Странствие (СИ) - "Алексис Канте" (мир бесплатных книг txt) 📗
Вопрос поставил Улу в тупик.
— Н-еее-т. Я не знаю, — озабоченно щелкнул он.
Гулуй повернулся вправо.
— Кансарус, ты говорил, что Мглистый приходит во сне. Будь другом, оживи нашей трусливой сопле память!
Искатель поклонился. Он почти лишился волос — только на затылке их жалкие остатки заплетал в тоненькую косичку. Со своими хваткими голубыми глазами Кансарус не выглядел на пятьдесят лет.
— Тысячи лет Мглистый бог правил тонка. По легендам болот он их и породил. Никто не смел ослушаться его. Хотя… Все же в паре древних книг есть записи об отступниках, но они… Они не просыпались, мой принц. Могли умереть во сне от жажды и голода.
— Все верно, Улу?
— Да, — со страхом подтвердил тонка. Он будто съежился в седле, припав на переднюю луку.
— А описание есть у вашего Мглистого бога? Кто он? Чудовище, бог или человек?
— Скорее идол, живущий во мгле, то есть в темноте, милорд, — сказал Кансарус. — Точнее должны знать болотные тонка. У них есть жрецы — его слуги.
— Добавь что-нибудь, Улу. Ты все-таки мой проводник и, как я думал, советник! — Гулуй направил Демона — своего вороного скакуна вплотную к бледной кобыле. Тот был только рад, но кобыла не обратила внимания. — Послушай! — принц схватил Улу за плечо. — Скоро мы вернемся из похода, и ты забудешь Мглистого навсегда. Или ты стремишься к жизни среди родных болот?
— Нет. Мне нечего там делать. Убьют меня! На болотах!
— Тогда говори! А то в меня вселится бабка, и я велю хорошенько тебя высечь!
— Он приходит. Во сне, — смирился Улу, — и ты забываешь, что проснулся. Кажется! Что спишь дальше! Законы племени больше не важны! Ты можешь убить! Родителей, детей, братьев. Любого, на кого укажет. Мглистый. Ты думаешь. Что видишь сон. Ужасный. Или глупый. Непокорный Хок — древний вождь. Жил когда-то. Отрезал себе ноги. Уши. Нос. Выколол глаза. Отрезал пальцы. Он говорил. Что за странный сон. Мне снится.
Гулуй тряхнул поводьями, гоня прочь демонское наваждение, вызванное монотонным стрекотом Улу. «Стоп, стоп… Хок, кроме всего — имя племянника, одного из тройняшек Кимирры».
Тут вдруг пришла мысль — противная и, хуже во сто крат, любопытная мысль. Гулуй постарался унять ее и ничуть не преуспел.
— Мрачно, — признал он.
Повисшая тишина подтверждала это. Весьма недолго — ее прервало звонкое объяснение Илинки.
— Глава! Ко мне как-то приезжал мой кузен Кодонк, мы гуляли по городу и наткнулись на подпольную курильню. Его рассказ похож на будни курителей красной травы. Некоторые из них разрезают кожу и умудряются вливать ее отвар в живительную воду Странствующего Бога. Красное в красное! Они потом такое несут! То побеждают Течение, то становятся богами, то из Странствия возвращаются вместе с…
— Помолчи, Детт, — прервал юношу Гулуй. Всю жизнь тайна, лежащая рядом, его не трогала, а теперь она жгла изнутри. Он стал допытываться дальше.
— Что ты знаешь о Договоре Имени?
Улу вновь сжался.
— Табу! Милорд! Мглистый убьет любого!
— Разъясни мне внятно, что знаешь о договоре?
— Ничего, милорд! Клянусь. Запрещено спрашивать. Мглистый убьет любого!
— А отчего он своих противников не убил. Кансарус, — вновь позвал Гулуй. — Ты что скажешь?
— Договор очень давний, мой принц! В одной рукописи Мутной Эпохи написано, что его заключил Элирикон Спаситель. Для чего он нужен тонка? Боюсь, уже никто не узнает…
— Однако мы носим их короткие имена, словно какие-то простолюдины. Не пойми неправильно, Кансарус — я-то привык, причем так и не узнав, что мое имя означает. А сейчас любопытство съедает мне печень! — воскликнул Гулуй. — Как перевести Гулуй? – напрямик спросил он у искателя.
— Я предпочел бы не говорить, милорд, — опустил голову Кансарус. — Вам перевод не понравится.
— Вот как?! Какого адского демона ты увиливаешь? Я, кстати, заметил схожесть собственного имени с именем нашего мелкого друга. — Гулуй обернулся к проводнику. — Говори, что означает «Улу»?
