Дорога из трупов - Казаков Дмитрий Львович (читать полную версию книги .TXT) 📗
– Кто умер? – спросил Калис, который иногда (а честно говоря, почти всегда) соображал не очень хорошо.
– Не умер, а Умер, – поправил Лахов.
– А разница? И он что, не слепой?
В том, что касается подозрительности, Калис был настоящим стражником.
– А это смотря как поглядеть. – Лахов пожал плечами, и с его кольчуги посыпалась ржавчина. – Великий певец обязан быть слепым. Так же как великий писатель – алкоголиком, наркоманом или хотя бы игроманом. А великий художник – просто чокнутым…
– А великий стражник? – спросил Ргов.
– Э… просто великим.
– Хватит стоять тут, подобно дубам на утесе, – вмешался в беседу Умер, похоже, умевший разговаривать только гекзаметром. – Бизнес вы портите мне и ярость рождаете прямо в чувствительном сердце аэда…
– Бизнес – это святое, – кивнул Лахов, и Торопливые вошли в «Потертое ухо».
Через пять минут они сидели за столиком, и перед каждым стояла кружка с похожей на слегка взболтанную мочу жидкостью.
За нее заплатил Форн Фекалин.
– Ну, за нового стражника, – сказал Лахов, поднимая кружку. – Чтобы он хорошо охранял свою безопасность…
– Лучше, чем старик Хилый, – добавил Ргов.
И они выпили.
Судя по реакции на пиво из «Потертого уха», Форн Фекалин прибыл в Ква-Ква совсем недавно. После первого глотка он позеленел, после второго – побледнел, затем сделался того цвета, который нельзя назвать даже серо-буро-малиновым. Волосы его встали дыбом, слегка приподняв шлем, а глаза выпучились.
Торопливые-ветераны наблюдали за муками нового коллеги с умилением.
Они пили это пиво многие годы, но все помнили тот совсем не радостный день, когда познакомились с ним.
Привыкнуть к этому вкусу было невозможно.
– Так ты, значит, откуда родом? – спросил Лахов, когда шлем на голове Форна Фекалина осел, а глаза стали нормального размера.
– Слева.
– Это из Шести Королевств, что ли? – блеснул знаниями Ргов.
– Почти.
– Ага, а что там у вас говорят насчет того, что случилось в Диких горах? – спросил Калис. – Гномы болтают про какой-то взрыв. Вроде бы одна из вершин обзавелась пламенным прыщом…
Прямо налево от Ква-Ква лежит Лоскут Горы, заселенный мелкими бородатыми шахтерами, и именно за ним находятся Шесть Королевств. На запад от них расположен Пик – громадная гора, занимающая целый Лоскут. Еще западнее – Разбойные горы, где обитают тролли, и за ними – Дикие горы, местечко настолько неприятное, что даже орлы облетают их стороной.
– Огненный прыщ? Это как? – подал голос Ргов. – Я ничего не слышал.
– Стала вулканом, – пояснил Лахов. – Ну что? Чего сидим, точно на поминках? А ну-ка, выпили…
Они выпили, и никто не обратил внимания на то, что Форн Фекалин лишь омочил губы в пиве.
– Так что с этой горой? – спросил любопытный Ргов.
– Лопнула, – с видом авторитетного свидетеля, находившегося в момент происшествия на расстоянии примерно шестисот километров, заявил Лахов. – Начисто. Хрусть, бах-бах и того… Эй, хозяин, неси по второй!
Через пять минут стражники забыли о лопнувшей горе и заговорили о кознях начальства и тяготах собственной жизни. А еще примерно через полчаса в пропахший пивом туман улетела причина, по которой они тут собрались.
Калис то и дело порывался петь, Лахов осаживал его, Ргов что-то монотонно бурчал себе под нос. Время от времени появлялся хозяин, забирал пустые кружки и приносил полные.
А Форн Фекалин сидел, не притрагиваясь к пиву, и слушал.
У него был отличный слух и феноменальная память.
В лапищах Рыггантропова листок пергамента казался несчастной бабочкой, что потеряла не только лапки и усики, а еще и форму крыльев.
– Ну, чего там написано? – спросил Арс.
– Сссс? – поддержал его Тили-Тили.
