Трон Знания. Книга 5 (СИ) - Рауф Такаббир "Такаббир" (версия книг txt) 📗
Второй и нижний лист. Приказ о взятии под стражу и пожизненном заточении в подземелье. Дата — день его свадьбы. Подпись — его.
Души нет. Растоптана душа, ибо он верил».
В широком балахоне, в очках с большими стёклами, Кебади походил на птицу. Ветер, развевая полы балахона, только усиливал это сходство.
— Как он мог подписать приказ и не видеть, что подписывает? — прозвучало с трибуны.
— Он подписывал брачный контракт, — произнёс Кебади, — и не видел, что подписывает.
— Приказ подложили в контракт? — прозвучало с другой стороны.
— Наверное.
Адэр провёл ладонью по лбу:
— Брачный контракт короля занимает порядка сорока листов. Король ставит подпись на каждой странице. Во времена Зервана — возможно, листов было меньше. Двадцать, десять, тридцать — какая разница? Их много. И когда перед тобой стоят люди и ждут начала церемонии, тут уже не до чтения бумаг. И… ты доверяешь людям. Один составляет контракт, второй исправляет, третий вносит дополнения, четвёртый перепечатывает, пятый перечитывает. Это не один человек… Ты им доверяешь.
Эйра поймала на себе взгляд Иштара. Невольно прижала пальцы к виску.
— Твоя родинка, — прошептал он.
— Совпадение.
Кебади посмотрел в пасмурное, не по-летнему низкое небо. Уткнулся в записи:
— Я заканчиваю.
«Зерван берёт с собой двух верных охранителей и с ними отправляется в мертвецкую. Охранители привязывают к нему его возлюбленную. Он не хочет, чтобы кто-то знал о ней, не хочет, чтобы чьи-то руки прикасались к ней. Это его ноша, которая пушинка по сравнению с чувством вины и тяжестью горя.
Охранители надевают на него плащ и выводят из подземелья на окраину Лайдары. Ночью, при свете луны, они находят в парке «Корону мира». Пока охранители копают могилу, Зерван кончиком ножа делает на мраморном шаре надпись: «Покойся с миром». Садится на землю, прижимает к себе любимую женщину и делает последний вздох.
Охранители недолго думали. Зерван хотел покоиться с миром и хотел покоиться со своей возлюбленной. Если сообщить о его смерти, их разъединят. Её закопают в общей могиле с преступниками. Его провезут по Лайдаре и закроют в фамильном склепе. Им не дали быть вместе при жизни, пусть они будут вместе после смерти».
Кебади уронил руки вдоль тела, ссутулился:
— Не задавайте вопросов. Не надо. Пусть ваша совесть судит Зервана. А вы молчите. В тетради моего деда написано намного больше, чем я поведал, но информация ещё не проверена. Комиссия по установлению истины будет вам признательна, если вы обнаружите какие-то документы и пришлёте.
Публика молча наблюдала, как старик идёт к трибуне, входит в калитку в ограждении и садится на своё место.
От праздничного настроения не осталось и следа.
*
Ещё час назад в амфитеатре сидело сборище отдельных личностей с различными интересами, с разным образом мышления. Между королями и простым людом зияла пропасть. Между горожанами и сельскими жителями пролегал ров. Сейчас люди испытывали одинаковые эмоции, их чувства и мысли двигались в одном направлении. Толпа приобрела душу.
Адэр не произносил ни слова, давал людям время понять, осознать и отложить в памяти эпизоды жизни человека, которого винили во всех бедах и несчастьях, чьё имя сто лет произносили, презрительно кривя губы.
Эйра повернулась к Трою и проговорила еле слышно:
— Зервана в Партикураме ждали не пять королей.
— А сколько?
— По крайней мере один из них точно не был королём.
— И кто же?
— Ваш прадед.
— Домыслы, — сказал Трой и, отклонившись, скрестил руки на груди.
Поднявшись с трона, Адэр подошёл к краю террасы:
— Династия Грассов закончила своё существование. Дочь Зервана умерла, едва родившись. Единственный наследник Зервана, внучатый племянник, умер за несколько часов до коронации.
Душа толпы развалилась на части.
