Дорога из трупов - Казаков Дмитрий Львович (читать полную версию книги .TXT) 📗

Дмитрий Казаков

Дорога из трупов

Часть первая

Люди убеждены, что всякая история имеет четко обозначенные начало и конец.

Но это лишь доказывает то, что человеческое сознание не только линейно, а еще и ограниченно.

На самом деле любую Сагу о Великом Герое можно начать с момента встречи его дедушки с бабушкой, а закончить не в момент торжества над Вселенским Злом, а после того, как могилу Героя забудут и свившая гнездо на могильном камне птичка очень не вовремя справит нужду на голову очередному добру молодцу, как раз собравшемуся замахнуться мечом…

Все истории переплетаются, образуя некое полотно, окинуть которое взглядом может разве что Творец.

Нашу историю можно начать с момента, когда компания богов, то ли безумных, то ли просто очень хорошо проведших время в божественном аналоге Амстердама, создала мир.

Самым простым способом – с помощью плагиата.

Божественного плагиата.

Для этого они надергали кусков самых разных Вселенных и сшили из них нечто вроде огромной скатерти. Украсили ее всяческими прибамбасами типа солнца, системы обогрева, работающей на горючих душах…

А потом боги протрезвели и… скорее всего, ужаснулись.

После чего отправили свое творение болтаться в космосе подальше от взглядов приличных существ (то есть тех, что изобрели астрономию).

Можно начать нашу историю с этого момента, но мы поступим более традиционно.

В любом городе обитаемой Вселенной есть стража. Надо же кому-то с воплями гоняться за преступниками, бродить по темным улицам и питаться кофе с пончиками! Имеется она и в Ква-Ква, самом большом городе Лоскутного мира, где носит забавное название – Торопливые.

Возглавляет местных стражей порядка не какой-нибудь там капитан, а Магучий Единственный Ночальник Торопливых.

И занимает эту должность Игг Мухомор, прирожденный полицейский.

По крайней мере, в том, что касается дурного нрава и склонности гореть на работе.

В данный момент он сидит в своем кабинете, где непонятно почему всегда пахнет брагой, и на лице МЕНТа, багровом и круглом, кверху переходящем в лысину, красуется плохо скрываемое удивление.

Вызывает его то, что по другую сторону стола сидит желающий стать стражником.

Точнее, то, что этот желающий не выглядит сумасшедшим.

Было бы неверно утверждать, что Торопливые не обладали в городе авторитетом. Авторитет у них был, огромный – можно сказать, даже колоссальный, просто являлся он величиной отрицательной.

Все, вплоть до последнего гоблина, приехавшего в Ква-Ква два дня назад и живущего в ящике из-под селедки, знали, что Торопливые не смогут поймать даже собственную задницу, пойди она на преступление. Что они берут взятки, когда у них хватает для этого ума, а случается подобное не так часто, что они первыми бегут от опасности.

– Так, начнем сначала, – сказал Игг Мухомор. – Повтори, как тебя зовут?

– Форн Фекалин.

– И ты хочешь служить в страже?

– Да. Защищать закон и порядок. И найти свое место в жизни.

Торопливые имели к закону и порядку примерно такое же отношение, как сапог – к балету. То есть балерины выступают в обуви, и у нее есть носок, подошва и приближенно сапожная форма…

– Хм! – Игг Мухомор вынул из кармана клетчатый носовой платок и принялся вытирать лысину.

Тот, кто назвался Форном Фекалином, был невысок и мог похвастаться тем сложением, обладателей которого кличут словом «жилистый». Бледное длинное лицо характеризовалось крайним отсутствием индивидуальности. Уши, глаза, волосы, нос – все как у людей, стандартный комплект, взгляду не за что зацепиться.

Хотя для стражника это скорее плюс – преступник не запомнит твоей рожи, чтобы потом найти и поколотить.

Но не имелось в этом лице, в скромной, но опрятной одежде ничего, что указывало на причину, по которой Форн Фекалин захотел стать Торопливым.

– Тебе розовые слоники не мерещатся? – спросил Игг Мухомор с тактичностью падающего на голову кирпича. – Или чертики зеленые?

