Сны Черной Жемчужины (СИ) - Линкольн К. Берд (книги бесплатно без регистрации txt) 📗
Пон-сума кивнул.
— О, нет, я не поеду в этом фургоне до Аомори! Выпустите нас.
— Прости, — сказал Бен, — мой брат найдет нас, если мы остановимся близко к Токио.
— Брат.
— Кенноске — мой старший брат, — это ощущалось как еще одно предательство Кена, хоть он не участвовал в этом похищении, и он говорил мне в Портлэнде, что у него четыре сестры.
— Просто чудесно, — Кен и Бен. Если бы я так не устала, то фыркнула бы. Папа не боялся их, но боялся места, куда нас везли — его родного города. Это стоило обдумать, но Совет меня пугал, а Бен и Пон-сума хотя бы воспринимали меня как личность, а не оружие. Я не могла одолеть их в фургоне и отнести папу в Токио.
— Ты не пожалеешь, что поехала с нами. Обещаю. У Совета нет всех ответов. Дай нам шанс, — Бен склонила голову, глядя на меня с вопросом.
— Мне нужен кофе.
— Это я могу, — сказала Бен.
Но обещание было ложным. Синий пакет с кроликом, который она вытащила из угла, содержал только банки. Она протянула мне одну. Напиток со вкусом эспрессо. Это вызывало депрессию. У нее и булочка в банке была?
Банка никак не прогнала головную боль, но добавила бурление в желудке. Когда фургон добрался до шоссе, Бен прислонилась к стенке, сложила ладони на коленях и закрыла глаза. Я поглядывала с опасной на нее и Пон-суму, который сидел с прямой спиной рядом с папой. После долгой паузы Пон-сума открыл пачку крекеров и неспешно разжевал один. Он дал и мне пачку. Я смотрела на нее, все расплывалось перед глазами, пока я боролась с болью. Но моя воля была слабой, машина ехала спокойнее, и меня нагнала реакция на перелет. Глаза закрылись.
Когда я проснулась, было темно. Я тут же поискала телефон, но его не было, так что я не знала время и не могла сообщить Кену о своих похитителях, которые спали на другой стороне фургона. Марлин была в ужасе, ведь я не отвечала ей.
Хоть я хотела закрыться от мира и спать, я проснулась и все еще ощущала усталость. Хуже того, в фургоне пахло как на дне шкафчика в раздевалке спортзала, и я проголодалась. Маленький пакетик крекеров в форме крабов и креветок, данный мне Пон-сумой, и депрессо были как капля в пустыне моего желудка.
Я похлопала по карманам кардигана, надеваясь. Ах, что-то там было. Прямоугольный силуэт батончика. Я порвала обертку и сунула шоколад в рот, расслабляясь от нежного крема с насыщенным вкусом кофе, тающего на языке. А потом я потянулась к рукаву папы. Он все еще был без сознания, но я смогла разобрать тихий свист его дыхания, и он не метался и не потел. Странный холод пропал.
— Остановимся отдохнуть, — вдруг громко сказала Бен. Передняя часть фургона — панель впереди — отъехала, впуская свет фар машины, едущей навстречу. Мы все еще были на шоссе, ехали к деревушке, где родился папа, в префектуре Аомори.
О, водитель. Нас не познакомили. Длинный водопад черных волос как из рекламы шампуня указывал, что там, скорее всего, женщина.
— Мы достаточно далеко? — сказала водитель, показывая на миг профиль. Явно женщина, намного старше Бен.
Бен кашлянула и сверилась с телефоном.
— Уже почти пять. Если он не догнал нас до этого, он пока не понял, куда мы едем.
«Он? Рокабилли или Кен?».
— Совет знает, — сказал Пон-сума. Отлично. Все, кроме папы, не спали. Мне понравилась идея с остановкой. Я едва терпела.
— Может быть, — сказала водитель. — Но они все равно отправят Кенноске.
— Тоджо — молот, а не дипломат, — согласился Пон-сума.
— И Кенноске привел к ним баку, — Бен улыбнулась мне, словно хотела дружить. — Двух баку. Милый сюрприз.
Самое странное похищение в мире.
— Расскажете, зачем вы решились на такие проблемы с поездкой в Хераи-мура? — спросила я.
Бен и Пон-сума переглянулись, не скрывая желания заставить другого ответить.
— Расскажите уже, — я зевнула. — Я хочу послушать, — сказала я. — Но я стану проблемой, если будете молчать.
Водитель повернула голову.
