Вернувшийся к свету (СИ) - Вэдер Ольга (книга жизни TXT) 📗
Ардаггер смотрел на зверя.
- Давно ли я тебя создал? - после продолжительного молчания спросил темный повелитель.
- Время идет, - отозвался волк. - И все кончается.
Теперь беседовали не господин и слуга, а друзья, знакомые вечность. Исчезло нечто, проводившее меж ними незаметную грань. Они делились мыслями, зная, что им нечего скрывать.
- Зачем тебе все это было нужно? - спросил Белый Волк.
Дан понял его вопрос.
- Причин довольно много, но главная - власть, - ответил он. - Понимаешь, когда я был молодым дураком, то захотел чересчур многого; впрочем, если бы я и победил, мне было бы хуже, чем побежденным. Потому что мир стал бы пустыней, а править пустыней... - Ардаггер криво усмехнулся. - Править пустыней - бесполезное занятие.
- Но ты мог сотворить что-нибудь, - удивленно заметил барх.
- Что-нибудь, а не кого-нибудь. Живые существа плохо у меня получаются, - с мрачным откровением ответил дан и, помолчав мгновение, продолжил: - когда мы превратили пустыню в пригодное для жизни место, делать нам стало в общем-то нечего, и у меня появились мысли о безраздельной власти. Брат с сестрой не согласились с этим, началась война, что логично. А дальше был интересный парадокс, о котором люди не подозревают. Война стала для нас новым занятием, она дала смысл нашему существованию. Веками Лэйано и Линнель сражались со мной, одерживали победы, терпели поражения, пережидали затишья и мечтали, мечтали, мечтали о мире. Они получили его, но пройдут годы, и что будет слышно о данах? Мир, - создатель повел рукой, словно указывая на далекие земли, - залечит свои раны, а его создатели никому не будут нужны, понимаешь?
Белый Волк ни разу не видел своего господина печальным.
- Из-за этого ты начнешь новую войну? - спросил барх.
- Не знаю, - ответил Ардаггер. - Нам нужно дело, иначе наше существование станет неоправданным.
Луна сильнее склонилась к закату. Кэрхед проводил ее взглядом, ни на секунду не забывая о том, что он должен сделать утром. Барх на луну не смотрел: его решение было твердым, и он удивлялся про себя не характерной для Хозяина нерешительности.
Посвежело. Небо было еще темным, луна и звезды - яркими, но очень скоро наступит рассвет. "Проклятый рассвет", - с бессильной злобой думал Кэрхед. Он мог сказать барху, что передумал, но в глубине души понимал - не скажет.
- Небо бледнеет, Ардаггер, - вывел его из раздумий голос волка. - Луна зашла, и скоро рассвет.
- Да, я вижу, - тихо произнес Кэрхед.
Звезды начинали постепенно гаснуть. Пришел час, который Ардаггер старался отдалить.
Восток совсем просветлел.
Ардаггер встал с камня, на котором просидел такую длинную и такую короткую ночь, нехотя вытащил из ножен Грэмин. Белый Волк положил на этот самый камень большую голову. Кэрхед взглянул на косматый загривок, куда должен будет через минуту опуститься меч, и закрыл глаза. Впервые в жизни он не мог решиться нанести удар.
- Руби, Ардаггер! - донесся до него хрипловатый голос барха, и он ударил клинком.
На лицо, на руки брызнула горячая кровь.
Днем он выкопал могилу для Белого Волка, в сумерках уехал из Дагано.
Темнота сгущалась, и черного всадника не было видно, пока не взошла луна. Огромный конь ступал бесшумно, поэтому казалось, что по равнине едет призрак: в бледном лунном свете конь и всадник были одинакового мертвенно-белого цвета.
Вокруг были до боли знакомые места. Ардаггер мог назвать, кто создавал каждый холм, каждую речушку, каждую рощицу. Места, где впоследствии был построен, а затем разрушен Дагано, создавали все. Южное озеро Модера творил Гратто, реку Кеми - Байно, реку Трогар - Матто и Казанхар.
Долинный пояс. Там поработали практически все, кроме Финнара - тот создавал леса на востоке. Три Стража - работа данов. Река Ойрей - отменная работа Раймора и Вутанда. Гору Развилку создавали Картан с Альфарадом, причем сделали ее весьма некачественно, потому что были навеселе. Река Сия... Ее создавала Линнель. Скальный Кряж на юге - работа его самого, Ардаггера. Странно, подумал дан, я ведь все помню так, словно это было вчера...
