Трон Знания. Книга 5 (СИ) - Рауф Такаббир "Такаббир" (версия книг txt) 📗

Отпустив охранителей, Эйра посмотрела на Людвина:

— В резиденции правителя живёт человек, которого я люблю больше жизни. — Поймав на себе взгляд исподлобья, улыбнулась. — Его зовут Мун.

— Знаю такого. Хороший старик. Ворчливый немного, но добрый.

— Когда всё закончится, сходи к нему, поклонись за меня в ноги и попроси прощения.

Людвин откинулся на спинку дивана, потёр лицо:

— Скорее бы проснуться.

Как-то Адэр спросил: «Сколько живёт верховная жрица?» — и не получил ответа. У морун много тайн, это одна из них. Жрицы от Бога рождаются крайне редко, каждая должна исполнить особое предназначение. Некоторые претворяют в жизнь замыслы Творца долгие годы, кто-то озаряет мир короткой вспышкой и гаснет, как искра. Какое предназначение приберёг Бог для неё — жрицы, покинувшей своих сестёр и отрёкшейся от сана? С сущностью, которая ворочалась в кулаке, надеяться на что-то светлое было глупо.

— Хочу написать письмо.

— Бумага и ручка в боковом ящике, — сказал Людвин и, покачиваясь взад-вперёд, зашевелил губами. Молится.

Держа в руке лист, Эйра мысленно выводила слова, нанизывала их как жемчуг на нить. Писала о своих мечтах и несбывшихся желаниях. О горé счастья, которую отдаёт ему. Обещала стать ангелом-хранителем его детям. И сожалела, что не смогла сделать его счастливым.

Сложила лист вчетверо, провела кулаком по сгибам, подоткнула уголок под ножку настольной лампы:

— Отдай правителю.

— Запечатать не хочешь? — спросил Людвин. — В ящике есть конверт.

— Не хочу, — усмехнулась Эйра.

Духовный отец был увлечён молитвой и не заметил, что она не прикоснулась к ручке.

В кабинет заглянул Драго:

— Идут!

Шагая рядом с ним по коридору, Эйра проговорила:

— Ты уберёшься из города. Обещай мне.

— Обещаю, — кивнул охранитель.

Братки, одетые в шубы и тулупы, затаскивали в дом молитвы дорожные сумки и чемоданы. Зыркали на Братьев, столпившихся на балконе второго этажа, косились на Хлыста и Эйру, стоявших в сторонке.

— Это не все, — прошептала она, скользя взглядом по сатанинскому сборищу.

Воздух, наполненный жёлчью и ядами, застревал в горле. Эйра с ужасом думала, чем ей придётся дышать, находясь с этими мразями в замкнутом пространстве в течение трёх часов.

— Остальные — шантрапа, — сказал Хлыст. — Трусы, суки, крысы, воришки, посредники. Таким мой Тормун был не по карману. Он уже с ними?

— Кто? — спросила Эйра, испытывая нестерпимое желание пойти в душ. Одежда напиталась едким воздухом и жгла тело.

— Тормун. — Хлыст прижал искривлённый палец к уголку глаза. — Он уже с мамкой?

— Да, он уже счастлив, — ответила Эйра и заметила, как в единственном глазу расширился от радости зрачок. Крупица человечности до сих пор не покинула Хлыста. — Как они собираются бежать с чемоданами?

— Там деньги. Они скорее сдохнут, чем бросят.

Эйра жестом позвала сборище за собой и устремилась в подвал.

Мебо помог ей спуститься в колодец, дал фонарь. Наблюдая, как Хлыст, матерясь, цепляется за скобы, проговорил тихо:

— Это не всё, Эйра. У тебя ещё много дел.

— Знаю, — кивнула она.

— Тебя ждёт мост, Мун, правитель. Ты должна вернуться живой.

Хлыст еле втиснулся между ними, потёр колено и, запрокинув голову, крикнул:

— Живее, девочки. Живее! — И толкнул Эйру в туннель.

Она бежала, слыша за спиной ругань, грохот чемоданов, скидываемых в колодец, скрежет сапог по скобам. Катастрофически не хватало воздуха. Пот заливал глаза, струился по спине. Эйра перешла на шаг. Ноги заплетались, на плечи давила непомерная усталость. От полусогнутой позы ныло тело. Мелькнула запоздалая мысль: надо было поспать хотя бы часок.

— Они её отхарили, — прозвучал голос Хлыста.

Эйра споткнулась и едва не выронила фонарь:

— Кого?

— Тасю. Поэтому скормили собакам. Могила не скроет. Я бы узнал. Одно дело — убить ненароком. Другое дело — отхарить без позволения.