— Нам нужно, чтобы она была на нашей стороне, — сказала она.
— Что ты знаешь о Хераи-мура? — спросила Бен.
— Это деревушка на севере Канто, откуда произошли мой отец и его странная фамилия.
Бен вдохнула.
— Ты знаешь, что там могила Иисуса?
Я моргнула.
— Иисус?
— Твой отец не объяснял?
— Папа многое скрывал от меня, — я скрестила ноги. Мне нужно было поскорее в туалет.
— Странные обычаи начались давным-давно в нынешнем Шинго или Хераи-мура. Странные чары, звучащие как иврит. Традиционно они несли детей в корзинках из камыша. И там могила, где похоронен Иисус из Назарета.
— А как же распятие и Голгофа?
— Его брат, — серьезно сказал Пон-сума.
— Пытаетесь отвлечь меня от похищения этим бредом?
Бен фыркнула и помахала перед носиком.
— Слово Хераи, говорят, это искажение катаканой слова «Hebrew»*. Вся история с могилой Иисуса началась в 1935 от профессора и мэра города. Профессор «обнаружил» древний свиток, как Иешуа прибыл в Японию учиться и остался там.
Я закатила глаза, подняла плечи до ушей. Мой утомленный мозг не воспринимал этот бред. И как это было связано с моим похищением? Я хотела получить ответы, но сначала мне нужно было в туалет.
— Впереди остановка в Мориоке, — сообщила водитель.
— Хорошо, — сказала Бен.
— Папа, — я легонько потрясла его за плечо. Ответа не было. Что делать? Мне нужно было в туалет, но я не могла понести папу с собой.
Пон-сума проверил пульс папы, нежно вытер его лоб влажной тканью. Он медленно кивнул мне, давая обещание.
— Твой отец не пострадает за десять минут, — сказал он.
— Я останусь в фургоне с Хераи Акихито, — сказала Бен. — Мидори-сан, можете отвести ее? — она посмотрела на меня пристально, напоминая хищное выражение лица Кена. — Если привлечешь к нам внимание, мы уедем с твоим отцом.
— Конечно, — сказала я, яростно пытаясь понять, как подать Кену знак. Телефона и денег не было, и угроза оказаться порознь с папой сбивала с толку.
— Ты не против принести мне муги-ча и онигири? — добавила она, словно мы уже дружили.
Мы подъехали к парковке на вершине зеленого холма, где с одной стороны были фургоны с едой, продающие якисобу, шарики терияки на палочках, жареного кальмара на углах и круглые булочки с хрустящей корочкой, названные дынным хлебом.
Иероглифы катаканы и кандзи вспыхивали, флаги трепетали от ветерка, рекламируя разные закуски. Низкое здание устроилось в конце парковки, и там юная пара и пожилой мужчина стояли у лестницы, уплетая булочки.
Я не любила так завтракать, но меня не радовали и рисовые шарики в водорослях, которые от нас ждала Бен.
Как только Мидори остановила фургон, Бен отодвинула боковую дверь. Я прошла мимо нее и взбежала по ступенькам. Я быстро отыскала кандзи «женщина» на двери с мутным стеклом, закрылась в кабинке в безупречно чистом туалете. К счастью, он был в западном стиле. Я бы не забралась на японский бенджо так рано утром.
Я мыла руки, и Мидори прошла и посмотрела на себя в зеркало. Она поджала губы, протерла салфеткой нос и лоб, убирая жир.
Она поймала мой взгляд и протянула салфетку.
Я фыркнула, взглянув на себя в зеркало краем глаза — да, лицо было все еще мятым ото сна, волосы вяло свисали после сухого воздуха в самолете.
— Мне понадобится что-нибудь серьезнее, чем рисовая бумага. Когда я смогу помыться в душе?
Мидори повернулась к зеркалу. Плохой знак.
— Прости, — сказала она. — Но не переживай, милая. Тебе не нужно бояться Бен-чан или Пон-суму. Жизнь твоего отца очень ценная. Мы должны поспешить. Вестник быстро найдет нас.
— Тогда зачем это похищение?
Она открыла рот, закрыла его, а потом придвинула косметичку ко мне на подставке у рукомойников.
— Для этого нужно знать о нас, Иных в Японии, и Совете. Если потерпишь немного, на твои вопросы ответят. Есть тот, кто объяснит лучше. Вот. Там есть влажные салфетки и духи, так ты станешь свежее.
Но она так просто не уйдет.
— Что вы сделаете с нами, когда мы доберемся до Хераи-мура?
