Блаженны алчущие (СИ) - Шизоид Агнесса (читать книги онлайн бесплатно без сокращение бесплатно .TXT) 📗
— Сзади! — заорал Филип что было сил, еще не веря в то, что происходит.
Увидел, как Кевин поднимается в развороте — стремительно, и все же недостаточно быстро.
А потом — блеск ланцета у глаз, тьма, и снова — гром.
Когда Кевин понял, что не успеет перехватить удар, у него был лишь краткий миг, чтобы удивиться. А потом прогремел выстрел. Вместо клинка, что рассек бы плечо, на него обрушилось тело. Кровь брызнула в глаза — опять! Фунтов под двести живого — пока еще — веса сбили его с ног, череп чуть не треснул от удара об камни.
Он не знал, что происходит, но все, что имело значение, это ноги Данеона впереди, ланцет, зависший в воздухе.
Кевин дернулся всем телом, вытягиваясь на полу, протянул руку — и пальцы сомкнулись на тощей лодыжке старика. Рванули.
Высоко вскрикнув, старик упал. Убей, вспыхнуло в мозгу, и Кевин оказался на Данеоне. Его локоть давил тому на горло, рука сжимала предплечье, безжалостно вонзаясь в плоть. Он опомнился, только когда старик уже едва хрипел.
Придя в себя, Кевин тут же метнулся за мечом, готовый встретить любую угрозу. И так и остался сидеть на полу, сжимая оружие, в котором, кажется, не было надобности.
Перед ним, лицом вниз, растянулся человек с воронкой раны в спине и оружием в безжизненной руке — в нем Кевин не без труда признал сынка Данеона, Мора.
Вторая фигура застыла на верху лестницы — Боб Пайл! Дуло его пистоля еще дымилось, физиономия, даже в лучшие дни не отмеченная печатью ума, сейчас отражала уровень интеллекта, характерный для устриц.
Кевин начисто забыл про них обоих. — Пайл! Где ты, дери тебя черти, пропадал?
Он заставил себя подняться, чувствуя, как легкой предательской дрожью расползается по членам облегчение. Поставил сапог Данеону на грудь — теперь пусть попробует дернуться. Но старик лишь сипел, глотая воздух посиневшими губами.
— Да я того… того… — бормотал Пайл, еще не пришедший в себя.
— Это я и так знаю. Где ты был? — Кевин покосился назад, на Филипа. Вроде не ранен, только на шее остались красные черточки, следы поцелуев ланцета. Видок жуткий, как у ожившего покойничка — спутанные волосы, синева под мутными глазами, на подбородке запеклась кровь. Кевина уколола жалость пополам со злорадством. Даже Картморы, оказывается, могут выглядеть паршиво.
— Дык… Они поднесли мне чарочку, как обычно, — Ищейка слегка оживился при этом воспоминании. — Но меня ж того, предупредил Вашмилсть. Ничего сегодня не ешь и не пей в том доме, говорит, что-то про шестой день какой-то и тому подобное. А у него в башке паучок и все такое, ты знаешь, ну и я его послушал. Сделал вид, что выпил, а сам не пил, — с законной гордостью сообщил он. — А это что, уж не его ль лордство Филип наш Картмор?
Филип отвернулся, пряча лицо за упавшими кудрями, и Кевин непроизвольно встал так, чтобы загородить его. — Он самый, только не твоего это ума дело. Коли ты не пил, так куда пропал?
— Ну… Чуток я все же хлебнул, не устоял. И задрых сразу, как убитый. Видать, эти злодеи подмешали что-то в питье, а то чтоб я да вырубился от такой мелочи! Хотели меня, значит, усыпить. А когда я проснулся — слышу вопли, грохот, крики!.. Решил, самое верное — затаиться, разведать обстановку, и уж тогда…
— То есть ты струсил и спрятался, а когда драка закончилась, все же выполз из укрытия.
Пайл не стал спорить. Осторожно спустился на пару ступенек и спросил, зачем-то понизив голос: — Это… ты их всех?..
— Кто ж еще, по-твоему? Эти люди все были людоедами. Потом и за тебя бы принялись.
Или нет. Куда лучше для них, если б сторож-Ищейка проспался и, в случае необходимости, засвидетельствовал бы потом, что день в Доме Алхимика прошел тихо-мирно, без происшествий. Тем паче, что Пайл вряд ли признался бы, что дрых на посту.
Но Вашмилсть… Сколько же знал этот треклятый клерк? Кое о чем вспомнив, Кевин нагнулся к старику, поглубже вогнав ему в грудь каблук. — Эй, ты.
Данеон ответил вялым стоном.
— Почему скрипача вы положили наверху, а не вместе с остальными?
— Нас… спугнули.
— Кто спугнул?!