А как они работали над берегами Горного Хрусталя! Еще и саанары не пришли через лабиринт. Как давно это было - словно в другой жизни. И память Ардаггера послушно вернула то время.
Старший дан лежал на краю обрыва, прижмурив глаза. На поверхности реки на миг показывались отблески яркого солнца. Ардаггер пошевелил ладонью кустики травы, и они, изогнувшись, как спина кошки, потянулись к ласкающей руке. Прохладней ветер шевелил траву, заглушая все звуки, кроме плеска воды под обрывом. Потому звук шагов дан услышал не сразу, а услышав, лениво обернулся. К нему подходила Линнель. Подобрав платье, она села рядом с братом.
- Какими судьбами? - спросила она.
- А ты? - задал вопрос и Ардаггер.
- Я работаю недалеко отсюда, - произнесла Линнель. - Видел бы ты, какой луг я сделала! Трава изумрудная, выше твоего роста...
- Если на западе, то я его видел. Я через него шел, - сказал дан.
- Каковы впечатления? - требовательно спросила Линнель.
- Ничего, - отозвался Ардаггер снисходительно, чтобы поддразнить сестру.
Она попалась на его удочку и ревниво сказала:
- "Ничего"! Я еще посмотрю, что у тебя получилось!
- Кстати, - Ардаггер приподнялся. - Что за крылатые лошади объявились у меня в горах?
Линнель аккуратно поправила платье и сказала:
- Согласись, что лошадям удобно перелетать с пастбища на пастбище в горах. Ты сделал много ущелий, и я подумала, что там должны жить существа, приспособленные к горам.
- Горные лошади?
- Если угодно, - кивнула Линнель.
- Могла бы со мной посоветоваться, - проворчал Ардаггер, но тут наступил черед Линнель. Она коварно улыбнулась и невинно спросила:
- А ты советовался со мной, когда творил говорящих волков?
Ардаггер махнул рукой:
- Это была проба силы.
- Тебе нужны были собеседники! - нападала Линнель.
- Сама ты до такого не додумалась, - ядовито сказал дан.
- Спасибо! - обиделась Линнель. - Я не охотница до глупостей.
- Вы так кричите, - укоризненно сказал неведомо как очутившийся здесь Лэйано. Похоже, он давно стоял и слушал перепалку.
- Прости, - проговорил Ардаггер. - Мы увлеклись спором.
Лэйано хмыкнул: он не считал, что переговоры данов были даже отдаленно похожи на спор. Он бережно опустил на землю принесенный сверток и сел рядом с Линнель.
- Между прочим, - начал он, - в курсе ли уважаемые даны того, что у нас будут помощники?
- Очень кстати, - высказала свое мнение Линнель. - Три четверти мира еще пустыня.
- Куда торопиться? - фыркнул Ардаггер. - У нас впереди вечность.
- Тебе доверь, ты и будешь целую вечность творить мир, - пробормотала Линнель.
Лэйано понял, что они продолжат препираться, если их не остановить, и, пока Ардаггер не успел ответить, развернул сверток и вынул оттуда сначала что-то большое:
- Это гитара.
Потом что-то маленькое:
- А это свирель.
Ардаггер не был бы даном, если бы не понял их предназначение. Он протянул руку, взял гитару, провел пальцем по струнам, и инструмент отозвался мелодичным перезвоном.
- Неплохая идея, - признал он.
Лэйано довольно улыбнулся, поднес к губам свирель, и полилась мягкая мелодия. Послушав, Ардаггер уловил ведущую тему и, сначала осторожно, потом уверенней стал подыгрывать брату на гитаре. Ветер стих, чтобы не мешать данам. Звуки нежной и печальной мелодии разнеслись над обрывом, полетели дальше, на другой берег реки, и разлились по бескрайней долине. Тонкую нить мелодии Лэйано вел легко, импровизируя, меняя тональность, но аккорды гитары каждый раз при изменениях точно следовали за основной темой и не только не мешали, напротив, хорошо помогали Лэйано. Ардаггер искусно вплетал в музыку брата тут же рождающиеся неведомые мотивы.
