Блаженны алчущие (СИ) - Шизоид Агнесса (читать книги онлайн бесплатно без сокращение бесплатно .TXT) 📗
Кровь. Это слово, снова и снова. Кровь, кровь. Что ж, скоро они в ней утонут. Убийца почти слышал, как она течет в их жилах, как бьются шесть сердец, создавая сложный пульсирующий ритм. А может, он просто свихнулся — это было уже неважно.
Затрудненное дыхание Жанниса, плаксивый голосок, окрашенный болью. Хриплый бас первого мужчины — сила, второго — мягче, напевнее, увереннее. Высокий, красивый голос мальчишки, слишком нежный — этот не боец. Скрипучий — старухи, грубоватый и мощный — бабищи.
Шорох камня под подметками, шелест одежд.
Он лежал к добыче спиной, но он видел.
Песенка-речетатив затихла — сейчас они пойдут его резать. Наконец-то. Голод становился нестерпим.
Шаги — людоеды подались вперед. Но первым ступал один, уверенно, гулко. Бородач или горелый. Нужно быстро вывести его из игры.
Чувствуя близость врага, убийца заставлял себя дышать ровно, едва заметно. Главное — выбрать точный момент для атаки, не слишком рано, не слишком поздно.
Замереть, как зверь перед прыжком, пока —
"Прости нам боль, что мы тебе причиняем, — прогудел рядом голос, в котором не было ни капли сожаления, — И пусть твой дух возродится в…"
— враг не склонится к нему, коснувшись рукой плеча.
Пора.
Убийца перевернулся сам. Увидел гримасу изумления на обгорелом лице — лишь на миг, потому что тут же оторвался от земли, и челюсти его сомкнулись.
Хрящи носа хрустнули в зубах, враг завыл, утробно, дико. Убийца сдавливал его запястье пальцами, пока нож, что должен был прервать жизнь жертвы, не упал, звякнув — чтобы тут же оказаться в его хватке.
Горелый отшатнулся, растянувшись на полу, вся нижняя половина лица залита красной жижей. Вопль ярости сзади — второй! Лезвие топора скрежетнуло по камню там, где только что были ребра убийцы. Но он уже перекатился и сел, полоснув ножом по ремням на лодыжках. Один лопнул, под напором грубой силы, но ремни еще надо было распутать…
На него летела женщина — волосы и юбки развеваются, в руке блестит тесак. Удар ногами в живот отбросил ее назад, на бородача с топором, замедлив его атаку.
Бородач оттолкнул бабищу, замахнулся топором. Рядом уже вскарабкался на четвереньки горелый, и ненависть горела в глазах над кровавым месивом лица. Одноглазый с мальчишкой держались подальше, не решаясь пока напасть — мелкие шавки, что ввяжутся в драку в самом конце, урвать свой шмат мяса.
Убийца не знал, как оказался на ногах, просто взлетел в воздух.
Когда он перехватил топор в полете, прямо перед ним оказалась разъяренная багровая рожа бородача. Он плюнул тому в глаза кровью и куском плоти, что держал во рту, ослепив на миг, выбил из-под него ногу, заставив упасть на одно колено, а потом отобрал топор — и тут же похоронил его в животе бабищи, выпуская на волю клубок змей-кишок.
С двух сторон уже подбирались горелый, который обзавелся ножом, и одноглазый коротышка, который набрался храбрости.
Убийца дернул руками и ремни лопнули. По руке на каждого — более чем достаточно. Теперь вы мои, пронеслась торжествующая мысль — и тут же что-то острое царапнуло сзади по ребрам. На спине повисла старуха, остатки зубов вонзились ему в основание шеи, мяли, жевали. Нож царапал, путаясь в одежде.
Быстро попятившись, он ударился спиной о стену, раз, еще один, стряхивая старую каргу, как надоедливое насекомое. Сгреб за шкирку и толкнул вперед, насаживая на нож в руке горелого, целивший ему в живот.
На том, что осталось у того от лица, отразилось что-то вроде тупого изумления. Убийца разрешил все его вопросы разом, обхватив его голову двумя руками и резко повернув. Шея треснула с сухим хрустом.
Одноглазого убийца впечатал черепом в стену. Понадобился лишь один удар, чтобы на штукатурке расцвело кровавое пятно.
Остальное было уже слишком просто.
Он отклонился, уходя от топора, прорезавшего воздух и неглубокую полосу у него на груди, а потом во второй раз вырвал орудие у бородача — и вернул, загнав ему в череп. Тот упрямо продолжал стоять, покачиваясь, поэтому убийца еще поработал дровосеком, пока топорище намертво не застряло в плечевой кости.
Запах смерти опьянял, но ему было мало.