«Его убили». — «Советчица задушила ребёнка подушкой». — «Кто это видел?» — «Советчица призналась». — «Она сказала, что моруны сжигали на кострах детей климов». — «Ложь!» — «Её признание читали на площадях». — «Под пытками всё скажешь». — «Советчица — убийца!»
Защитники рассеялись по лестницам, взяли в оцепление трибуны, и лишь грозный вид служителей порядка удерживал людей от потасовки.
— Балаган простонародья, — произнёс Трой. — С меня достаточно.
Упираясь руками в подлокотники, встал.
— У меня есть документ! — закричал кто-то.
Эйра попыталась разглядеть человека, чей голос был знаком. Но отсюда, с террасы, выделить кого-то из пёстрой толпы не представлялось возможным.
— Замолчите все! — прозвучал всё тот же голос.
Эйра перевела взгляд на Адэра. На выдохе он посмотрел в низкое небо, будто выражая благодарность Богу. Он знал о каком-то документе. Возможно, просил человека выступить, но тот отказался разглашать тайну.
— Ты кто такой? — раздалось с нижних рядов.
— Меня зовут Людвин. Я духовный отец Братства Белых Волков.
От радости Эйра чуть не подпрыгнула на стуле. Нашла! Белое пятно!
Кто-то проорал:
— Слава Волкам!
Толпа подхватила.
После событий в Рашоре о членах Братства писали в газетах, как о героях, которые два года противостояли самой опасной бандитской группировке. В тех же газетах до сих пор появляются хвалебные очерки о детских приютах, находящихся под эгидой Белых Волков.
— Бывшая секта Праведного отца, — промолвил Трой, опускаясь в кресло. — Название другое, суть та же.
— Вы же хотели уйти, — сказала Эйра, всматриваясь в фигуру духовного отца, сливающуюся с белым фоном. Прежде Людвин не одевался, как Братья.
— Посмотрю, чем закончится эта клоунада.
Толпа скандировала: «Слава Волкам!» Адэр терпеливо ждал. Это был звёздный час людей, которые сомневались, сдавались, сгибались, но в итоге выпрямились и нашли свою дорогу. Пусть насладятся этим часом в полной мере.
Ликование толпы пошло на убыль.
— Я нарушаю тайну исповеди, — проговорил Людвин и уже в тишине продолжил: — Да пусть простит меня душа, отмоленная святыми отцами и попавшая в рай. Я надеюсь, что сейчас она смотрит с небес и радуется, что я решился раскрыть её тайну, чтобы восторжествовала истина.
Из прорехи между облаками вырвался луч солнца, улёгся размытым овалом на арене. Толпа загудела.
— Чудеса, да и только, — пробормотал Трой.
— Болезни королей держатся в секрете, — произнёс Людвин. — Король — это правитель, приравненный к Богу. Негоже обсуждать народам его здоровье. Но сегодня уже прозвучало, что у мужчин рода Грассов было слабое сердце. Племянник Зервана не исключение. Ребёнок не мог поверить, что его дядя бросил страну. Он считал, что дядю убили. Ребёнок переживал о предстоящей коронации. Переживал так сильно, что накануне церемонии слёг. Ночью его сердце остановилось. Утром объявили, что советчица задушила мальчика подушкой. Человек, который был рядом с наследником в его последние часы жизни, испугался, что его уберут как ненужного свидетеля, и сбежал из Лайдары. Сменил имя и всё равно жил в страхе. И только перед ликом смерти описал в исповеди ужасные события.
— Хочу добавить, — произнёс герцог Кангушар, поднявшись. — О фальсификации фактов знал не только человек, о котором говорит духовный отец. Комиссия по установлению истины получила анкету поселенца, вырванную из гостевой книги. Эту страницу одна семья хранила как реликвию. Согласно записям советчица провела ночь перед коронацией в заезжем доме в пригороде Лайдары и выехала в пять утра. По моим расчётам, она проехала через Ворота Славы не ранее семи часов утра. Возможно, она ехала в карете, а не в открытой коляске, и поэтому на въезде в город её никто не видел. Но! В Лайдару пропускали по приглашениям и пропускам. Её должны были видеть защитники, которые проверяли документы. И именно в тот день без вести пропали трое защитников, стоявших на пропускном пункте. Это совпадение?