Эйра вытерла со лба пот и двинулась дальше, еле переставляя ноги:

— Что ты с ними сделал?

— Ничего. Сказал, что простил.

— Они здесь? — Эйра оглянулась. По своду и стенам бегали лучи фонарей.

— О, да… — Хлыст разразился безумным смехом.

Эйра полетела вперёд, не заботясь, что бандиты за ней не успевают — откуда только силы взялись. Слышала маты и крики. Представляла, как мрази падают, бросают чемоданы, перелезают друг через друга. Вызывала в воображении картину, как потолок и пол смыкаются и превращают нелюдей в одну лепёшку.

Ощутив непонятную вибрацию, посветила на потолочный свод. Он стал ниже. Или это только кажется? Посветила под ноги. Пол собрался мелкой гармошкой. Её желания материализуются…

Хотела разжать кулак, но в последний миг передумала. Над туннелем находится город. А вдруг обвал вызовет разрушение улицы над головой?

Наконец лица коснулся свежий ветерок. Хватая воздух ртом, Эйра цеплялась за ускользающее сознание. Свет фонаря тусклый, размытый. В ушах непрекращающийся звон. Упёрлась плечом в прутья. Решётка врезалась в железную плиту. Братья недотёпы: установили решётку с неправильным поворотом. Если двери занесло с обратной стороны снегом, в одиночку не открыть.

Посмотрела в щель. На верёвочных перилах мостика нахохлились вороны. Десятки немигающих взглядов пробили лоб и вонзились в мозг. Эйра налегла на решётку и закричала, вложив в крик всю мощь своих лёгких. Вывалилась из туннеля, прижалась к снегу щекой.

Из чёрного зева появился Хлыст. Сделав пару шагов, рухнул рядом с Эйрой, уставился в стальное небо. Из туннеля, кряхтя и кашляя, выползали братки. Снег хрипел под ладонями и коленями. Кто-то волочил за собой чемоданы, не подозревая, что деньги на том свете не имеют цены.

Не в силах встать, Эйра смотрела, как подонки карабкаются по голым склонам и, матерясь, съезжают вниз. Вороны сопровождали их неудачные попытки злорадным карканьем. Кому-то удалось забраться на край обрыва. Его победа подзадорила остальных. Началась давка.

Грузный мужик потряс Хлыста за плечо:

— Вставай, батя. Надо бежать.

— Сейчас, Бузук, сейчас. — Хлыст повернул голову набок, мазнул по лицу Эйры взглядом. — Ну и где твоя смерть?

Она разжала пальцы:

— Здесь.

Изморозь, как живой организм, начала покрывать склоны, снизу вверх. Поползла по мостику, заполняя просветы снежным мхом. Затрещала как лёд на лютом морозе. Деревья над обрывом скинули ветки. Над оврагом закружили вороны, роняя чёрные перья. Братки принялись тереть побелевшие щёки, уши, топать ногами, согревать руки дыханием. Верёвки, удерживающие мост, лопнули. На головы людей посыпались доски.

— Прощай, Асон.

— Асон… — повторил он. — Надо запомнить. Бог спросит, как меня зовут, а я забыл.

Драго подхватил Эйру и потащил в туннель.

Она забилась, заколотила кулаками по широкой груди:

— Я приказала тебе убираться из города!

— Я убрался. Талаш, закрывай двери.

— Что вы делаете? — закричала Эйра, силясь вырваться. — Оставьте меня! Господи! Останови их! Там люди. Мне туда нельзя.

— У тебя истерика, дыши глубже.

Прижавшись к стене, Драго пропустил Талаша вперёд и полетел следом.

Эйра зашлась в рыданиях и никак не могла остановиться. Туннель содрогнулся, заскулил, застонал. Талаш на бегу посмотрел через плечо, направил луч фонаря Драго за спину:

— Чёрт!

Обернувшись, Драго попятился, налетел на ракшада. Свод прогнулся как брусок разогретого пластилина и в глубине перехода слипся с полом.

— Это всё я, это всё я, — просипела сквозь рыдания Эйра. — Спасайтесь.

Драго передал её Талашу. Выпрямившись, подпёр потолок плечами:

— Беги!

— Драго! — заорала Эйра, вонзив пальцы в плечи ракшада. И, глядя в темноту, не смогла сделать вдох.

Братки пытались открыть двери ножами. Лезвия застревали в щелях и примерзали к металлу.

— Мне этого мало, моруна, — говорил Хлыст, давясь смехом и потрясая обмороженными руками. — Мне этого мало.