– Ы… хххы. – Двоечник некоторое время посопел, готовясь к сражению с буквами. – Э… н а п р а в л е н и е… н а… п р а к т и к у… В натуре, и что это все значит? Есть направление направо, налево, на запад… И еще – на практику?
– Дай сюда, – сказал Арс и забрал листок.
Направление в конверте они получили вчера из рук самого заведующего кафедрой. Тот отдал его почему-то Рыггантропову и велел вскрыть конверт не раньше утра следующего дня. Пришлось вставать в жуткую рань и встречаться около входа в университет, чтобы ни в коем случае не опоздать.
Всем студентам известно, что первый день практики самый важный, а иногда – еще и единственный.
Вообще главная особенность любой практики в каждом из миров состоит в том, что она никому не нужна. Ни студентам, ни преподавателям, ни тем бедолагам, которым в руки попадают дармовые работники. Но ее всегда проводят, и это заставляет задуматься о некоем заговоре высших сил…
Может быть, Практика приведет нас к Просветлению, позволит постичь Мировую Гармонию и научиться терпеливо относиться к соседям? Если это так, то эффект появится не ранее чем через пятьсот лет и пару жизней.
– Направление на практику. – Арс быстренько пробежал листок глазами. – Ага, вот. Улица Шести Струн, дом один. Я знаю, где это. Пошли.
И они зашагали прочь от университета в сторону левой окраины Ква-Ква.
Величайший город Лоскутного мира, если можно так выразиться, потягивался и продирал глаза.
На улицах было довольно пустынно, ночные жители с них убрались, а дневные еще не появились. Скрипели телеги, тянувшиеся к рынку на площади Изопилия, трубы извергали пахнувший завтраком дым.
Почти добравшись до цели, студенты немного поплутали – сначала свернули на улицу Одной Струны и только потом выбрались к музею.
Огромный, точно авианосец, он напоминал каменный гроб, который бросили на землю с большой высоты. А потом оставили так валяться, обрастать мхом и покрываться трещинами.
– О, – сказал Рыггантропов, – теперь я понял, почему он называется музеем Натуральной истории.
– Почему?
– Потому что это, в натуре, история.
Да, музей сам по себе являлся историей. Судя по виду, он наверняка помнил битвы Предначальных Времен и был уже стар, когда около реки Ква-Ква построили городок. Время обломало об него зубы, после чего обзавелось вставными, вернулось и опять не добилось успеха.
Здание располагалось за хлипким заборчиком, а заросли боярышника вокруг его могучей туши изображали парк.
– Верно, – поскреб затылок Арс. – Вон там ворота, а тропинка от них ведет, похоже, к входу.
Тропинка привела к крыльцу, такому широкому, словно по нему должны были боком подниматься удавы. На крыльце обнаружилась спрятавшаяся между толстенными колоннами дверь.
Когда Арс толкнул ее, из внутренностей здания повеяло могильным холодом, а хриплый голос, наводивший на мысли о тяжких болезнях горла, мрачно поинтересовался:
– Хто такие?
– Вот, – сказал Арс, показывая направление и пытаясь разглядеть, кто прячется в музейном мраке. – Мы… эти… студенты… прибыли на практику.
– Это вам к главному хранителю, – сообщил тот же голос. – Сейчас я его позову.
И дверь захлопнулась.
– Типа, – сказал Рыггантропов задумчиво.
– Шшшш, – настороженно добавил Тили-Тили.
Вскоре дверь открылась снова, и на крыльцо вышел некто лысый, сгорбленный, в длинном темном халате и еще более длинной бороде, кончик которой болтался у тапочек с помпонами.
Арс ощутил, что глаза его собираются выбраться из черепа и хорошо прогуляться.
– Бурылик мурпляк хрыльк, – сказала фигура. – Ну, так и будем стоять? Давайте ваши буль-документы.
– Чего? – спросил Рыггантропов.
– Буль-документы? – слабым голосом уточнил Арс.
– Дарульк мпляк да. Вы что, никогда эльфов не видели?
Перед ними и в самом деле стоял настоящий эльф.
Только лысый, морщинистый и бородатый.
Всем известно, что эльфы не стареют. Хотя от кого это известно? От тех же эльфов, которые настолько гордятся имиджем собственного народа, что вполне могут врать. А еще прятать стариков от посторонних глаз где-нибудь в глубине своих Лоскутов, куда чужакам хода нет.
