Трон Знания. Книга 4 (СИ) - Рауф Такаббир "Такаббир" (книги регистрация онлайн бесплатно .TXT) 📗
Вдовы придерживались строгих правил, за соблюдением которых следила смотрительница. Носили жёлтые траурные платья десять лет, не снимали чаруш до глубокой старости, прислуживали тем, кто стоял на иерархической лестнице ступенью выше… За нарушение этих и других правил женщин пороли их же сёстры по горю: плетью, розгами или металлическими прутами, в зависимости от тяжести проступка.
Не все вдовы попадали в Обитель. После похорон мужа некоторых забирали родственники, заплатив небольшой выкуп — на этот раз государству. Отслужив в армии, ракшады открывали своё дело и нуждались в рабочих руках. Нередко в цехах и мастерских наряду с мужчинами трудились бывшие кубары, овдовевшие матери и сёстры, женщины, которые по каким-то причинам не вышли замуж.
Это всё, что успела рассказать мать-хранительница по дороге в Обитель. И в конце добавила грустно: «Они почти свободны. Жаль, жён хазиров туда не берут».
Сторожевой колокол известил вдов о приближении к Обители Слёз нежданных гостей. Женщины юркнули в дома и, приоткрыв рамы, прильнули к щелям. Ракшадам не запрещалось держать путь через селение, но они предпочитали объезжать его стороной. Ремонтники и снабженцы наведывались раз в месяц. А тут вдруг вереница автомобилей…
Жилище смотрительницы ничем не отличалось от других домов на улице. Разве что к нему примыкал сад и на крыше вертелся золотой флюгер. Не успели автомобили затормозить, как на крыльцо вышла хозяйка, одетая в платье неброского цвета. Мужчины остались в машинах. Малика и Фейхель приблизились к крыльцу.
Смотрительница опустилась на колени и сложила перед собой руки, как для молитвы:
— Шабира, благослови меня.
Малика растерялась: к ней впервые обратились с подобной просьбой. И голос женщины был слишком молодым для вдовы.
— Сожми левой рукой её руки, — прошептала Фейхель. — И скажи: «Пусть река твоей жизни будет полноводной».
Разве может быть жизнь полноценной без семьи и детей? Скрепя сердце Малика благословила женщину и — когда смотрительница поднялась на ноги — спросила:
— Сколько тебе лет?
— Двадцать три, шабира.
— И ты уже сняла траур?
По расчётам, муж смотрительницы умер, когда ей исполнилось тринадцать. Во сколько же она вышла замуж?
— Моему мужу было восемьдесят три года. Я была замужем один день.
Девочка-вдова… Подумать страшно. Хотя, как знать… Может, ей повезло?
Малика попросила собрать женщин, у которых закончился траур. В сад пришло порядка четырёх сотен вдов. Совершив раболепный ритуал перед воинами и хозяевами трупп, женщины сели на пятки и повернулись к шабире. Малика говорила воодушевлённо, словами создавая сказку, которую в скором времени увидит столица. Вдовы слушали её боясь шелохнуться.
Когда Малика сказала, что ей нужны «актрисы», ракшадки опустили головы. Воины заверили, что по закону им можно участвовать в спектакле. Вдовы молчали. Хозяева трупп объяснили, что роли простые, без слов. Вдовы молчали.
Решив, что женщины бояться говорить при мужчинах, Малика попросила своих спутников уйти и вновь обратилась с просьбой помочь. Вдовы молчали!
Это провал… Надо было предвидеть такую реакцию женщин, живущих оторванно от мира. Осознание собственной ненужности и никчёмности поглотило их. Ехать в другую Обитель Слёз не имело смысла. Придётся привлечь актёров из близлежащих городов и одеть их в юбки. Клоунада…
Малика представила взгляд Иштара, и у неё пропало желание вообще что-то делать. Поднялась с подушки, служившей креслом.
— Где будут проходить репетиции? — вдруг спросила смотрительница.
— Во дворце шабиров.
— До города путь долгий. Потом обратно. По пустыне.
— Я поселю женщин во дворце, — сказала Малика.
Вдовы оживились.
— Актёры тоже живут во дворце? — вновь спросила смотрительница.
— Нет. Они приходят утром и уходят вечером.
— Я согласна. Я буду актрисой.
— Оставишь Обитель Слёз без присмотра?
