидки, одетой поверх лазурного кафтана. Дверь тихо приоткрылась. Слуга, поклонившись, шагнул в сторону, и в покои вошёл, размахивая руками вдоль тела и напряжённо опустив голову, молодой мужчина с яркими золотыми волосами до плеч и в расшитом тонкими завитками костюме чёрного цвета.
— Что это ещё за гневное послание, сестра моя? — принц Селонтарион Аэлуна выхватил заткнутый за пояс свёрток, развернул его и громко зачитал. — «Если ты считаешь себя вправе принимать решения, не посоветовавшись со мной, то я в свою очередь имею полное право потребовать немедленных объяснений…»
Высокая дверь в королевские покои затворилась не сразу, но никто не обратил на это никакого внимания.
— Ты хоть понимаешь, что ты сделал, Селон? — воскликнула Римайлия, ударив ладонью по ажурному столику с набором нетронутых столовых приборов. Бокалы звякнули друг о друга. — Ты отказался от трона в пользу Талмора!
Несмотря на напряжённость, принц Селонтарион не был зол или встревожен — он откровенно наслаждался вызовом, который сестра ему бросала уже не в первый раз.
— Дорогая Рима, Талмору не уместиться на троне при всём желании.
Принцесса не оценила шутки.
— Прекрасно. А что теперь прикажешь делать мне?
— Приказывать тебе я не рискнул бы, даже будь я королём…
— Приказывать нам скоро будет Талмор!
— И я не советую тебе противиться.
— Нет, я не откажусь от своих притязаний.
— Тогда вперёд в Лабиринт Сапиархов, сестра.
— А вы здесь пока наведете свои порядки… На это ты и рассчитывал, так? Избавиться от меня на десять лет, наиграться в правителя Алинора, а что потом? Твоя манера действия мне не понятна, Селон. Иными словами, ты ведёшь себя, как идиот.
— Я веду себя, как дальновидный правитель, который очень любит свои игры, сестра. И очень хорошо знает правила.
— Нельзя быть правителем, когда тебе плевать на потребности народа. А ты их не знаешь и не хочешь знать.
Принц склонил голову и прикрыл синие глаза, густо подведенные чёрной краской.
— Напротив, я знаю больше, чем тебе в принципе может быть доступно. Народу не нужен очередной неопытный монарх. И, уж тем более, не нужна самоуверенная твердолобая комформистка, обремененная принципами, утратившими свою практическую эффективность больше тысячи лет назад.
— Куда лучше, чем прихвостень Талмора, лишённый вообще каких-либо принципов, — Римайлия уперла руки в бедра. Её густые жемчужные волосы до пояса взметнулись и тяжелой волной упали на локти.
— Ах, да — к тому же, оппозиционерка собственного правительства. Это ускользает от твоего понимания, но всё, что я делаю, я делаю в интересах народа — просто я в состоянии заглянуть чуть дальше в будущее. Ты хочешь раздать бедным хлеб — я хочу дать им пашню.
— Ты пляшешь под военные ритмы Талмора. Не будет пашен на выжженной земле, — Римайлия перекрестила руки на пышной груди и отвернулась.
— О, сестра моя, ты, как обычно, преувеличиваешь. И, что гораздо хуже, совершенно в нас не веришь.
Она сделала несколько шагов к большому камину, едва тлеющему за счёт оставшейся в нём магии огня, и мрачно проговорила:
— Я верю, Селон. Верю, что вы продолжите дело Корериила во всем чудовищном его величии, забыв о том, что наша земля страдает — от войны, от таких, как вы, не меньше чем от Лилландрила, от преступности и хаоса, которые отец оставил нам в наследство…
— О нет, это ты забыла — о том, что только мы здесь и занимаемся наведением порядка!
— Вашими методами?
— А у тебя есть другие? — Селонтарион склонился к плечу Римайлии и приобнял её за талию. — Ты можешь взмахнуть волшебным жезлом, и искоренить беззаконие? Развеять недовольство воздушным поцелуем? Своим светлым ликом вернуть трущобам первозданное величие? Нет. Не существует других методов, Рима.
Она побледнела, напряглась и оттолкнула брата от себя.
— Ты должен был обсуждать это со мной до того, как официально поставил Талмор во главе Алинора… и всего Саммерсета. Я не давала своего согласия. Я собираюсь документально опротестовать это решение и передать свой протест Сапиархам. Они не имеют права его не поддержать. А вы не имеете права нас проигнорировать. Ни одно ваше действие не будет законным без моей подписи.
Селонтарион вымученно вздохнул.
— Ты не переиграешь меня, сестра. Тебе лучше передумать, иначе однажды ты неизбежно закончишь свои дни в канаве подполья как апракс.
— Не надейся, что я дам вам повод.
Небесно-синие, как у брата, глаза Римайлии сузились, и тёмная морщина залегла на лбу. Селонтарион подошёл к столику и налил вина себе в бокал.
— Поставь на место, — холодно отрезала принцесса. — И оставь меня одну.
— С чего бы это? Это мой дом так же, как и твой.
Римайлия продолжала смотреть, как угасают угли в камине, её губы дрожали, а кулаки непроизвольно сжались. Иногда она хотела его убить. Но это всегда быстро проходило. И он это знал. За это его хотелось убить ещё сильнее.
Резко развернувшись, Римайлия царственно прошествовала к столику и, налив вина во второй бокал, подняла его перед собой. Селонтарион лучезарно улыбался.
— За победу? — предложил он.
— За победу.
Бокалы звонко столкнулись.
…
В это время под темными сводами древних подземелий звенело оружие, стучали молоты, и разносилось многоголосое эхо. Самый разнообразный народ трудился на благо Двора Каранора, перекладывая и пересчитывая вооружение в больших контейнерах.
— Многовато на «всякий случай», — прищурив один глаз, проскрипел старик-альтмер по прозвищу Архивариус.
Босмер, едва достающий ему до бороды, причмокнул и указал пальцем в длинный разветвленный коридор.
— Нормально. У скольких из беженцев есть своё оружие? У единиц, правильно. А защищёнными себя хотят чувствовать все.
— Да я и не возражаю. Я просто ведомости веду… — старик с детским любопытством покрутил в руке пиратский кортик.
— Не порежься! — весело окликнула его Нирхил, теперь без капюшона, с длинной развевающейся косой, одетая по последней моде алинорского подполья.
— О, красотка! — босмер подбежал и пожал ее татуированную руку. — Несёшь новости, да? И как? Как там в большом городе?
— Как всегда — чуть хуже, чем вчера! — воскликнула она бодро и устремилась пружинистым шагом дальше по коридору. — Каранор сейчас очень занят?
— Как всегда! — засмеялся босмер. — Чуть больше, чем вчера!
Нирхил рассмеялась в ответ и быстро скрылась в полумраке. Столько в ней было энергии, что воздух дрожал, и на мгновение стало светлее вокруг. Босмер вернулся к коллеге и прикрикнул:
— Рот закрой! И хватит пялиться! Ха, при виде нашей Нир даже к древнему Архивариусу возвращается молодость?
Морщинистое лицо старика зарделось румянцем.
Посеревшие, выщербленные камни подземных сводов повидали несчетные века одиночества, прежде чем десятки живых тел и душ населили Норнкаран, вернули ему славу — пусть и в своих узких кругах, сделали его своим домом, укрытием и дворцом.