– Нет.

– В полнолуние не начинаешь выть? Ходить во сне?

– Нет. – На лице Форна Фекалина появилась слабая улыбка.

– Может быть, ты любишь убивать? Ешь сырое мясо? Или… – тут МЕНТ затаил дыхание, – полагаешь себя героем?

– Нет.

– Хорошо. Тогда считай, что собеседование ты прошел.

– Да? – Форн Фекалин нахмурился. – А я что, не должен доказать, что умею владеть оружием? Показать, что знаю законы? Предъявить какие-нибудь рекомендации? А?

– На самом деле нет. – Игг Мухомор немного посопел и решил расставить все точки над всеми буквами: – Оружие стражнику не очень-то нужно. Еще поранишь кого. Законов этих никто на самом деле не знает, от них морока одна. Рекомендации в Торопливые тебе дадут лишь в сумасшедшем доме. Понял?

– Да.

– Вот и славно. – МЕНТ прокашлялся и рявкнул: – Дежурный!!!

Форн Фекалин, не привыкший к звуковым атакам подобной мощности, вздрогнул, и на мгновение что-то странное произошло с его глазами. Игг Мухомор не успел понять, что именно, поскольку дверь открылась, и вошел дежурный сержант.

– По вашему приказанию прибыл! – объявил он.

– Так, отведи вот его в караулку… Он с сегодняшнего дня принимается на службу этим… постовым. В подразделение лейтенанта Лахова. Пусть тот объяснит ему про довольствие, выдаст снаряжение и все прочее. Ты понял?

– Так точно.

МЕНТ посмотрел на Форна Фекалина:

– У тебя вопросы есть?

– Нет.

Когда за сержантом и новоназначенным постовым закрылась дверь, Игг Мухомор облегченно вздохнул.

Он решил, что избавился от небольшой проблемы.

И на самом деле он даже в чем-то был прав.

Маг по имени Урно Кеклец обладал настолько суровым лицом, что, увидев его, самые опасные бритвы должны были кончать жизнь самоубийством.

И немудрено – Урно Кеклец возглавлял кафедру демонологии в Магическом Университете, самом старом, почтенном и жутком учебном заведении Лоскутного мира. Сам по себе МУ был местом очень странным, а уж кафедра демонологии выделялась на общем фоне.

Если построить график странности, то она торчала бы, как волос на родинке.

Сейчас Урно Кеклец улыбался, и только фотографию одной этой улыбки можно было использовать для изгнания демонов. К счастью для них, процесс фотографирования в Ква-Ква еще не изобрели.

Сидевшие перед заведующим кафедрой студенты глядели на него почти без страха.

За пять лет успели привыкнуть.

– Господа студиозусы, – сказал Урно Кеклец, – шестой курс – не время для отдыха. К следующему лету мы дадим вам пинка под зад… то есть, я хотел сказать, с радостью выпроводим из стен МУ. Вы знаете порядок. С первого месяца вам предстоит начать работу над дипломным трудом. Осень должна посвящаться штудиям. Но ученый совет университета решил…

– Очередную гадость затеяли, – вздохнул студент, что сидел в углу, около окна.

Звали его Арс Топыряк, и он был бы очень похож на Гарри Поттера, если бы носил очки и имел на лбу шрам.

– Точно, – вздохнул сосед Арса, откликавшийся на имя Нил Прыгскокк и обладавший внешностью мастерски раскрашенного снеговика, которому вместо ведра на макушку положили кучку рыжей пакли.

– Типа, – поддержал беседу двоечник Рыггантропов, перенесшийся в аудиторию словно из каменного века.

Смени Рыггантропов зеленую мантию на вонючую шкуру, неандертальцы приняли бы его за своего. И не просто приняли, а избрали бы вождем.

– Сссс, – прошипел четвертый студент, маленький, ушастый и очень глазастый.

Тем, кто видел его в первый раз, он напоминал помесь Чебурашки с филином.

Принадлежал этот биологический феномен по имени Тили-Тили к народу йода и изъяснялся исключительно шипением. При этом он ухитрялся переходить с курса на курс, сдавать экзамены и зачеты, в том числе устные.