— У меня много помощниц, которым не хватает смелости.
В итоге мать Иштара внесла в список сто двадцать имён.
Фейхель радовалась, а Малика сокрушалась. Сто двадцать вдов плюс двести актёров — на плаце Единства их не будет видно. По дороге в Кеишраб хозяева трупп посоветовали Малике привлечь их коллег из соседних городов. Мол, актёры легки на подъём. Возможность выступить перед хазиром и правителями Пустынь выпадает не каждый день.
Утром воины отправили в Обитель грузовики, крытые брезентом. Малика опасалась, что за ночь некоторые женщины передумают, и грузовики вернутся полупустыми. Приехали почти двести вдов.
Малика и мать-хранительница складывали цифры. Если откликнутся ещё две труппы, всё равно людей для плаца Единства мало. Фейхель вызвалась съездить в другую Обитель Слёз. Чувствовалось, что жизнь за стенами дворца доставляет ей удовольствие. А может, она хотела угодить сыну? Надеялась, что в знак благодарности он позволит ей подойти и встать перед ним на колени…
Через три дня Малика вошла в храм Джурии. Беседа с Саизель, сестрой Иштара, затянулась до глубокой ночи. Утром жрица вожделения сообщила о своём решении: она призовёт сестёр из других храмов.
По возвращении в Кеишраб, Малика собрала жён советников и военачальников. Сейчас она пожинала плоды давних встреч с ними. Вдобавок ко всему, победа Малики в суде придала ей весомости в их глазах. Разговор проходил в присутствии воинов — а значит, в задумке шабиры нет ничего предосудительного. Тем более что она не предлагала замужним женщинам играть роли. Ракшадки пообещали переговорить со всеми знакомыми. На следующее утро город расцвёл паланкинами.
Малика посетила консерваторию. Единственную! В стране, занимающей треть материка! О ней вспомнил Альхара. А Малика уже думала, что представление пройдёт под бой барабанов и звон колокольчиков. Саизель категорически отказалась давать своих музыкантш, потому как они не исполняют музыкальные произведения чёткого ритма и мужественного звучания.
Через три недели Малика, уже зная количество участников представления, попросила у Иштара чековую книжку и заказала в одной мастерской маски, в другой — платья. Спустя месяц к ней пожаловал командир гарнизона. Его подчинённым, наблюдающим за репетициями, не нравилась игра актёров. Посмотрев часть постановки, командир возмутился, мол, воинов должны играть только воины, и нахальным образом вклинился в творческий процесс.
Порой Малике казалось, что ситуация выходит из-под контроля. Мастера переливали забракованные маски. Воины кричали на актёров, актёры огрызались и всё равно делали по-своему. Пока они ругались, вдовы пеленали охапки соломы и спорили, кто будет умирать, а кто воевать. Жрицы вожделения неустанно меняли танец, а их музыкантши музыку. Командир не мог выбрать лошадей. Мать-хранительница не могла определиться с местом сбора замужних ракшадок.
Потом Малика брала себя в руки. Пусть будет так, как будет. Жизненно, непредсказуемо. Жизнь не признаёт заученного, отточенного; она преподносит сюрпризы и заставляет действовать исходя из ситуации. Пусть будет так.
Командир предложил провести генеральную репетицию в пустыне. В саду слишком мало места, людей приходилось разбивать на группы. И в сад не приведёшь лошадей.
Стоя на бархане рядом с музыкантами из консерватории, Малика и командир просмотрели первый акт выступления с начала и до конца. Когда уставшие актёры и вдовы рухнули на песок, когда воины вложили клинки в ножны, а всадники спрыгнули с разгорячённых лошадей, командир повернулся к Малике. Выдержав долгую паузу, произнёс:
— Неужели так было? — И показал кулак музыкантам. — Нужна другая музыка. Вот такая.
До празднования годовщины коронации хазира оставалась неделя.
***
Плац Единства за три месяца превратился в сцену, окружённую трибунами для зрителей. С двух сторон зияли широкие проходы, ведущие на боковые улицы.
Между тиграми, охраняющими главный храм, возвели высокий помост. Площадку и ступени застелили фиолетовым бархатом. Наверху установили трон из лунного камня и кресло, обитое лиловым шёлком. По бокам возвышения, под мордами тигров, построили помосты поменьше — для советников, военачальников и важных гостей.