— Я буду говорить только, — Из угла шамкающего рта тянулась слюна. — Только получив высочайшие гарантии…
— Это мы еще посмотрим, — Одним рывком Кевин вздернул старика на ноги и, скрутив ему руки за спиной, толкнул его к Пайлу. — Уведи его наверх и хорошенько сторожи. Да не смотри, что старая развалина выглядит безобидно. — Данеон пошатывался, едва передвигая ноги, и все же с этой змеей стоило быть поосторожнее. — Не забывай, что это людоед. Дашь ему шанс, он сожрет тебя с потрохами. А коли сбежит, тебя сожру я.
— Пусть только глянет на меня, или дернется, тут же выпущу ему кишки! — пообещал Пайл, впечатленный до бледности. — А как же его лордство? Мож, надо…
— Пшел вон, — обронил Кевин, и Пайл, который, похоже, опасался его пуще людоедов, заторопился прочь, подталкивая своего подопечного перед собой.
Кевин прикрыл за ними дверь — то, что от нее осталось.
— Правильно сделал, что избавился от него, — Обессилено откинув голову, Картмор смежил усталые глаза. — Надо продумать официальную версию происшедшего. Теперь развяжи меня — руки уже онемели.
Кевин прошел мимо него, к столу, на котором вытянулось тело. Заглянул в разверстую грудную клетку, где не хватало самого важного органа. Рядом с трупом — инструменты, еще в крови, миска с мясными обрезками.
— А что произошло с этой? Данеон решил сожрать собственную дочь?
— Нет… Она сама. Они планировали убить меня, но Эллис не смогла, предпочла принести себя в жертву. Я хотел любви, что ж, я ее получил! — Нехороший смешок сорвался с распухших губ. — Безумную любовь людоедки. А потом он заставил меня… Заставил… — В его голос закралась подозрительная дрожь. Кевину было не до глупостей, и он помог Картмору прийти в чувство, тряханув стул за спинку.
Это сработало. Клацнув зубами, Филип возмущенно завопил: — Эй! Ты спятил?!
Его прошлая реплика разбудила любопытство Кевина, заставила снова взглянуть на ошметки мяса, на Картмора… Неужели? — Значит, она любила тебя, а ты разбил ей сердце и съел его. Весьма в твоем духе. Может, мне тоже приобщиться?.. — Он повертел в пальцах кусочек — мясо как мясо. Казалось каким-то неправильным, что этот папенькин сынок знает вкус человеческой плоти, а он — нет.
— Перестань, — раздраженно одернул его Филип. — Это не смешно! Имей немного уважения.
Съесть людоеда как раз казалось проявлением уважения, но ладно, не больно-то и хотелось. — Если хочешь, я могу сделать так, что тебя вырвет, — предложил Кевин, кивая на то, что недавно было Эллис.
Филип задумался. — Нет, — решил, в конце концов. — Она отдала за меня жизнь, я могу хотя бы исполнить ее последнее желание… каким бы оно ни было…Чего ты тянешь, разрежь уже веревки, — снова заныл он через мгновение, — я не чувствую рук, все затекло, меня мутит… — Картмор заговорил с нотками капризного ребенка, полагая, кажется, что опасность осталась в прошлом и можно расслабиться. Большая ошибка.
Кевин смотрел на него сверху вниз, поражаясь тому, каким мелким, ничтожным выглядит человек, которого он назначил своим смертельным врагом. Он снова спас его — и это снова закончилось фарсом. — Мне стоило знать, что ты опять выйдешь сухим из воды. Гора трупов, все твои дружки мертвы, твоя девка мертва, и только у Филипа Картмора все прекрасно.
Как всегда.
— Грасс, скоро я начну считать это чем-то похуже неудачной шутки, — До него, кажется, начинало доходить. — Ты спас мне жизнь — вернее сказать, ты и тот Ищейка, потому что, если б не его героический выстрел, и ты, и я уже валялись бы мертвыми. И вы с ним будете щедро вознаграждены, как полагается. Но имей в виду — каждый миг, что я провожу на этом стуле, из кошеля с вашей наградой выпадает по золотой монете.
Хм, может показаться, что он теряет терпение…
Кевин вернулся к столу, подцепил перевернутый ящик — должно быть, сидение людоеда — и не торопясь, медленно потащил его за собой. Приземлил напротив стула, на котором Картмор извивался, словно передавленная колесом гусеница, и уселся верхом, положив меч поперек колен. Можно дать ногам отдохнуть — предстоял долгий разговор. — Знаешь, я ведь еще ничего не решил. Самым разумным было бы прирезать тебя, потом — Пайла и людоеда, и ускользнуть отсюда, оставив людей десятилетиями гадать, что здесь произошло. А с собой прихватить твой рубин. Уверен, коли распилить его и продать на черном рынке, хватит до конца жизни.
