Мертв на три четверти (ЛП) - Гладстоун Макс (книги полностью .TXT) 📗
— И угрожал меня убить.
— Тогда у меня еще было тело.
Чай давно остыл, а Абелард, без сомнения, уже взбирался на последний пролет лестницы. Может оказаться, что у нее еще несколько дней не найдется времени, чтобы продолжить, а пока она не узнала ничего полезного. Увольнение давило тяжким грузом на левом плече, а смерть — на правом. Она побарабанила по туалетному столику, прочищая мысли.
— Это твое настоящее им?
— Какое?
— Ну, знаешь, Быстрокрылый и все прочее…
Он закатил глаза.
— Если помогать тебе, то мне нужно знать, кто ты. Откуда. И что делал в доме Кабота.
Он поджал губы, но наконец ответил:
— Про Быстрокрылого я придумал. Остальное просто титулы.
— Что ты забыл в том пентхаусе?
— Не знаю.
Тара от бессилия сжала кулаки:
— О! Ну, хватит уже!
— Думаешь, мне нравится ни фига не знать? Предполагалось, что Кабот передаст мне пакет. Вот все, что мне известно.
— Сланец, ты — милый, но очень меня расстраиваешь.
— Если ты считаешь меня милым сейчас, посмотрим, что ты скажешь, когда я верну себе тело.
— Как ты можешь не знать, что там делал?
— Мне сказали, что судья мне отдаст нечто, что мне следует принести Стае.
— Кто сказал?
— Эйв. Наша вожак.
— Она не сказала, что в пакете? Или зачем ей говорить с судьей? Хоть что-нибудь?
— Понятия не имею.
Если нажимать на него, он может совсем замкнуться, а ей нужно больше информации. Продолжим:
— Значит, с этой посылкой ты должен был вернуться к твоей, э, стае. А где они?
Сначала она решила, что он решил отмолчаться, но потом по подергиванию его щек поняла, что он пытается покачать головой.
— Я знаю, где моя стая была вчера, но не знаю, где они сейчас. Мы знаем этот город как свои пять пальцев. Мы рождены из его камней, и он весь в наших метках. В редкие моменты возвращения мы кочуем из убежища в убежище, чтобы Черные нас не нашли.
Проклятье.
— А как же ты собирался доставить посылку?
— Никак. — Его голос стал тише. Ограничения обряда: из-за разлучения с телом, сознание быстро затухает. — Они сами меня найдут или я их найду. По запаху.
В дверь постучали. Тара выругалась про себя.
— Мисс Абернати?
На ее взгляд, события в этом деле громоздились друг на друга слишком быстро. Горгульи, Абелард, Законники, глупости.
— Мисс Абернати, вы звонили, — Абелард взялся за ручку.
— Стой! Подожди секундочку. Я не готова.
Уже приоткрытая дверь замерла.
— Но вы же звонили.
— Подожди!
— Пытаешься сохранить меня в секрете? — Ухмыльнулся Сланец.
— А ты, заткнись, — прошипела она.
— Может, мне позвать на помощь?
— Мисс Абернати, с вами кто-то есть?
— Просто болтаю сама с собой, — ответила она, хватаясь за молоток.
К счастью, обратный процесс занял меньше времени. Пару движений носком молотка, и ей удалось аккуратно стащить лицо Сланца с подставки и вернуть его в книгу как раз перед тем, как послушник открыл дверь. Молодой жрец стоял в проеме, заглядывая в комнату с таким видом, словно опасался, что оттуда кто-то набросится чтобы разорвать его на части. С его губ свисала только что прикуренная сигарета, и сам он казался, если это возможно, еще более взъерошенным, чем полчаса назад.
— Мисс Абернати?
— Прости, — сказала Тара, поправляя сумочку на плече. — Женские проблемы. Ну, что — идем?
Святилище было создано в оптимистичную эру до прихода Божественных войн в Новый свет, когда Церковь Коса видела будущее в виде бесконечной цепи отличных перспектив и следующих одно за одним открытий. Потеряв голову от экспансионистских грез, Церковь спроектировала новое здание с таким размахом, чтобы на целое столетие покрыть нужды собственного роста. Потом грянула война, и перспективы померкли. По сей день огромные церковные площади оставались незаняты и неизвестны для внешнего мира. Оно и к лучшему, поскольку порой Церкви требовалось пространство — большое, никем не занятое, и о котором никому не известно.