Баба умирала шумно, хватаясь руками за утекавшие кишки. Убийца избавил ее от мук, несколько раз с силой наступив на голову.
Сбоку сладко пахло страхом — там в ужасе застыл кудрявый мальчишка. Когда убийца шагнул к нему, он отшатнулся к стене, вскинув руки, и убийца пригвоздил мальчишку к стене его собственным длинным ножом. Сдавил трепещущую глотку. Плоть поддалась, и пальцы вошли в нее, сомкнулись вокруг трахеи, рванули.
А потом все кончилось.
Убийца обернулся, тяжело дыша, готовый рвать, резать, бить дальше, пока не падет замертво. Но на него надвигалась только тишина.
Враги лежали бездвижно, вновь обретая имена, в которых больше не нуждались. Кудрявый мальчишка — Корин, бородач — Том. Одноглазый Жаннис. Мертвы, как и остальные, по-прежнему безымянные.
Убийца зарычал, призывая на поединок все силы ада, но в пустом доме не осталось демонов, кроме него самого.
Он был один. Больше ничего не стояло между ним и подвалом.
Вокруг — вспоротое мясо, кишки и кровь, изуродованные тела. Здесь как будто бесчинствовал дикий зверь. Нет, не просто зверь. Чудовище.
Чей-то смех нарушил тишину, а потом убийца понял, что смеется он сам, Кевин Грасс. Знать бы еще, над чем. Может, над тем, что мог бы прийти сюда на час раньше.
"Учитель должен был уже закончить…"
Он побрел по коридору, оставляя красные следы. Кровь пропитала его, своя и чужая, сочилась из пор, стекала по щекам, горячая, как слезы.
Вот и его меч, валяется в стороне, брошенный. Рукоять была влажной в его руке, но Кевин сжал ее крепко.
Накатила боль от порезов и ушибов, но сейчас она значила не больше, чем все остальное. Куда он идет? Ах, да. В подвал.
Ему давно уже было некого любить, не о ком заботиться, а теперь еще и некого ненавидеть. Черная пустота расползалась там, где горела его ненависть, единственное, что заставляло идти вперед.
Он не мог представить себе никакого завтра.
А потому не удивительно, что пошатнулся, оперевшись рукой об шершавую стену. На облупленной известке отпечаталась алая пятерня.
Еще несколько шагов. Они дались так тяжело, будто ноги разучились ходить.
Дверцу под лестницей Кевин заметил не сразу. Небольшая, облупленная, грубо сбитая из досок. Наверное, она вела в подвал. Что-то он там увидит?..
Прижавшись лбом к дереву двери, он слушал собственное дыхание. Вдох, два, три… Взялся за ручку, пытаясь открыть, но влажные от крови пальцы, ослабев, скользили по металлу.
Ну же. Всего один пинок. И в этой мучительной и нескончаемой истории будет поставлена точка. Разве ты не этого хотел?
Из-за двери донесся голос.
— Что ж. Задавайте свои вопросы.
Сосредоточиться оказалось непросто. Мысли разбегались, как спугнутые тараканы. Чокнутый убийца стоял перед ним в робе, запятнанной кровью, а в его руке блестел трехгранный кинжал.
В этом кинжале, нетерпеливо подрагивавшем, было больше жизни, чем в изможденном лице старика. Никакого кровожадного нетерпения, одна усталость. Филип почти видел, как он так же устало, со вздохом, перерезает ему глотку, а пока Филип захлебывается в последней агонии, шаркает за посудиной, чтобы начать собирать в нее кровь…
И это — человек, нагнавший страха на всю столицу, преступник, которого денно и нощно разыскивает тайная служба?
Вот и первый вопрос. — Объясните мне, если вы только хотели принести кого-то из моей семьи в жертву, зачем натравливать на нас чудовищ? И связаны ли вы как-то с андаргийцами?
Познающий долго не отвечал, уставившись на него с чем-то, смахивающим на изумление. — Вы что, правда думаете, что это все — мы?.. Вы, похоже, и впрямь ничего не понимаете, лорд Филип… Нет-нет, ваши так называемые заговорщики выполняют одну из сложных схем. Рисуют кровью знак, шесть, шесть, шесть, вот это вот. Такие заклинания есть и в моей книге — думаю, они завладели похожей, потому что двух одинаковых в мире не найти. А я и мои друзья не пытаемся открыть врата, зажечь обратное солнце, для наших нужд хватит и тех сил, которые можно вызвать заклинанием попроще. С осеннего равнодействия мы выполняем простую схему со страницы сто три, а кровавая луна стала знамением, что наши жертвы угодны богам. Жертвоприношение каждый день, тела оставляем в Башне, одном из священных мест, где поклонялись древним богам.
