Блаженны алчущие (СИ) - Шизоид Агнесса (читать книги онлайн бесплатно без сокращение бесплатно .TXT) 📗
Матери он ничего говорить не станет. Еще не хватало ее расстраивать, особенно сейчас, когда…
Сквозь мутную пелену, подернувшую взгляд, он видел черный абрис уцелевшей башни и гигантскую темную птицу, примостившуюся на ее вершине.
Фрэнк смахнул влагу с глаз, и птица превратилась в фигуру человека. Ветер развевал плащ Кевина Грасса, сидевшего на самом краю.
Фрэнк махнул ему, не ожидая ответа, просто так.
Не сразу, но Кевин поднял руку в ответном приветствии, кажется, кивнул. А потом принял прежнюю позу, повернув голову в том направлении, где находился дом Алхимика.
III.
Путь до дома Эллис впервые показался слишком коротким. Филип так погрузился в мрачные мысли, что стал бы легкой добычей для наемного убийцы, и долго еще ехал бы с кинжалом в спине прежде, чем заметить, что что-то не так.
На удачу, сегодня наемным убийцам он был нужен не более, чем своим друзьям.
У калитки Филип еще постоял, собираясь с духом. Потом решился.
Под подошвами сапог чавкали сопрелые листья, вороны, рассевшись на ветвях дуба, вспарывали криками гнетущую тишину поздней осени. Впереди, на фоне неба, затянутого сизой мутью, чернел силуэт особняка, похожего на небольшой замок.
Раздери все Темнейший! Только лишь вчера он шел этим же путем, предвкушая, как порадует женщину, которая ему дорога.
Сегодня он будет прощаться с ней навсегда.
Терять иных людей — как терять частицу себя. Ты смиряешься и живешь дальше, даже получаешь удовольствие от жизни. Вот только однажды осознаешь, что с тобой что-то не так. Кусочек сердца заледенел, и тебя стало как будто меньше.
Ну, уж Фрэнка-то он не потеряет. В отличие от некоторых других, Делион — человек порядочный, преданный и верный, такая дружба стоит того, чтобы за нее держаться. Фрэнк должен простить — в конце концов, если ему не говорили всей правды, то из лучших побуждений, ради его же блага. А разве не это самое главное?
Эллис Филип нашел в пристройке. Стоя спиной к двери, дочь Данеона перебирала разложенные перед нею пучки сушеных трав. Не слышать, как скрипнули петли, она не могла, и все же не обернулась. Тонкие руки замерли на миг, а потом снова запорхали над столом.
Прислонясь к дверной балке, Филип любовался этими легкими, плавными движениями, мирной картиной, которую наблюдал не раз. Заговорить значило разбить их с Эллис маленький уютный мирок, что оказался таким хрупким. Увы, бесконечно откладывать этот миг не выйдет…
Когда Эллис, наконец, повернулась к нему, Филип увидел, что она улыбается — мягко и немного грустно. Под этим взглядом, светлым, будто читавшим в глубине его души, все объяснения и оправдания умерли на языке.
— У тебя такое выразительное лицо, — Улыбка не покидала ее губ. — По нему все можно понять без слов.
Тем лучше. Те фразы, что приходили на ум, звучали неправильно. Фальшиво. Впрочем, не существовало хорошего способа сказать женщине, что ты ее бросаешь.
— Мне очень жаль. Я о Тристане, — он подошел, но не решился обнять Эллис, прижать к себе — вдруг от этого ей станет еще больнее? Лишь осторожно коснулся ее плеча.
Она накрыла его руку своею. — Я верю, что он в ином, лучшем мире, куда уходят все, кто чист сердцем. Сегодня ночью я слышала во сне прекрасную музыку — думаю, это было послание от него, для нас.
Вера, зажигавшая свет в ее глазах, была ему непонятна и недоступна. Филип видел во сне лишь чудовищ — опять. Но последнее, чего он хотел, это лишить Эллис этого невинного последнего утешения, поэтому кивнул и сказал: — Надеюсь, ты права.
— Я это знаю точно, — Она погладила его щеку пальцами, пахнущими вербеной и мятой. — Как и то, что, однажды, мы и все те, кого любим и любили когда-либо, будем вместе навсегда, без печали, обид, и ревности.
Тогда это будем уже не мы, подумал Филип. Мысль о загробной жизни никогда его особо не утешала, а уж себя с Денизой в виде ангелочков представить не выходило совсем.