Именно так Абелард объяснил это Таре, когда они преодолевали три ветреных пролета вверх от гостевого этажа. Наконец они очутились перед очередной невзрачной дверью, и как только послушник подобрал нужный ключ, Тара увидела самое большое помещение за всю свою жизнь. В нем легко могло поместиться основное здание Тайного университета вместе с восточным крылом Зала Старейшин.
Все помещение было завалено бумагой.
В коробках вдоль стен стопками были сложены отдельные листы писчей бумаги. По центру помещения между коробками был оставлен проход к огромной куче свитков — часть из них лежала на полках, а часть просто свалена горой. Неподвижный затхлый воздух был приятно наполнен ароматами высохших чернил и пергамента.
— Здесь полно бумаги, — отметил Абелард. — У нас много писцов и для их нужд привлекается много Посвященных. Каждая сделка Церкви, каждый контракт с другим божеством или Бессмертными царями. Даже пакт основания Альт Кулумба тоже где-то здесь. Не сам оригинал, разумеется.
Тара не смогла сдержаться и легонько присвистнула от объема информации. Ей приходилось видеть большие библиотеки в Тайном университете и в твердынях Бессмертных царей, но в большинстве они хранили лишь пыльные тома. Этот архив был уникальным. Лишь крохотная горстка людей знала, что содержится в этих бумагах, и ее задача была это выяснить. Рот пересох от желания немедленно приступить к работе и немного от страха.
Абелард провел ее вдоль узкого прохода между гор бумаг.
— Наверное безумно хранить всю эту гору бумаг, но Посвященные Церкви настаивают на своем. Они ничего не понимают в механизмах, паровых машинах и топках, но ведут себя так словно знают Церковь лучше, чем жрецы Коса.
— Это прекрасно, — помимо воли сорвалось с ее губ, но она ничуть о них не пожалела. Ее спутник обернулся с озадаченным выражением лица:
— Разве?
— Столько всего! Вы действительно все храните, — она растопырила руки и шла по проходу, касаясь пальцами пыльных коробок и покрытых лаком шкатулок с прекрасными свитками. В них притаились тайны, жаждущие, чтобы их раскрыли.
— Да уж, впечатляет. Но на счет красоты — не уверен, — возразил Абелард. — Если хотите увидеть нечто прекрасное, я как-нибудь провожу вас к топкам. Там нет ни грамма в пустую потраченной стали. По каждой трубе течет слава Коса, сверкает в каждой заклепке и гайке. Именно они — сердце города и сердцевина Церкви.
— Звучит захватывающе, — откликнулась она, не в состоянии ничего придумать про топки, какими бы эффективными они ни были. — Но к нашему делу топки не относятся. Все, что нам нужно знать про Коса — здесь.
— Да это же просто гиперболизированные квитанции. Списки купли-продажи. — В его глазах это было никчемным и малозначительным. — Может перед тем как смотреть счета, стоит узнать, каким Он был?
Тара оставила последние слова без ответа умирать в архивной тишине, остро сожалея, что в Тайном университете ее не научили общению с клиентами. В учебнике про это упоминалось вскользь, только и всего. А потом они переключились на более важные вещи, вроде «закона против бессрочного владения» и «семи традиционных способов использования селезенки».
— Из этих бумаг, — наконец произнесла она, — мы узнаем, как умер Кос, и что следует предпринять, чтобы его вернуть. Вот что меня заботит больше всего остального. А вера и слава — это больше по твоей части.
Абелард ничего не ответил, и Тара шла, зная, что сказала что-то не то, но не понимая, что именно было бы к месту. Когда Абелард снова заговорил, она вздохнула от облегчения:
— Ваш босс, леди Кеварьян, сказала, что, э… проблема случилась из-за дисбаланса.
Будь Тара сама верующей, она бы воздала хвалу богам за то, что разговор переключился на технические вопросы.
— Она высказала обоснованное предположение на основании того, что ей рассказал ваш кардинал, но пока что оно довольно общее, чтобы чем-то помочь.