Улу затравленно поводил глазами, но ответил:
— Гниль, мой принц.
— Что??
— Гниль — это хорошо! Можно есть. Помогает не сгинуть. Не умереть в голод! — смущенно защебетал тонка. — Хорошее имя. В нашем клане! Многие носят его. Даже вожди носят!
— Гулуй можно перевести как «зверь гнили» или «зверь из гнили», — решил исправить ситуацию Кансарус. — Верно ли я сказал, Улу?
— Верно. Но у нас такое имя не ходит. Это наречие болотных.
Гулуй Маурирта втянул горный воздух тонким аристократическим носом, стараясь успокоиться. Зверь гнили! Подумать только! Зачем он спросил? Зачем же разломал эту древнюю шкатулку?! Хотя… От имени «зверь», он, наверное, не отказался бы!
— Два лысых ублюдка! — выбранился Гулуй. — Эй! — повысил он голос. — Вы что тут все онемели?! Или я один вижу всадников?
Дорога заметно сузилась — две телеги разъехались бы с трудом; она забирала вверх, еще не становясь кручей. Впереди виднелась развилка. Водная полоска Крюка покидала там свою суженую, укрываясь в небольшом ущелье снизу. Иногда по краям дороги попадались можжевеловые кусты и редкие кособокие деревца акации. Из ворот замка выезжали всадники — они перестраивались в колонну. Кансарус достал зрительную трубу, поднес к глазам и доложил.
— Хакни, милорд. Принц Шан и Такула с ними.
Проклятье! Он ведь приказывал Шану не торопиться!
— Капитан веди когорту в прежнем темпе и устраивай привал прямо у развилки дорог! — скомандовал Гулуй, хлопнув Демона по крупу. — Эскорт за мной!
За ним последовал десяток конных, остальные остались вести груженых лошадей. Вороной — резвый, выносливый, с сильными задними ногами заржал, перешел в галоп. Лучшая заповедная порода, которую лет двадцать назад передали в дар! Жаль, что желтый мор подкосил этих коней.
Всадники Хакни приближались в парадных ламеллярах из крупных, обклеенных кожей пластин. Доспехи были покрыты лаком и украшены рисунком. Неполный герб Хакни — Четыре Отца или четыре первородных стихии. Четыре Матери — рождение, расцвет, угасание и смерть дополняли герб на большом светло-зеленом флаге, что нес знаменосец. А лошади Хакни поменьше Демона, большей частью они серые, будто стены крепости. Их пышные гривы были украшены разноцветными бляхами, а горбоносые головы бронзовыми наносниками.
Отряды встретились у развилки — где, сама дорога шла вниз к ущелью, и далее праздными извилинами уходя в земли тонка, а ее короткий отросток таким же серпантином круто поднимался вправо к воротам Битвы. Полусотню всадников Хакни возглавляла троица лордов: один — худой долговязый, будто копье или пик местной горы, с родинкой на лбу и нескладными длинными ногами; второй — пониже, но все еще на голову, превосходящий Гулуя; и третий, постарше обоих лет на десять, уже нормального роста, с выбивающейся из-под шлема шевелюрой темно-русых волос. Все Хакни были чисто выбриты, лишь у последнего имелись ровно подстриженные усы.
— Милорд! Мой отец — Сторож Болот Вард Хакни приветствует вас в землях Четырех Отцов и будет рад помочь вашему делу! — произнес долговязый. Позвольте представить моего брата Сармена, а также дядю Эвета.
Долговязого Гулуй узнал — лет шесть назад лорд Хакни проездом гостил в Колыбели вместе со старшим сыном Динтом. Редкий приезд, в отличие от других староверов, Хакни, как и Лаунарадо, не баловали столицу своими персонами. Криус по дороге объяснял в чем тут дело — король Кайромон и лорд Хакни с молодости не переваривали друг друга.
Варду не повезло с первой женой — двадцать лет она оставалась бесплодной. У староверов — развод тяжелейший грех, Эвет Хакни уже примеривался к лордству, но все-таки жена умерла. Лорд быстро породнился с южными братьями-язычниками, и Ламалла Тинасург подарила ему трех сыновей. Старшие из них — погодки, они красовались на своих конях перед Гулуем.
— Я рад приветствовать доблестных воинов Хакни и прошу передать пожелания здоровья Сторожу Болот от меня, короля Кайромона, народа Колыбели и… — Гулуй решил не уступать староверам и упомянул — …милостивого Странствующего Бога.