— А что нам делать до тех пор? — прошептал он, склоняясь к губам, бледным, обветренным и желанным, которые целовал так часто. Одернув себя, отстранился. Незачем впустую терзать ее — хотя какая-то часть его, больная и темная, уже жаждала сорвать с любимой эту маску спокойствия, чтобы еще раз убедиться в глубине ее чувств, ощутить свою власть над ней.
— До тех пор? — Эллис болезненно поморщилась, и сердце Филипа тоже отозвалось болью, мучительной — и все же неуловимо сладкой. — Страдать.
— Не волнуйся, я буду по-прежнему заботиться о тебе, и тех, кто тебе дорог, — заверил он. — Просто издалека.
— Я не волнуюсь. Я никогда об этом не волновалась, — Она как будто собиралась что-то прибавить, но запнулась и замолчала. Черты заострились, густая серая тень подернула ее бледное лицо, и на миг оно показалось Филипу безжизненным, как лицо покойницы.
— Подожди минуту, — прошептала Эллис и отвернулась.
Она надолго замерла, оперевшись о стол, а Филип смотрел на ее сгорбленную спину, острые лопатки, выступавшие под грубой тканью балахона, и тихо бесился, не в силах поверить в то, что происходит. Расставания всегда давались ему с трудом — даже тогда, когда в дело вмешивалась сама Судьба.
Ну почему все должно быть так? Эллис — одна из немногих, кому он действительно помог, чью жизнь сделал лучше, и ей он должен сказать "прощай"? Если Фрэнк прав насчет него, и он не может не пытаться управлять всеми вокруг, как марионетками, то паршивый же из него кукловод. Именно сейчас он решает выпустить нити из рук и просто принять то, что с ними всеми делает жизнь?
Отказываться от настоящей любви — преступление. Или величайшая глупость. Как выбросить в грязь алмаз, когда тебе не на что купить хлеба. А в том, что Эллис любит его по-настоящему, он не сомневался.
Быть может, нет нужды расставаться навсегда — как же Филип ненавидел это слово!.. Дениза хочет убедиться в его любви — так он заставит ее почувствовать себя единственной и неповторимой, как она того заслуживает. А потом можно снова начать изредка встречаться с Эллис, теперь соблюдая все меры предосторожности. Ведь он-то знает, что их связь нисколько не помешает ему любить жену — скорее, наоборот.
И вот он снова смотрит в прозрачные глаза Эллис, и на губах ее снова отважная улыбка. — Что ж, мы всегда знали, что в этой жизни не сможем быть вместе вечно, ведь так? Превыше всего — твой долг перед семьей и княжеством, и ты должен его исполнить.
— Ты, как обычно, права, — согласился он, целуя кончики ее пальцев. — Я обязан попытаться наладить отношения с супругой, чего бы мне это ни стоило. Отец желает, чтобы я стал хорошим семьянином, и я не имею права его ослушаться. А Дениза так уязвима… — Филип скорбно покачал головой, как бы намекая, что слабый разум бедняжки может пошатнуться от любого нового волнения.
Эта версия звучала гораздо лучше, утешительнее, чем "я больше люблю свою жену".
Эллис положила руки ему на плечи. — Ты ведь придешь еще раз, чтобы мы могли попрощаться по-настоящему, красиво? Боюсь, сейчас у меня нет на это сил. Особенно после известий о Тристане.
— Разумеется, — согласился он, тронутый. И напоследок надо вручить Эллис достойный дар, такой, чтобы она и ее друзья больше ни в чем не нуждались.
— Я пришлю тебе письмо, как обычно, с Колином, — Сейчас она вглядывалась в его лицо так, словно пыталась запомнить каждую черточку. — Скоро. Заодно верну плащ и кольцо твоей жены. Придумай для нее какой-нибудь предлог, и приезжай. Это последняя ложь, которую тебе придется произносить из-за меня, — прибавила Эллис печально.
Да уж, об этом Денизе лучше не знать — вряд ли она поймет, почему для расставания с любовницей нужно аж два визита. Придется особенно ответственно отнестись к конспирации.
Эллис вернулась к своим травам. — Ну что ж, оставим печальные беседы на потом. Полагаю, теперь мы сможем забрать мою сестренку домой — ты ведь распорядишься? И бедные Ищейки займутся более полезным делом, чем сторожить дом, где всегда есть кто-то из хозяев.
